Оружие возмездия - Анатолий Бурак

Как минимум четверо. Двое в одном конце коридора, и столько же в другом. И в комнате, расположенной напротив, выход из которой чуть левее, тоже спрятались трое. Итого — десять хорошо подготовленных и, самое главное, умеющих пользоваться оружием, мужчин. Пожалуй, даже в темноте он бы не справился. Уйти — ушёл бы. И даже, возможно, победил бы в рукопашной. То есть, это была бы не схватка, ибо разве похожа на бой ситуация, когда голодный волк попадает в овчарню? Но в данном конкретном случае, Ганс оценил свои шансы, как минимальные и, скрепя сердце, предпочёл не рисковать. В конце концов, не всё же время его будет охранять целая толпа? А с наступлением сумерек возможность освободиться станет более реальной.

— Рядовой Шварцкопф! — Пророкотал снаружи усиленный мегафоном голос. — Вы арестованы по подозрению в убийстве вышестоящего офицера. Предлагаем сдаться и выйти с поднятыми руками. В случае отказа, открываем огонь на поражение.

Ганс сорвал с подушки наволочку и, надеясь, что у тыловых крыс из комендантского взвода не сдадут нервы, приоткрыл дверь, и помахал импровизированным белым флагом.

Уже когда руки завели за спину, и кто-то вытащил наручники, мелькнула мысль, что сейчас самое время начать атаку. Автоматом он завладеет без проблем…

Но, может, потому, что на дворе ярко светило солнце, а, возможно, по какой-то иной причине, задержанный решил оставить всё как есть. Да и, куда бежать человеку, все чаяния которого связаны с Великим Рейхом?

Глава 3

Мишель судорожно сглотнул и припал глазами к небольшой щели, служившей одновременно окном во внешний мир и единственным источником свежего воздуха. В бараке царили сумрак и затхлость. К тому же, в ста метрах располагалось кладбище, если, конечно, так можно назвать огромную яму, до половины заполненную обескровленными трупами. Тела сбрасывали, как попало, присыпая тонким слоем земли, а сверху наваливали новые. Тучи огромных мутировавших мух вились над жутким карьером. К счастью, комендант консервационного лагеря тщательно заботился о дезинфекции. Следствием чего были разъедающие кожу и заставляющие слезиться глаза кучи хлорки, насыпанные тут и там.

Впрочем, доноры здесь долго не задерживались, меняясь столь быстро, что Мишелю казалось, будто нежить поставила своей целью полное истребление человечества. Каждый вечер подъезжали крытые грузовики, выкрашенные в чёрный цвет, и очередную партию обречённых увозили в неизвестном направлении.

Хотя, догадаться не трудно. И юноша опять пожалел, что ему не повезло умереть во время налёта. Небольшая порция вонючего самогона не спасла от беды. Его брату, убеждённому трезвеннику, повезло больше. И, ринувшись на вурдалака с вилами, он был убит чудовищным образом.

Белокурая тварь в сером комбинезоне, как-то походя разорвала Эжену горло, одновременно устремив горящий взгляд, на моментально оцепеневшего Мишеля. И, повинуясь чарующей песне, не различимой слухом но, тем не менее, отдающейся слабостью во всём теле, он, разжав непокорные пальцы, выронил нож и позволил надеть на себя ошейник.

После заключения мира с русскими и американцами, трусливо отдавшим Европу на растерзание детям ночи, исчадия ада ввергли континент в хаос, гордо именуемый «новым порядком». Открыв Режим Активации, ставший возможным после атомной бомбардировки Москвы, штурмовые отряды Третьего Рейха остановили продвижение на восток. Затем гемоглобинозависимые ушли из городов, оставив их «кормовой базе».

Молодая изуверская раса арийцев предпочитала селиться вблизи захоронений ядерных отходов. Убивая тем самым двух зайцев. Жёсткая радиация, смертельная для нормальных людей, сводила на нет все попытки возмездия. В то же время, являясь панацеей для нежити, нейтрализуя вредные токсины, вырабатываемые организмами кровососов.

Старики говорили, что вампиры лишены способности к деторождению. Что, как ни странно, совсем не сказывалось на численности популяции. Скорее, даже наоборот: В Старом Свете род людской, низведённый до уровня домашнего скота, а то и вовсе диких зверей, стремительно сокращался. В то время как упыри не только держали под контролем огромные территории, но и ухитрялись диктовать условия всему миру.

Да и что могли противопоставить сверхсуществам жалкие остатки населения Европы, и без того раздавленной железной пятой Германии более чем пол века назад? Уничтоженной морально и загнанной в консервационные лагеря, называвшиеся тогда как-то по-другому. Превосходящие скоростью, обладающие мощью и способностью к регенерации, вампиры стали хозяевами Старого Света по праву сильного.

