Низвержение Света - Тальяна Орлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С холма Сэрс его отпускать не хотели – уговаривали, угрожали, сулили спокойную и сытую жизнь, какая ждет наставника, но Арай задолго до конца обучения решил, что обязательно уйдет из того места. И стоило ему только получить первый круг кейсара, как больше никто не был вправе его остановить. Но тогда он задержался еще на год, чтобы пройти медитацию «тысячелетней жизни» – в уединенном ордене с этим справиться все же легче, чем в любом другом месте. Тогда древние наставники, служители и адепты пришли в ужас – никто не пытался совершить столь сложную вещь в юные годы, пусть даже и с его небывалыми способностями. Но он сумел это сделать, тем самым увеличив светлый магический резерв и получив целую тысячу лет существования. Теперь он не умрет через несколько десятков лет от старости, а если боги будут милостивы, то к истечению этого срока он сможет ритуал повторить, если в то время ему бренная жизнь не опротивеет окончательно. Второй раз это должно быть хоть чуточку легче.
Не герцог Мейз нанял его на службу – наоборот, это Арай выбрал герцога из десятков вариантов. Долго наблюдал за ним, размышлял, а несколько лет назад пробрался в его опочивальню и приставил нож к горлу его первой супруги. Бедняжка от страха едва не лишилась чувств, но Арай убрал оружие и спокойно объяснил: при такой охране любой доберется до герцога или его семьи, а выпускник ордена Сэрс не допустит, чтобы хоть волосинка упала с их голов. Мейз не сразу проникся, хоть на службу и принял, но очень быстро начал ему доверять – Арай десятикратно оправдал его ожидания. Список его обязанностей ширился, уже через год он стал генералом армии герцога, ни единой секунды Мейз не жалел о когда-то принятом решении. Он получил не просто могущественного мага, но заодно и друга, советника, а также верного пса, для которого преданность и следование данному слову стоит выше любой другой цели в жизни.
Однажды герцог, выпив немного для храбрости вина, поскольку ему все еще было сложно общаться со своим генералом по душам, осторожно спросил:
– Арай, почему именно я? Именитых семей в империи хватает, и сильно сомневаюсь, что тебя прельстило жалованье. Тебя разве что к самому императору просто так не взяли бы, а остальные рвали бы на части… разумеется, если бы ты им это позволил, – последнее он поспешил добавить, чтобы ни в коем случае тот не посчитал подобный словесный оборот оскорблением.
Арай тогда оправил неизменную белую рясу, подтверждая, что жалованье его интересует меньше прочего, и промолчал. Герцог уже привык, что из того каждое слово клещами надо тянуть, и расхотел переспрашивать.
Но дело было в самом Мейзе, младшем брате императора. Из всей семьи, носящей в своих венах королевскую кровь, он мог бы считаться самым порядочным человеком. Да, герцога можно было назвать мягкотелым, слишком добрым, но честным, справедливым, лишенным каких бы то ни было амбиций и желающим для каждого жителя государства лучшей доли. Для Арая выбор был прост: приказы именно этого господина исполнять будет просто. Даже когда речь шла о жестких решениях, Мейз принимал их исключительно ради общего блага, а не собственного. Сам он, как и все его шумное семейство, отличался благодушным характером. Раз уж Сэрс обязан служить Свету, то почему бы не выбрать себе в господины самого светлого из людей?
Постепенно Арай навел полный порядок в армии герцога. Он понимал, что никто из простых людей не обязан быть столь же морально безупречным, как сам он, поэтому относился к их порокам снисходительно. И все же тех, кто лез под юбку краснеющей служанке, боящейся отказать солдату, вышвыривал без сожалений. Запойные выпивохи и дебоширы ему тоже не были интересны в качестве подчиненных. Многих он проверял – пытался подкупить через своих людей и спровоцировать на мелкое предательство. В итоге теперь герцога окружали лишь те, кто устоял. Арай мог поручиться за каждого из своих солдат – и мог доверить им жизнь своего господина, если сам отсутствовал. Поначалу мягкосердечный Мейз обвинял его в излишней требовательности, но потом и сам оценил результаты: намного легче дышится, когда в его герцогстве оружие носят лишь те, кто готов отдать жизнь за светлое дело.
