Победитель получит всё - Роберт Говард

В раздевалке я переоделся, глянув в зеркало и отметив, что лицо мое сплошь исцарапано, точно после драки с дикой кошкой. Да еще прекрасный синячище под глазом, если не под обоими. Мы прошмыгнули в дверь черного хода, но, я так полагаю, какие-нибудь головорезы из публики подметили, как мы забрали деньги. В Сингапурском порту, доложу я вам, полно людишек, которые и за дайм глотку перережут.

Стоило мне шаг ступить в темноту переулка, что-то обрушилось мне на голову, да так, что из глаз посыпались миллионы искр. Я упал на колени, поднялся, чувствую — по плечу лизнуло лезвие ножа. Тогда я ударил вслепую и, по счастливой случайности, попал. Моя правая сбила невидимого в темноте грабителя с ног, тот мешком рухнул наземь. Билл тем временем управлялся еще с двумя — я услышал, как головы их с треском стукнулись одна о другую.

— Ранен, Стив? — спросил Билл, ощупью отыскивая меня — темень была такая, что собственной пятерни перед глазами не видно.

— Ерунда, царапина, — сказал я. В голове до сих пор звенело после удара дубинки. — Пошли отсюда. А то, похоже, нам придется уложить всех в Сингапуре, пока доберемся до акций.

Выйдя из переулка, мы быстро зашагали вдоль улицы. Люди вокруг косились на нас. Да, пожалуй, было на что посмотреть — синяк под глазом, физиономия разбита, шишка на голове, плечо порезано. Но никто ни слова не сказал. Народ в подобных местах так здорово умеет не соваться в чужие дела, что вежливейшим из вежливых не худо б у них поучиться.

— Стив, давай сперва зайдем в портовую миссию, — сказал Билл. — Преподобные перевяжут тебе плечо и ни цента с нас не спросят. И даже будут держать рот на замке.

— Нет, нет, нет! — Из-за травм и задержки я стал малость вспыльчивым. — Сначала акции, потом уж все прочее!

Мы как раз проходили мимо игорного дома — оттуда слышались щелчки колеса рулетки. Глаза Билла заблестели.

— Чувствую, у меня нынче везучий вечер, — заговорил он. — Спорим, я из этих тридцати монет мигом сделаю сотню?

— И я бы отдал правую руку за порцию выпивки, — зарычал я. — Но нам рисковать нельзя! Вот станем богатыми — будем и пьянствовать, и в фан-тан играть, и в рулетку, и все, что душе угодно.

Казалось, целая вечность прошла, прежде чем мы добрались до отвратительного, темного, вонючего переулка, который китайцы кличут Аллеей Семи Мандаринов — почему, мне никогда не удавалось выяснить. Найдя дверь с зеленым драконом, мы постучали, и у меня аж сердце замерло от мысли, что вдруг там не окажется Джоанны. Однако дверь отворилась, и она ахнула, увидев меня.

— Давай скорее, не томи, — выдохнул Билл. — Акции что, все раскуплены?

— Нет, отчего ж, — ответила она. — Я могу купить для вас…

— Тогда поспеши, — сказал я, вкладывая ей в руку деньги. — Здесь тридцать один доллар и пятьдесят центов…

— И это все? — спросила она вроде как разочарованно.

— Видела б ты, как они достались, сказала бы, что целая уйма.

— Хорошо, — кивнула она, — подождите минутку. Тот человек, что продает акции, живет в конце аллеи.

Словом, растворилась Джоанна в темноте, а мы остались ждать. Казалось, прошло несколько часов. Сердца наши за время ожидания чуть ребра не проломили. Наконец Джоанна вернулась, выйдя из сумерек, словно этакий белый призрак, и сунула в мою горячую, потную пятерню длинный конверт. Я испустил глубочайший вздох облегчения и раскрыл было рот, но она прижала палец к губам.

— Ч-ш-ш-ш! Нельзя, чтобы нас видели вместе. Теперь я должна идти.

И прежде чем я успел хоть словечко вымолвить, скрылась наша Джоанна во мраке ночи.

— Открывай конверт, Стив, — затеребил меня Билл. — Поглядим, каково с виду счастье!

Открыл я конверт, вытащил полоску бумаги, подошел к фонарю, прочитал и разразился таким ревом, что во всех окнах вокруг начали появляться любопытные рожи. Билл вырвал у меня бумагу, заглянул в нее, взвыл, точно безумный, и вместе со мной принялся отчаянно ругаться — да так, что к нам немедля сбежались не меньше дюжины копов. Внятно все объяснить мы были не в состоянии, и потому гвалт не прекращался, пока они не вызвали подкрепление.

На бумажке, оказавшейся в конверте, который дала мне Джоанна Уэллс взамен так трудно доставшихся денежек, было написано:

«Сим удостоверяется, что вы являетесь владельцами тридцати одной с половиной акции Корейской Медной Компании, прекратившей существование в 1875 г. Насчет тонга Но Сен можете не волноваться: он распался еще до Боксерского Восстания. Из всех простаков, попадавшихся на эту удочку, с вами, ребята, обошлось проще всего. Но не горюйте — вы лишились всего лишь 31.50, тогда как одного дубоголового я вскрыла на целых три сотни. Нужно же девушке на что-то жить!»