Собрание пьес. Книга 2 - Федор Сологуб

Карагина, высокая, полная, с гордым видом дама, и ее дочь Жюли, круглолицая, улыбающаяся, шумя платьями, вошли в гостиную. Послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. «Дорогая графиня, сколько времени…», «Она была больна, бедное дитя…», «На балу у Разумовских…», «И графиня Апраксина…», «Я была так счастлива…»

Гр. Ростова. Что слышно о болезни графа Безухова?

Карагина. Я очень жалею бедного графа. Здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет…

Гр. Ростова. Что такое?

Карагина. Вот нынешнее воспитание… Еще за границей этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.

Гр. Ростова. Скажите…

Кн. Друбецкая. Он дурно выбирал свои знакомства. Сын князя Василия, Анатоль, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухова выслан в Москву. Анатоля Курагина — того отец как-то замял. Но выслали-таки из Петербурга.

Гр. Ростова. Да что, бишь, они сделали?

Карагина. Это совершенные разбойники, особенно Долохов. Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где-то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю, и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем…

Гр. Ростов (помирая со смеху). Хороша, ma chére, фигура квартального.

Гр. Ростова. Ах, ужас какой… Чему тут смеяться, граф?

Дамы невольно смеялись и сами.

Карагина. Насилу спасли этого несчастного. И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется… А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот все воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.

Гр. Ростова (нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают). Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.

Карагина (махнув рукой). У него их двадцать незаконных, я думаю.

Кн. Друбецкая (значительно и тоже полушепотом). Вот в чем дело. Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.

Гр. Ростова. Как старик был хорош, еще прошлого года… Красивее мужчины я не видывала.

Кн. Друбецкая. Теперь очень переменился. Так я хотела сказать, по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… Так что никто не знает, ежели он умрет — он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Лоррен приехал из Петербурга, — кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю.

Карагина. Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили.

Кн. Друбецкая. Да, но, между нами, это предлог; он приехал собственно к графу Кириллу Владимировичу, узнав, что он так плох.

Гр. Ростов. Однако, ma chére, это славная штука. (К барышням.) Хороша была фигура у квартального, я воображаю. (Представив, как махал руками квартальный, захохотал звучным и басистым смехом.) Так, пожалуйста же, обедать к нам.

В комнату вбежала Наташа, тринадцатилетняя, черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с открытыми плечиками, с тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались Николай Ростов, студент с малиновым воротником, невысокий курчавый молодой человек; на верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность; князь Борис Друбецкой, гвардейский офицер, высокий белокурый юноша с правильными и тонкими чертами спокойного, красивого лица; Соня, пятнадцатилетняя девочка, тоненькая, миниатюрная брюнетка, и Петя, толстый румяный мальчик в детской курточке. Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.

Гр. Ростов (смеясь). А, вот она… Именинница… ma chére, именинница…

Гр. Ростова. Милая, на все есть время. (Мужу.) Ты ее балуешь, Elie.

Карагина. Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас. (Обращаясь к графине.) Какое прелестное дитя…

Наташа (вывернувшись от отца, подбежала к матери, спрятала лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему-то, толкуя отрывисто про куклу). Видите?.. Кукла… Мими… Видите…

Не могла больше говорить; ей все смешно казалось. Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли рассмеялись.

Гр. Ростова (притворно сердито отталкивая дочь). Ну, поди, поди с своим уродом… (Гостье.) Это моя меньшая.

Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.

Карагина. Скажите, моя милая, как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?

Наташа ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью. Между тем Борис, Николай, Соня и Петруша, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта.

Борис (спокойно-шутливо). Эту Мими я знал еще молодою девицей с неиспорченным носом. Она в пять лет на моей памяти состарилась. У нее по всему черепу треснула голова.

Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах удержаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки.

(С улыбкой, к матери.) Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна?

Кн. Друбецкая. Да, поди, поди, вели приготовить.

Борис вышел тихо в двери. Петя побежал за ним.

Гр. Ростов (обращаясь к гостье и указывая на Николая). Да, ma chére. Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет, и меня, старика: идет на военную службу, ma chére. A уж ему место в архиве было готово, и все. Вот дружба-то?

Карагина. Да ведь война, говорят, объявлена.

Гр. Ростов. Давно говорят. Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chére, вот дружба-то… Он идет в гусары.

Николай. Совсем не из дружбы. Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.

Он оглянулся на Соню и на Жюли, — обе смотрели на него с улыбкой одобрения.

Гр. Ростов (пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя). Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать?

Николай (поглядывая на барышень). Я уже вам говорил, папенька, что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу: я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую.

Гр. Ростов. Ну, ну, хорошо… Все горячится. Все Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог.

Жюли (Николаю, нежно улыбаясь ему). Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас.

Соня страстно-озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Николай с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.

Кн. Друбецкая. Как секреты-то всей этой молодежи шиты белыми нитками… Опасное соседство — двоюродные братцы и сестрицы.

Гр. Ростова. Да, сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь за них радоваться… А и теперь, право, больше страха, чем радости. Все боишься, все боишься… Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек, и для мальчиков.