Встан(в)ь перед Христом и убей любовь - Стьюарт Хоум

Если бы я уже не знал о том, что что-то случилось, я догадался бы об этом, как только открыл дверь квартиры. В моей коллекции не было ни одной записи поп-музыки, но, тем не менее, из колонок стереосистемы звучала песня "Delete Yourself" группы "Atari Teenage Riot", поставленная на кольцо. Как только я извлек этот кошмар из проигрывателя компакт-дисков и заменил его на более приятную моему уху композицию Луиджи Ноно, я с удовлетворением заметил, что доставленное из ресторана карри съедено Ванессой до последней капельки. В гостиной все было в полном порядке, и я решил проверить кухню. Открыв дверь спальни, я отшатнулся в ужасе. Несс лежала на кровати, умерщвленная с чудовищной жестокостью, однако злодей, совершивший черное дело, старательно собрал всю истекшую кровь в пластиковый мешочек. Он перерезал девушке горло, вспорол живот, извлек кишки и обмотал их вокруг ее шеи.

Я кинулся бегом обратно в гостиную и схватил телефонную трубку. Я начал набирать номер полицейского участка, но тут вспомнил все: и то, что скрываюсь от закона, и то, что я — жертва экспериментов по контролю над сознанием, организованных британскими спецслужбами, и то, что мои мучители хотят выдать меня за исполнителя организованных ими кровавых убийств. Я провел ладонью по лбу. Все было ясно, как день: стукачи убили Несс. Я положил на место трубку и достал ящик с инструментами из шкафчика под мойкой, а затем вернулся с ним к телу Холт, лежавшему в спальне. Мне пришло в голову, что, если разрезать труп на мелкие куски, то от него будет проще избавиться.

Перед тем, как приступить к работе, я вернулся на кухню и надел пару резиновых перчаток. Я вовсе не собирался пачкать свои руки в дерьме, которое все еще вытекало из тела Ванессы. Обернув труп в пластик, я стащил его на пол. Расстелив пластиковую пленку по полу для того, чтобы не испачкать ковер, я начал перепиливать шею девушки. Я радовался, что надел резиновые перчатки, потому что кровь текла ручьями. Пилить я начал спереди и добрался до позвоночника без особого труда, но к тому времени моя пила уже изрядно затупилась. Запасного полотна для нее у меня не было, а то, которым я пользовался, явно не могло больше справиться с человеческими костями. Я выбросил негодное орудие и взял в руки топор. За считанные секунды я отделил голову Холт от туловища, после чего принялся расчленять все остальное.

Как только я закончил с руками, и принялся отделять ноги, в дверь громко постучали. Я постарался не обращать на это внимание и отделил левую ногу. Я уже занялся правой, как в дверь снова загрохотали, и я чуть было не отрезал руку сам себе. Тогда я подошел к двери и открыл ее. Перед дверью стояла девушка лет двадцати с небольшим, одетая в ночную рубашку, на которую было накинуто длинное пальто.

— Уже за полночь, и я хочу спать! — закричала девица.

Она открыла рот, чтобы что-то к этому добавить, но тут до нее дошло, что в руках у меня топор, а с резиновых перчаток на пол стекает кровь. По идее, она должна была тут же убежать. Но вместо этого она отпихнула меня в сторону и проследовала в спальню. Я запер входную дверь и смирился с необходимостью убить эту бестолочь.

— Круто! — воскликнула девица, когда я вбежал вслед за ней в спальню с топором, занесенным над головой. — Я — Гленда Гор, из тусовки фанаток серийных убийц. Первый раз вижу убийцу, которого еще не скрутили копы!

Девица обвила руки вокруг моей шеи, губы наши встретились, и язык ее проник в мой рот. Вскоре мы уже катались голые по полу, пачкаясь в крови и прочем дерьме, вытекшем из Ванессы. У меня с собой не было кондома, но Гленда оторвала палец от одной резиновой перчатки и натянула его на мой член. Я с силой вошел в нее, и девицу понесло по волнам следовавших один за другим оргазмов. Я не ограничивался тем, что двигал тазом — я наваливался на аппетитные формы Гленды всем весом своего тела. Мы могли бы заниматься этим всю ночь, но я не стал растягивать удовольствие и, уступив напору страсти, изверг семя в резиновый палец.

— Убей меня! Убей! — стенала Гленда в припадке экстаза.

Мне стало как-то не по себе, так что я встал и пошел принять душ. Пока я смывал кровь с тела, мне, наконец, удалось расставить события последних дней по местам. Как шаманы древности, которые взбирались на тайное древо, которое соединяет наш мир с миром богов, я начал постепенно овладевать искусством перехода из одной моей личины в другую. Для большинства людей я был Филипп Слоан, кинорежиссер, скрывающийся от полиции. В настоящий момент телом моим владела именно эта личина, но при этом я был также и профессиональный маг К. Л. Каллан.

