Требуется жених. Людей просьба не беспокоить! - Анна Сергеевна Платунова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы преследуете меня? – проскрежетал он сквозь стиснутые зубы.
Да, какая-то неловкая ситуация. Надо сгладить.
– А у вас в издательстве, случайно, не завалялось справочника «Кто есть кто в нашем мире»?
Будем считать, что сгладила. Во всяком случае – отвлекла. Бран так удивился, что даже шипеть перестал.
– Есть куда более простые способы добыть справочник. Например – спросить! А не кидаться из-за угла!
– Но ведь не с ножом!
Бран медленно разогнулся, потирая поврежденный бок.
– Вероятно, благодарности я все равно не дождусь… Пойдемте со мной. Что с вами поделать.
Глава 5
– И давайте сюда вашу убийственную книгу, пока вы не вспороли брюхо какому-нибудь несчастному!
Бран отобрал у меня фолиант. Я не стала бороться. Хочется ему играть в благородство – пусть, мне же проще.
Скоро к сказкам и брошюрке про гоблинов добавился увесистый справочник. Бран отправился с нами на Садовую улицу. На этот раз обошлось без разговоров. Сжатые челюсти и сумрачный взгляд без слов говорили о том, что Бран не слишком-то счастлив снова со мной повстречаться. Хотя на вопрос Рози, что ему нравится больше – булочки со взваром или пирожные с компотом, – он благосклонно ответил, что компота выпил бы и просто так, без пирожных.
– Компота у меня нет, – сказала я на всякий случай. – Могу предложить воды.
– Воды так воды.
Книги я отобрала на пороге дома.
– Подождите здесь.
И аккуратно прикрыла дверь перед опешившим журналюгой.
Воды я ему на самом деле принесла – чистой, прохладной. Из глиняной крынки, зачарованной магией холода. Хоть я и недолюбливала мужчин, но я ведь не гоблин какой-нибудь, чтобы оставить человека мучиться от жажды. Пусть пьет и убирается.
Признаюсь, я была уверена, что он уйдет, не дождавшись. Однако, когда вышла за порог, обнаружила, что Бран стоит на крыльце. Он принял кружку из моих рук и осушил одним махом.
– И в дом не пригласишь? – усмехнулся он.
– Нет. А зачем?
Он пожал плечами. Смахнул тыльной стороной ладони пот со лба. Сейчас, когда мы стояли друг от друга на расстоянии вытянутой руки, я пригляделась к журналисту. До этого больше смотрела на его карандаш и на небрежные строчки, которые появлялись в блокноте.
Серые глаза я рассмотрела еще на базаре. Яркий свет удачно высветил необычную радужку. Серый цвет кажется скучным, но глаза журналюги оказались хоть и серыми, но очень яркими. Что-то они мне напоминали… Осеннее небо, озаренное полуденным солнцем? Что-то, что-то… Неуловимое. Хотя какое мне дело до его глаз!
Мужчина как мужчина. Прямой нос, прямоугольная челюсть. Про такие еще говорят «волевая». Рубашка плотно облегала плечи. Кажется, одно неловкое движение – и ткань порвется. Пуговицы воинственно топорщились на груди, готовые отлететь со звоном.
– Маловата кольчужка, – фыркнула я.
– Что?
«Я что, это вслух произнесла? Оррх!» – весьма кстати вспомнилось гоблинское ругательство.
– Спасибо за помощь, – сухо поблагодарила я, как и полагается вежливой и воспитанной леди. – Но отныне порог этого дома смогут переступить только мои клиенты. А вы – не мой клиент. Всего доброго, господин Оникс.
Надо же, запомнила фамилию. Чудеса.
Бран театрально поклонился. Я задела его. Снова. Ничего! Ведь никто не обещал тебе, что мир будет добр и справедлив, правда?
Я зашла в дом, прислонилась к стене и закрыла глаза. «Ведь и тебе, Вэл, никто не обещал, что жизнь будет дарить только радость. Что ты будешь любима. Что тебя станут оберегать и ограждать от всех забот. Никто не давал тебе таких обещаний! И не надо. Я сама могу позаботиться о себе и о Рози!»
– Розали?
Малышка уединилась с книгой сказок в своей комнате. Думаю, теперь я могу безбоязненно оставить ее ненадолго, чтобы закончить дела.
– Я скоро вернусь! Будь умницей!
– Я всегда умница, мамуля! – раздался голосок, в котором не было ни тени сомнения.
Мне бы ее уверенность!
Только бы Бран убрался восвояси! Я выглянула и вздохнула с облегчением. Ушел.
Я думала обернуться за час, но пока я бегала в типографию, потом в лавку за бумагой и чернилами, пока покупала жареную картошку и овощи, день перевалил далеко за полдень. Розали не подвела, вела себя как самый послушный в мире ребенок. Когда картинки в книге закончились, она протерла пыль и расставила маленькие букетики гиацинтов в вазочках на подоконнике.
А как промелькнуло время до вечера, я и не поняла. Отдраила полы, нагрела воды, чтобы искупаться самой и искупать Рози, подготовила папки и опросные листы – и за окном стемнело. Я и рада была занять себя работой, волновалась ужасно. Что меня ждет завтра? Будет ли толк от рекламной статьи? Или горожане просто посмеются над причудами дамочки и будут обходить агентство «Одинокий дракон» десятой дорогой?
– Рози, пора спать!
– Хорошо, но сначала расскажи мне сказку.
Рози любила сказки и готова была слушать их бесконечно. А вот я сказки терпеть не могла, от этих выдумок о вечной любви один вред. Однако кивнула, легла рядом с Розали, погладила своего птенчика по светлым волосам, которые после купания распушились и сладко пахли. Хотя она всегда пахнет сладко, моя девочка.
– Ты устала, мамуля. Хочешь, я сама расскажу тебе сказку? Сегодня я увидела ее в книге.
– Хочу.
– В высокой-высокой каменной башне жила прекрасная принцесса с длинными-длинными волосами. Злая волшебница заколдовала дверь башни, так что принцесса могла открыть ее один-единственный раз за всю жизнь.
Голос Рози звучал таинственно, глазки сверкали. Я в очередной раз удивилась воображению дочери, сама я никогда не умела так фантазировать.
– К башне приходили принцы, рыцари, музыканты и маги. Один прекрасней другого. И просили открыть им дверь.
– Маг бы не стал просить, – заметила я. – Ему открыть дверь – раз плюнуть.
– Ага, плохое слово! С тебя медяшка!
– Ладно-ладно, подловила.
– Но принцесса никому не открывала. Ей казалось, что им нужна не она сама, а ее красота и ее богатство.
«А принцесса-то не дура!»
– Но однажды к дверям башни подошел раненый путник. Одежда на нем была порвана, он был весь в синяках и царапинах. И он не просил открыть ему, но принцесса…
– Не открывай! – крикнула я. – Не смей!
Розали вздрогнула. Ее испугал мой крик. Села на кровати, округлив рот буквой «О». В глазах стояли слезы.
– Прости, прости, маленькая!
Я прижала к себе воробушка и