На это задание генерал Сэрс решил отправиться лично, взяв в помощники лишь пятерых ребят. Проблема была в проклятом баронстве, о котором давно ходили дурные слухи: тут то ли разбойники особо буйные, то ли сам барон творит беспорядки, пользуясь неограниченной властью. Император призывает не вмешиваться в дела местечковых владык, поэтому далеко не везде царит тот справедливый мир, что на территории Мейза. И решение короны в этом смысле очень мудрое: государство огромно, императорская армия не безгранична, а если избирательно лезть в какие-то проблемы, оставляя другие без внимания, то вассалам это не понравится – герцоги, графы и бароны хотят править своими землями сами, согласно собственным титулам, а иначе чем бы они отличались от собственных же крестьян?
Когда до его светлости Мейза дошли первые жалобы от купцов на грабежи и пропажу людей в отдаленном баронстве, он не мог остаться в стороне – обратился непосредственно к графу, который имел право решить проблему своей волей. Но тот не счел необходимым отреагировать на чаяния – наоборот, оскорбился и напомнил, что в его ведомстве герцога только его земля. Мейз надолго успокоился, но когда к нему начали прибывать беженцы в поисках убежища, больше сдерживаться не мог и занялся самым отвратительным для себя делом – политикой. Эдак он лет через сто и по-настоящему хитрить научится.
Раз в дела баронства вмешиваться нельзя, то надо вынудить барона вмешаться в дела герцога. Для того и снарядили этот отряд. Если слухи не врут, то долго ждать не придется – путников поймают и хотя бы обыщут на предмет богатств или секретных посланий. Арай и его солдаты вырядились в лохмотья и притворились паломниками, а иначе действительно могли бы пройти беспрепятственно. И теперь уже третью ночь изображали из себя наживку, готовые пойти на что угодно, лишь бы барона уже можно было прямо обвинить в нападении на людей герцога. Арай собирался пойти один – он как раз способен вынести любые пытки и остаться живым даже после тяжелых ранений, но Мейз наотрез отказался. Да и добровольцев вызвалась аж сотня человек – пришлось из них отбирать пятерых. Солдаты уважали своего генерала – совсем его не понимали, часто сторонились, но уважали. И пошли на эту рискованную миссию, несмотря на то, что по задумке кто-то из них обязан будет получить увечья – в этом случае обвинение прозвучит весомее. Арай знал свои силы и потому признал главный аргумент: барону могут служить другие кейсары, которые способны его победить – и тогда из всей задумки останется только седой труп, прикопанный где-нибудь в густой чаще.
И когда на лагерь все-таки напали, Араю пришлось постараться – он больше своих ребят защищал. Те ведь так и не поняли, что ему исцелить раны намного проще, чем им, поэтому незачем простым людям лезть под вражеские мечи. Добровольно подставился под копье, остановился, соображая, хватит ли для оскорбления, но тогда кто-то из приспешников барона проявил чудеса проницательности и завопил:
– Не добивать! Это тот самый кейсар! Нет, не убивайте… – он задыхался, не в силах подобрать правильные слова, чтобы объяснить разъяренным товарищам суть постигшей их беды. Но наконец-то созрел: – Я слыхал, что у Мейза генералом служит старик-кейсар – это точно он, вряд ли кто-то еще так схож с описанием!
Сэрс почти испытал досаду. Не думал, что слава о нем заглянула уже и в эти дальние края. Хотя остальные ведь ничего не заподозрили, одного осведомленного только боги подкинули – злой рок, не иначе. Противники, коих было почти два десятка, разом отступили, бледнея. Даже до самых тупых из них дошло, что они натворили – напали на верного человека младшего брата императора! Они ранили его… Интересно, что грозит тому, кто осмелился воткнуть копье в это дряхлое плечо? Арай осматривался – похоже, среди нападавших самого барона не было, он разбойничал где-то в другом месте. Но то, что это были не простые лесные грабители, стало ясно по их реакции. А его раны хватит, чтобы император озверел, или теперь придется самому себя раскаленным железом жечь и потом на исполнителей клеветать?
