Ангел мой. Книга первая. В начале времён. Часть I - Дмитрий Игуменцев

"Наш последний северный путь отныне закрыт", – начал разговор Георгий: "Теперь даже самый отчаянный караванщик не рискнет отправиться в наши края. Армия его огромна, она на порядок превосходит наше воинство. Они гонят прочь всякого купца следующего северными тропами. Те бегут, в страхе бросая свой товар. Но даже брошенные вещи солдаты не трогают, а беглецов не преследуют"

"Так как зовут они своего главаря?" – спросил король: "Ты видел его?"

– "Разбойники нарекли его песчаным лисом, государь. Воины же зовут повелителем. Примет мало, лицо его, было скрыто темно-синим палантином. Но, несомненно, это Даланддин, больше некому. Безумец, везде и всюду он повторяет древнее предсказание. В его же устах оно звучит как проклятье, грозящее гибелью всему живому. Он также не побоялся начертать роковой знак смерти на своем серебряном щите. Поговаривают, что этот знак ныне он избрал своим гербом. Мечу, Даланддин дал имя Ката – что означает на языке племен пустыни освободитель. Ковали его тайные мастера и среди других сияет он будто посох колдуна бирюзовым цветом. От чего и от кого и самое главное, какие народы он собрался освобождать известно одному только создателю"

– "Что уготовил нам этот выживший из ума человек? Изоляцию от всего мира? Или же он решил собрать силы и смести нас одним взмахом? И что делать нам? Нужно делать выбор. Мы обречем себя на верную гибель, если открыто выступим против него. Но и выжидать в отсутствии караванов мы долго не сможем. Запасов воды в городе только на три месяца. Верно ты сказал Георгий, он трижды безумен. Но ко всему прочему умен и могуч. Он посвященный не только в древние тайны, но и в хитросплетения духовной энергии этого мира.

В двух душах живущих,Сердце мира сокрыто.В руках лучезарных,Земля не будет забыта.

Пройдёт вмиг печаль,И сгинет вся боль.Воин с девой во сне,Условятся между собой.

Дочь славных семи королевств,Сын вольных драконовых мест.Друг от друга жить долго будут вдали,Но встретятся вскоре под солнцем они.

Мы так всевластно, едино решили,Даром великим две души наделили.Быть сердцем единым огромной земли, От тьмы защитят все живое они.

Строки легенд, кочующие из края в край, передающиеся из поколения в поколение веками. Для себя он назвал их проклятьем, добавив следующее.

Все потому, что,Сердце мира одно.Когда станет зримо,Уязвимо будет оно.

В мире огромном,Души две ничто.Погибель и омут,Обрести так легко.

Король, королева,Две тростинки всего.Тела их в болоте,Лежат уж давно.

Сумасшедший, проклятье Даланддин навлек только на себя. Рок будет преследовать его везде и всюду до тех пор, пока не отречется он от дел своих. А нет, то гибель и забвение будут уготованы некогда прославленному и благородному воину"

Миа, до того внимательно слушавшая диалог, поднялась и заняла место по правую руку от отца. Она выбрала знак обороны.

"Воины Ронхарда нам помогут", – произнесла девушка: "Наши союзники и друзья не оставят нас в беде. Именем короля Заоблачной страны я призову их. У нас много достойных, быстрых и сильных кораблей готовых выступить в поход этой же ночью. Мы возьмем Андалииду, Летящую над облаками и отправимся в Ронхард"

"Верный, королевский фрегат. Лучший и самый надежный из всего флота белоснежных кораблей. Быстрее ее только ветер", – охарактеризовал парусник Георгий.

"Меня радует твоя смелость и решительность, дочка. Но не смею я возлагать на твои плечи столь тяжкое бремя и подвергать тебя риску", – государь приблизился к знаку запрета.

"Но отец, в этом нет ничего опасного", – возразила Миа. Не глядя, она ступила на соседний символ судьбы: "Гроза ведь только на севере. Путь по морям свободен. И к тому же я не хочу великих битв и сражений, что могут случиться из-за меня. Нелегкой будет даже самая славная победа. Я выбрала этот путь ради того человека, что сейчас на востоке. Нельзя оставаться и ждать когда судьба сама найдет меня. Если он направился ко мне, то я тоже должна сделать шаг ему навстречу. Он зовет меня. Мы найдем, друг друга и тогда все будет иначе. Предсказание обернется благом, а не бедой. И тогда наш противник узрит и отвернется от дел своих. А нет, сила наша будет превыше его и восторжествует справедливость"

"Да будет так", – молвил король, перейдя на знак благословения: "До поры, пока ты не вернешься, народ наш будет держать оборону"

"И еще", – продолжил он: "О бесчинствах на севере и о Даланддине матери ни слова. Сердце Розы не должно печалиться более. Она довольно натерпелась от этого человека. Он стал решительней, душа его затянулась черным туманом"

– "Мой государь, я не скажу ни слова, но если государыня спросит, я не смогу солгать. Она ведь посвященная, как и Даланддин. Я все больше склоняюсь к мысли, что все пророчества начертаны древними посвященными"

– "Я знаю. Оттого не требую этого от тебя. Сохраним молчание. Всего лишь"

"Я исполню уговор", – Георгий переместился на печать обещания: "Считаю, наши дела обговорены, я оставлю вас, ваше величество. Меж вами есть еще разговор"

– "Ступай, беседа наша будет долгой. Ее суть ты знаешь наизусть"

"Миа", – на секунду преклонив голову, говорит воин и уходит.