— Помоги мне убрать эту гадость! — сказал я Гленде, когда вернулся в спальню.

— Не вопрос! — ответила та.

Я принес с кухни несколько мешков для мусора, и мы упаковали в них тело Ванессы. Нам не удалось бы отмыть с ковра кровавые пятна, поэтому мы разрезали его на куски и сложили их в те же мешки. Затем Гор приняла душ и отправилась в свою квартиру взять кое-какую одежду. Я налил ванну и хорошенько отмок в ней. Гленде пришлось прямо-таки вытаскивать меня оттуда, когда она вернулась. Мы погрузили мешки в машину Гленды. Гленда повернула ключ, мотор взревел, и мы покатили по улице.

— Что мы с этим будем делать? — спросила она. — В горы отвезем?

— Дельная мысль, — кивнул я. — В Лондоне насчитывают четыре древних капища друидов. Одно из них мы и используем.

— Тот Хилл, — предложила Гор.

Это был неудачный выбор. В свое время на Тот Хилл располагался лабиринт, известный под именем Троянской Забавы, но в настоящий момент это священное место занимало Вестминстерское аббатство и шансы избавиться от расчлененного тела в зоне, столь изобилующей полицейскими, были невелики. Точно также на Уайтхилл, под которым, по преданиям, погребена голова кельтского бога войны Брана, в настоящее время находится Тауэр, поэтому произвести там незаконное захоронение тоже достаточно сложно. Учитывая, что Астрея ранее этим же вечером уже совершила жертвоприношение духу реки, Пентон также исключался. Таким образом, оставался только Лаудин, он же Парламент Хилл в Хэмпстеде, который, как теперь нам известно, долгое время считался курганом Боадицеи. Но, добравшись до Хита, мы обнаружили, что забыли взять лопату, так что пришлось просто вывалить мешки в какие-то кусты. По дороге на Парламент Хилл Гленда нашла потерянный кем-то костыль и стала колотить им по земле, как бродяга в плохой театральной постановке, и кричать:

— О, прими меня, Мать Земля! Смотрите, как погибает моя плоть, и кровь и телесный облик! Увы, когда кости мои обретут покой?

Я повалил Гленду на землю и принялся страстно ее целовать. Между тем она достала нож из своей сумочки и вложила его в мою руку. Как только я сжал оружие в пальцах, Гленда перекатилась так, чтобы тело ее напоролось на нож. Как только это произошло, я сразу же понял, что моя новая знакомая была жертвой финансируемой государством программы экспериментов по контролю над сознанием. Ее запрограммировали так, чтобы она подстроила, будто это я убил ее. Но и это было, несомненно, только прелюдией к еще более чудовищным планам моих врагов.

С Парламент Хилл я, как нетрудно догадаться, направил свои стопы к Кингз Кросс. Там я без труда нашел круглосуточное заведение, торговавшее гамбургерами, затем заскочил в стоявшую у входа телефонную будку и попытался позвонить по нескольким объявлениям о сексуальных услугах. Я все еще дозванивался до проститутки, в объявлении которой было указано "обслуживаю в любое время", как в стекло будки постучалась девочка-малолетка и стала клянчить деньги.

— Тебе на еду? — спросил я, хватаясь за подвернувшуюся возможность сэкономить несколько фунтов.

— Ага, — ответила бродяжка.

— Денег я тебе не дам, — процедил я, — но куплю тебе еды, если ты мне позволишь смотреть, как ты ешь.

— Идет, — согласилась соска.

Я завел Изиду в "Бургер Бар" и заказал ей четвертьфунтовый гамбургер с жареной картошкой. Я также заказал два кофе, себе — без сахара, как обычно. Заказ принесли очень быстро, и Шива тут же принялась жадно поглощать свою порцию, что немало порадовало меня.

— Иероглифически, — провозгласил я, пока Ева жевала, — «бет» — вторая буква в еврейском алфавите, обозначает рот человека, как орган речи. Речь есть продукт деятельности нашего внутреннего Я. Таким образом, «бет» выражает это самое внутреннее Я, которое лежит в центре личности, как обитель, в которую владелец может в любое мгновение удалится без страха, что его там потревожат. Из этого представления родилась идея Святилища — неприступной обители, в коей происходит сретение Бога и человека. Но «бет» обозначает также и все исходящее из этого мистического уединения: любую психическую деятельность. Именно оттуда получаем мы откровения касательно Высшего Знания, Закона, Учености, Оккультных Наук и Каббалы.