Сверхзадача - Петер Жолдош

Он выпрямился и замер в своем кресле, напрягшись, словно в следующую минуту ему предстояло такое тяжкое испытание, как еще никогда в этой длинной жизни. Экзамен на звание Человека… Блеснувшая мысль тотчас породила свою тень — злость на себя. Как он не подумал об этом раньше! Ведь он мог преспокойно раствориться в небытии, бесследно и навеки. А теперь он уже не сможет позволить себе этого, не исследовав до конца и не реализовавши внезапное озарение. Пройти до конца и это испытание, которое предначертал ему его мозг. Детали, подробности пока еще не ясны, но надо размышлять, высчитывать, бороться… А времени мало, очень мало. Если он сумеет встать сейчас с этого кресла, то будет бороться, пока не оставят силы, не помутнеет разум. Но и тогда, и тогда… Он сделает это!

Только сейчас Гилл заметил, что Норман пришел в сознание и безмолвно прислушивается. Нет, нет, я не скажу ему ни слова, не выдам идею. Ведь в случае успеха это будет единственная его, Гилла, победа над холодным раз умом Нормана. Первая и последняя. Что же, пусть так. Ну а что он сказал бы? Что и сам тоже?.. Но ведь для него это уже исключено. К эпитету «без воображения» добавился бы еще один «эгоист». Но ведь если получится, уже никто не посмеет обвинить его в этом…

Мысль, которая до сих пор стискивала его в своих щупальцах, как осьминог, вдруг отделилась, превратилась в абстракцию. Гилл с необыкновенной тщательностью критически исследовал ее со всех сторон, и вот вывод; вполне осуществимо. Лишь хватило бы времени… И в этой бешеной скачке умирающий Норман, пожалуй, даже не умирающий, а прежний Норман во всем его величии отступит куда-то в сторону, превратится в карлика.

Гилл вскочил, выключил перезапись фильма Эдди, затем подошел к пульту управления Большим Мозгом. Быстро подсчитал свободные емкости, определил незначительные по тематике информации, быстро стер их из памяти. «Но ведь это можно сделать и позже!» — мелькнула мысль. Он опрометью бросился в медицинский отсек. «Не спеши, не дергайся!» осадил он себя. Укол получился неловко, тонкая игла причинила неожиданно острую боль. «Постарайся оставаться нормальным». Нормальным? Каким образом это можно установить, если судья и ответчик выступают в одном лице? «Не знаю, не знаю, — бормотал он вслух, подготавливая микроскоп. — Знаю одно — остается рискнуть. И я рискну!»

Микроскоп показал обычную картину. Никаких отклонений. Он пересчитал лимфоциты трижды, боясь допустить ошибку. Но все было в порядке, во всяком случае, здесь, под объективом равнодушного прибора. Через шесть часов надо будет повторить анализ. Старательно записав показатель, Гилл отодвинул журнал в сторону и положил перед собой чистый лист бумаги.

Принципиальная схема родилась быстро, за несколько минут. На бумаге, разумеется. Но как осуществить всю сложную систему включений в монтаже, на деле? Отсюда, из медицинской лаборатории, вмонтированные наглухо приборы он не потащит в командирский отсек. Нужны кабельные подводки, а потом долгие часы монтажа, пайки, коммутации. Выдержит ли? Ведь допинг придется исключить. Правда, искусственную живость, которую приносит таблетка фортфера, нельзя назвать анормальной, но лучше все-таки быть поосторожней.

Выводные каналы Большого Мозга не доставили хлопот, послушно приняв в свое лоно присоски кабельных головок. Зато с протяжкой кабелей по коридорам и переходам пришлось изрядно повозиться, особенно следя из тем, чтобы они точно и ровно ложились в угол, образованный стеной и полом, иначе сам о них споткнешься и разобьешь лоб. Медицинская комната была тесновата, пришлось вывинтить и передвинуть к двери рабочий стол. Конечно, придется всякий раз через него перелезать, зато удобнее дотянуться до приборных шкафов. Настала очередь паяльника, пришлось изрядно попотеть. Поначалу он работал стоя на коленях, потом лег на живот. Бранил последними словами конструкторов за то, что они разместили выводные каналы так низко и почти вплотную друг к другу, но потом сообразил, что ругается зря. В самом деле, могли ли они предугадать схему, которую монтировал сейчас Гилл?

Когда он наконец закончил и с трудом поднялся с пола, казалось, ни одна косточка не осталась в покое. Но он взирал на перевернутую вверх дном лабораторию с чувством удовлетворения и торжества. Оставалось лишь снять шлем-полусферу главного консоциатора, чтобы заменить его одним из двух других, поменьше, висевших на стене в командирском отсеке. Великие оптимисты, конструировавшие «Галатею», создали их для высоких целей: «на предмет общения и контактов с разумными представителями инопланетных цивилизаций», как гласила инструкция. До сих пор они лишь занимали место и служили помехой и давно бы уже оказались в складском отсеке, если бы командиром корабля был не Норман, а кто-нибудь другой.

Незадолго до полуночи Гилл, затаив дыхание, провел первое испытание системы. Включив напряжение, мельком взглянул на большие часы в командном отсеке. В свое время в институте, еще там, на Земле, подобный эксперимент проводился, но в упрощенном варианте. Проверка результатов продолжалась несколько месяцев. Здесь все иначе — если в течение тридцати минут система будет функционировать нормально, надо приступать к делу. Времени в обрез, если не меньше.

Норман лежал тихо, не подавая признаков жизни. Но Гиллу не хотелось рисковать. А вдруг проснется в самый критический момент эксперимента? Набрав в пневмошприц большую дозу снотворного, он быстро прижал маленький блестящий прибор к руке Нормана, чуть ниже локтя. Норман вздрогнул.

— Гилл! Что ты делаешь?..

Гилл сделал вид, что ничего особенного не произошло, и легким движением, будто невзначай, повернул шприц присоском к вене. Норман пробормотал еще что-то, затем голова его повалилась набок: «Дома, на Земле, за такое дело тебя лишили бы диплома врача, дорогой Гилл. Хотя я его не убил, и он еще придет в сознание. Норман на моем месте поступил бы точно так же». Твердо уверенный, что система выдержит пробные испытания, Гилл решил начать подготовку главной, самой важной части программы. Но прежде срочно проверить кровь… Он бегом спустился в лабораторию.

Лимфоцитов оказалось на двадцать процентов меньше, чем в прошлый раз. Гилл усмехнулся. Процесс протекает слишком быстро. Но если сейчас потерять присутствие духа, будет еще хуже. Он должен действовать так, словно ничто не изменилось за эти шесть часов, и состав крови тоже прежний.

Вернувшись в командирский отсек, взглянул на приборы. Система работала безупречно уже двадцать восемь минут. Этого достаточно. К управлению новой системой он подключил автопилот. Похвалил себя за находку; в самом деле, не приди в голову запрограммировать автопилот для управления системой, как выполнить эксперимент над самим собой, требующий абсолютного хладнокровия?