"О чем он, отец?" – вопрошает девушка.

Средь множества других символов на полу отыскался еще один используемый не так часто как другие. Означал он сокрытые знания.

"Между посвященными существует особая связь. Они чувствуют друг друга на огромные расстояния. Могут придти на помощь в трудную минуту. И не в праве отказаться если их просит такой же посвященный как и они. Много лет назад, когда ты ещё не родилась, мы пренебрегли предостережениям и советам из-за чего попали в пустыню страшную и опасную, что далеко, на северо-западе отсюда, за второй грядой Бессонных гор", – начал повествование король: "Легенды гласят, есть в нее вход, но нет из нее выхода. Дано ей имя Рой-над-Рой. Мы по молодости поступили опрометчиво и глупо. Мы это я, твоя мама, Георгий и еще несколько человек. После двух дней наших блужданий вода закончилась, а еще через день силы стали покидать нас. Мне казалось, что жизни наши вот-вот оборвутся. Я потерял надежду на спасенье и на то, что найду дорогу назад. Страх перед гибелью меня не тревожил, я думал о Розе. Ради нее я должен был продолжать путь, неся ее на руках. Георгий не отставал от меня, остальным же их собственная судьба была уже безразлична. И вот, по прошествии нескольких часов впереди, как сотни миражей до этого, появился человек. Увы, посвященные должны хранить тайну друг о друге. И как ни старалась Роза никого не призывать, он появился, он пришел. Было с ним несколько спутников. Они спасли нас и тех, что отстали. Имя благородного воина было Даланддин. Не зная его реальной миссии, я пообещал любую награду нашему спасителю, но он благородно отказался, сказав, что пока ни в чем не нуждается. Лишь только Роза знала, что потом когда-нибудь он придет и попросит сдержать обещание"

"На долгое время я забыл о нем и о произошедшем, как о кошмарном сне", – рассказывал дальше отец девушки: "Три года назад этот человек вернулся за вознаграждением. Ему нужна была ты. Я решительно отказал, предлагая что-нибудь из материальных ценностей. Но Даланддин не отступал в своем прошении. Какую цель преследовал, требуя исполнить долг, он не сказал. Он только положил на стол свиток, вернее, обрывок свитка, с древними письменами. То была поэма-легенда. Я прочитал тебе отрывок из нее. Она рассказывала о прекрасной деве – дочери семи королевств и воине – сыне края дракона и тысячи пресных рек. Я читал, и удивлению моему и восхищению не было предела. Не верил, что все это может быть на самом деле, причем с тобой, с моей единственной и горячо любимой дочерью. Мне казалось, что все это выдумки древних песнописцев, настолько нереально, красочно и возвышенно рисовался наш мир доселе суровый и трудный. Я читал, и лицо мое горело от волнения. В поэме-легенде сказано было, что в тот день, когда дева и воин заключат союз меж собой, на землю снизойдет благодать небес. Их светлые сердца зажгутся ярким, священным пламенем и призовут и воссоединят разобщенные народы. Ни войн, ни самых малых бед не будет, и люди станут жить дольше и счастливее. Сплошные благи и только. Но не хватало обрывка бумаги. Даланддил считал, что в недостающем фрагменте начертано предупреждение о грозящей миру страшной опасности. Он заявил, что всю жизнь искал и вот нашел в неведомых, глубоких пещерах и рудниковых шахтах Ронхарда утерянный обрывок. Его речь была не менее красочно, чем прочитанная мною поэма. Он утверждал, будто бы, заглянув в письмена, увидел бездонную, черную тьму на долгие века для всего живого на свете. Как можно было верить ему? Речи безумца. Я воспылал гневом и готов был убить его, но сдержался. Упомянутого документа при нем не было. И я прогнал его. Велел вышвырнуть прочь, за ворота. Ровно через год, с точностью до минуты, накануне твоего дня рождения он вновь постучал в двери замка. Я не впустил его даже на порог. Даланддил был один, без оружия. Его волокли по улицам и не могли унять. Я еще долго слышал его надрывный голос. Твердивший и требовавший одно и то же. Тогда я подумал, что он совсем сошел с ума, и ему не долго осталось жить. И что более не увижу, не испытаю стыд за великого воина превратившегося в безумца. Я жестоко ошибся. И возможно очень дорого заплачу за свою недальновидность. Даланддил решил действовать иначе. Он набрал армию и решил распугивать караваны на дальних рубежах. Думаю не за горами час его нападения на наш город. Он изменил себе, изменил своему предназначению. Роза чувствует его злобу. Она словно яд отравляет твоей матери душу"