Долгое эхо короткой жизни - Елена Захарова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Яхонтовые мои, позолотите мне ручку, и я расскажу, что вас ждет, кому выпадет дальняя дорога в казенный дом и чем сердце ваше успокоится. У нас, обозревателей, это называется дать прогноз на основе объективных предпосылок».
«Какая жизнь, такое и кино. Суббота, 26 августа: по НТВ показывали фильм «Шизофрения», по ТНТ – «Паранойя». Очевидно, следующими творениями режиссеров станут мелодрама «Анкилозирующий спондилоартрит», боевик «Реноваскулярная гипертензия» и легкая музыкальная комедия «Растяжение связок». А пока, в ожидании этих шедевров, я расскажу, какие картины и телепрограммы могли быть созданы на основе событий, происшедших на минувшей неделе».
«Не пристало ли нам, братья, начать старыми словами короткую повесть, обзором событий нареченную? Как пчела, припадая к разным цветам, собирает мёд, так и я по многим газетам и телеканалам собирал новости и теперь поведаю, что на белом свете творится.
В тридевятом царстве, в тридесятом государстве, а ежели совсем точно, то в штаб-избе ООН, собрались наимудрейшие господа. Стали они совет держать: как человечеству пособить. Все в мире шло вкривь и вкось.
Долго судили-рядили аксакалы ооновские, десять самоваров цейлонского чая выхлебали, а ничего толкового не удумали. И позвали тогда бравого Федота-стрельца, который в миротворческих силах служил, и дали ему наказ: побывать в разных странах и выведать, где какой передовой опыт имеется. Чтобы, значит, этот опыт изучить, обобщить и повсеместно внедрить.
– Ол райт! – гаркнул Федот. – Внедреж – дело хорошее.
Сел он в «Боинг» и полетел спецрейсом туда, не знаю куда».
«С чего начинается Родина? С картинки в журнале «Плейбой»? С газетной скупой информации про кражу, пожар и разбой? А может, она начинается с той песни, что пела «На-На», с того, что конца испытаниям не видит бедняжка-страна?»
«Писатель порадовал публику повестью «Приключения пехотинца». Произведение пользуется популярностью. Прозаик помышляет послать повесть президенту Путину: «Пусть почитает, позабавится».
В сочинении нижегородца Н. Культяпова 40 тысяч слов и все они начинаются на букву «п» (я, как видите, использовал для наглядности сей странный принцип)».
А сколько великолепных ироничных предложений едва ли не в каждом абзаце евгаровских обзоров!
«Энергетики поют свой профессиональный гимн «Как разорительны в России вечера», а прочий люд хмурится и жалуется на веерные отключения».
«Американские ученые приняли повышенные капиталистические обязательства».
«Королевское бракосочетание отменено по требованию трудящихся».
«В тупик временно зашли и первые демократические выборы вождя племени на одном из островов Новой Зеландии, где народные кулинарные обычаи до сих пор допускают людоедство».
«Вся беда в том, что мы не можем замочить самогонщиков в сортире – сейчас там мочат боевиков».
«В администрации главы государства Буша теперь жалуются: «Понять, кто есть кто, сложнее, чем найти грамм героина в стогу сена».
«Оппозиция воткнула штыки в землю и не проклинает «антинародный режим».
«Большой светлый праздник отметила наша страна 12 июня, причем некоторые граждане даже знали, что это за праздник».
Притягивали читателей и заголовки: «Испанские жулики создали новое княжество», «В коммунисте пробудился основной инстинкт», «В созвездии Ориона обнаружен самогон», «Песнь о буревестнике и слоне» …
Появлялись «Семь дней…» и в стихах, и в духе русских сказок, и с частушками.
А вот еще одна цитата:
«Кроме великого и могучего русского языка есть новорусский. Когда слышишь выражения «словил кайф», «всё ништяк», «долбанем крутую попсу», начинаешь понимать смысл фразы, звучащей в рекламном ролике: «Иногда лучше жевать, чем говорить». Но уже многие изъясняются на новорусском, и если так пойдет, то к нему прибегнут и телеведущие. Представим себе: 2005 год, в эфире программа «Время».
Здорово, тёлки и пацаны! Один крутой иностранец, президент Всемирного банка Джеймс Вулфенсон на прошлой неделе выразил типа обеспокоенность. По его словам, жизнь нынче не в кайф: миллиард человек, то есть шестая часть населения планеты, чисто конкретно бедствует, имея средний ежедневный доход меньше бакса.
Не наколка ли это? С таким вопросом мы обратились к известным экономистам.
«Ну Вулфенсон, блин, дает, – ответили грамотные братаны. – Судя по всему, он не врубился в ситуацию и не сказал главного: если гражданин не вялый лох, то у него все будет нормалёк. Надо только крутиться».
И в таком стиле написан весь обзор. Представьте, сколько времени потребовалось Евгению, не только писавшему, но и говорившему на литературном языке, собирать словесный мусор, строить фразы так, чтобы и о новостях рассказать, и от стиля не отступить. Возможно, после работы над этим обзором он записал в дневнике: «Русский язык – роскошный пир, сквернословие – пищевые отходы».
Популярность Л. Евгарова подтверждается неординарным событием. В день шестилетия «Брянской газеты» под заголовком «Нам шесть лет: полёт нормальный» редакция опубликовала коллаж «Л. Евгаров пишет «Семь дней одного года». Основой для дизайнерского полотна послужила известная картина И. Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану».
***
20 лет назад частная жизнь ещё не продавалась с таким азартом, как сейчас. И только записи в дневниках отличал особый градус искренности. По ним, если они попадали в чьи-либо руки, легко было составить портрет человека, узнать, чем он дышит, что любит, к чему испытывает неприязнь.
Насмешник Марк Твен (19 век) считал ведение дневника тяжелым и мучительным наказанием. Прозорливый Лев Толстой (19-20 век) утверждал: дневник – «беседа с собой, с тем истинным, божественным собой, которое живет в каждом человеке». Мистик Стивен Кинг (20-21 век) убеждён: «… когда человек пишет, он начинает думать больше… или просто острее».
Женя с юности вёл дневники. Заметки делались не в хронологическом порядке, не строго по датам. События года не всегда отражались в одной тетради. Мысли, впечатления, мнения, порывы и работа души обнаруживаются среди рисунков, попадаются на листочках, на обороте переставших быть нужными документов.
В какой-то мере дневники были и рабочим материалом. Открываешь сегодня очередную тетрадь, а там сведения о самодержцах всея Руси, о дуэлях в России, подборка фактов о декабристе Никите Муравьеве и его предках, колонка слов из «Словаря древнерусского языка», из «Библейского словаря» Эрика Нюстрема и даже перечень более чем редких профессий с их кодами.
Где только отыскал Женя сведения о существовании артиста ритуальных услуг, лакировщика глобусов, оператора на решётке, расправщика, регулировщика хвостового хозяйства и других не менее поразительных работ?
Все это обязательно попало бы в «Семь дней…» или в хронику путешествий по рыбным местам. Или в ту единственную книжку, которую Женя намеревался написать:
Из дневников:
«Я напишу одну книгу за всю свою короткую жизнь. Смешную и серьёзную. О своем времени и людях. С цитатами из