Вскоре люди тоже покинули некогда комфортные места обитания. Лишённые источников энергии, света, воды и тепла, те превратились в ловушки, несущие смерть. К тому же, новое правительство не обременяло себя такой мелочью, как обеспечение едой собственного продовольственного сырья.

Фабрики по обогащению урана и бурно развивающаяся атомная энергетика служили исключительно для нужд властелинов. А изобретение двигателей на ядерном топливе, бывшего не чем иным, как порождением дьявола, давало нежити неоспоримые преимущества в этой и без того неравной борьбе. Разумеется, если считать противостоянием отношения стаи волков и семейства кроликов.

Человек, попавший в кабину летального аппарата, лёгкого и маневренного благодаря отсутствию всяческой защиты от гамма-излучения, буквально варился заживо. А порождения тьмы лишь становились активнее. И, очистившись от токсинов, обретали второе дыхание.

Жребий людей — увы — оказался гораздо печальнее. Вынужденные уйти из цивилизованных мест в поисках пищи, они селились в небольших деревнях, занимаясь земледелием и скотоводством. Твари не препятствовали миграции, презрительно называя подобные общины «фермами». И в последние шестьдесят лет слово это обрело поистине ужасный смысл. Ибо люди не только выращивали сельхозпродукцию для себя. В масштабах огромного государства, цинично именуемого Рейхсканцлером Герингом «Объединённой Европой», главной задачей «консервов» было «самовоспроизводство».

Мишель однажды видел главу нации на фотографии. Решившийся на Инициацию одним из первых, в трагический для Германии момент, тот никак не выглядел столетним стариком. Парень тяжко вздохнул и почувствовал, как по щекам текут горячие слёзы.

Почему мир устроен так несправедливо? Одним — вечная молодость, возможность повелевать и высокомерное пренебрежение ко всем и вся. А другим — постыдная участь даже не рабов — хуже. Удел овец, чей жизненный путь кончается на бойне.

Нижняя половина двери распахнулась и, уловив аромат варёного мяса, парень вытащил из лохмотьев глиняную миску и обломок алюминиевой ложки. Грязный чан, исходивший паром был довольно большим. И, как всегда, невозможно было угадать, что в нём окажется на этот раз. Нежити безразличны гастрономические пристрастия животных. И, если старое поколение, самому младшему из которого нынче перевалило за шестой десяток, теоретически могло помнить вкус настоящей пищи, то «выращенным на крови» абсолютно наплевать на такие мелочи.

Несмотря на звериную жестокость, вампиры почти никогда не убивали маленьких детей. Во время облав всех ребятишек попавших в руки загонщиков куда-то увозили. Какой-то процент исчезал навсегда, остальных же возвращали. Нисколько при этом не заботясь, чтобы младенцы попадали в родные семьи. Мишель и сам до сих пор не уверен, были ли его отец с матерью НАСТОЯЩИМИ.

Ходячие полуфабрикаты, медленно слезая с нар, начали собираться вокруг котла. Опыт показывал, что баланды хватит на всех. К тому же, малоподвижное времяпровождение почти не требовало энергии. Терпеливо дождавшись очереди, юноша подставил плошку. Мужик со спутанной бородой и окровавленной повязкой на глазу плюхнул полный черпак. Принюхиваясь, Мишель засеменил обратно.

Повара валили в корыто в буквальном смысле слова всё, что попадалось под руку. Яблоки, брюква, солёные огурцы, лошадиные потроха и огромные куски свинины — всё шло в дело. Иногда можно было выловить крысиный труп. Судя то клочкам шерсти и неразделенности, сваренный заживо. Ведь ингредиенты, входящие в рацион доноров никак не влияют на вкус свежей крови. А, следовательно, зачем церемониться?

О такой роскоши, как кусок чёрного хлеба, пусть даже зачерствевшего до кондиции булыжника или, наоборот, непропеченного и пополам с отрубями, за прошедшие две недели пленник забыл начисто.

Спрятав ложку, Мишель через край присёрбывал тягучую жидкость. На дне миски попался твёрдый комок, оказавшийся то ли поросячьим, то ли коровьим глазом. Вытащив обломок, он выбросил неаппетитную находку и опять отхлебнул. Почти опорожнив посуду, увидел, среди разваренных до неузнаваемости овощей странно знакомый предмет. Он схватил вызвавшую любопытство находку и, разглядев как следует, ощутил, что желудок подкатывает к горлу.