Охотники за удачей - Гарольд Роббинс

Я бросился к телефону и позвонил ему.

— Нет смешнее дурака, чем старый дурак! — крикнул я через три тысячи миль. — Неужели ты не понимаешь, что она вышла за тебя только ради денег?

Отец даже не рассердился. Он рассмеялся.

— Это ты дурак. Ей нужен был мужчина, а не мальчишка. Она даже настояла на подписании брачного контракта.

— Да что ты говоришь? — воскликнул я. — И кто же его составлял? Ее адвокат?

Отец снова рассмеялся.

— Нет, мой. — Тут голос его стал резким и суровым: — А теперь возвращайся к своим занятиям и не лезь не в свои дела. Уже полночь, и я иду ложиться.

Связь прервалась. Спать в ту ночь я не мог. Перед глазами то и дело всплывали порнографические сцены с Риной и моим отцом. Несколько раз я просыпался в холодном поту.

Я проснулся оттого, что кто-то осторожно тряс меня за плечо. Открыв глаза, я увидел лицо Невады:

— Мы приехали.

Сморгнув остатки сна и выйдя из машины, я посмотрел на дом. Странный дом. С того времени, как отец построил его, я провел в нем не более двух недель. Теперь он мой, как и все, что было создано отцом.

Рина все предусмотрела. Но не это. Мой отец мертв. И я скажу ей об этом.

6

Парадная дверь открылась, едва я поднялся на веранду. Построив традиционный для южных плантаций особняк, отец вывез из Нового Орлеана креола Робера — дворецкого в лучших традициях.

Это был гигант выше меня на целую голову, добрый, надежный, деятельный. Дворецкими были и его отец, и его дед. И хотя они были рабами, но гордились своей профессией и сумели привить эту гордость Роберу. Благодаря какому-то шестому чувству он всегда появлялся вовремя.

С легким поклоном он пропустил меня в дом:

— Добрый день, мистер Корд.

Он говорил по-английски с мягким креольским выговором.

— Привет, Робер. Пойдем со мной.

Он молча проследовал за мной в кабинет отца. Закрыв дверь, он повернул ко мне бесстрастное лицо:

— Да, мистер Корд?

Впервые в жизни он назвал меня «мистер», а не «мастер», так обращаются к сыновьям хозяина. Я посмотрел на него.

— Мой отец умер, — объявил я.

— Знаю, — ответил он. — Мистер Дэнби звонил.

— Другие тоже знают?

Он покачал головой.

— Я сказал мистеру Дэнби, что миссис Корд нет дома, а другой прислуге я ничего не говорил.

За дверью послышался шорох. Не переставая говорить, Робер быстро направился к двери.

— Я подумал, что вам самому надлежит сообщить эту печальную весть.

Он рывком открыл дверь. Там никого не оказалось, но вверх по лестнице спешила какая-то фигура.

Негромкий голос Робера был полон жесткой властности:

— Луиза!

Фигура замерла посередине пролета. Это была личная горничная Рины.

— Иди сюда, — приказал Робер.

Девушка послушно спустилась с лестницы, со страхом глядя на дворецкого.

— Да, мистер Робер?

Голос у нее тоже был испуганный. Мне впервые довелось увидеть, каким образом Роберу удается поддерживать в доме дисциплину. Он двигался почти лениво, но пощечина прозвучала, как пистолетный выстрел. Его голос был полон презрения.

— Сколько раз я говорил — не подслушивать у дверей?

Луиза стояла, прижав руку к щеке. По ее лицу текли слезы.

— Ступай на кухню. Я разберусь с тобой позже.

Девушку как ветром сдуло. Робер повернулся ко мне.

— Я извиняюсь за нее, мистер Корд. Обычно слуги у меня такого не делают, но эту довольно трудно держать в руках.

Я вытащил из пачки сигарету, и едва она коснулась моих губ, как Робер поднес зажженную спичку.

— Не страшно, Робер. Думаю, что она недолго здесь останется.

— Да, сэр.

Я бросил взгляд наверх. Как это ни странно, я колебался.

— Миссис Корд у себя в комнате, — сказал Робер у меня за спиной.

Я обернулся. На его лице была непроницаемая маска дворецкого.

— Спасибо, Робер. Пойду скажу ей.

Я мягко постучал в дверь комнаты Рины. Ответа не было. Толкнув дверь, я вошел. Ее голос раздался из ванной:

— Луиза, принеси мне банное полотенце.

Я вошел в ванную, прихватив махровую простыню. Как раз в эту минуту она открыла перегородку.

Она была вся золотая и белая, и кожа ее блестела от струек воды. На секунду она изумленно застыла на месте. Большинство женщин попытались бы прикрыться. Но не Рина. Она протянула руку за простыней. Ловко завернулась в нее и вышла из ванны.

— А где Луиза? — спросила она, присаживаясь за туалетный столик.

— Внизу, — ответил я.

Она начала обсушивать лицо другим полотенцем.

— Твоему отцу это не понравится.

— А он не узнает, — ответил я.

— Почему ты считаешь, что я ему ничего не скажу?

— Не скажешь, — уверенно произнес я.

Тут она впервые почувствовала что-то неладное. Она пристально посмотрела на меня в зеркало. Лицо ее посерьезнело.

— Что между вами произошло, Джонас?

Секунду она пристально наблюдала за мной, а потом дала мне маленькое полотенце:

— Будь хорошим мальчиком, Джонас, вытри мне спину. А то я не достаю. — Она улыбнулась мне в зеркало. — Видишь ли, Луиза мне действительно нужна.

Я взял полотенце и шагнул к ней. Она приспустила банную простыню с плеч. Я стер капли влаги с ее безупречной кожи. Разогретое ванной тело сильнее источало аромат ее духов. Я прижался губами к ее шее. Она изумленно повернулась.

— Прекрати, Джонас! Сегодня утром твой отец сказал, что ты сексуальный маньяк, но тебе не нужно это доказывать.

Я посмотрел ей в глаза. В них не было страха. Она была очень уверена в себе. Я медленно улыбнулся.

— Возможно, он был прав. А может, просто забыл, что значит молодость.

Я рывком поднял ее и притянул к себе. Полотенце соскользнуло еще ниже. Я жадно прильнул к полураскрытым губам и положил руку на упругую грудь, под которой ощущалось бешеное биение сердца. На мгновение мне показалось, что она страстно потянулась ко мне, но в следующий момент сердито оттолкнула меня. Простыня упала на пол.

— Ты с ума сошел! — бросила она, тяжело дыша. — Он может войти сюда в любую минуту.

Секунду я не мог пошевелиться, а потом вздохнул, избавляясь от напряжения.

— Больше он никогда сюда не войдет.

Ее лицо медленно бледнело.

— Что ты хочешь сказать? — пролепетала она.

Впервые мне удалось заглянуть в глубину ее глаз. Ей было страшно. Как и все люди, она боялась неизвестного будущего.

— Миссис Корд, — медленно проговорил я, — ваш муж мертв.

Ее зрачки расширились. Она бессильно опустилась на пуф. Бессознательно подняла простыню и закуталась в нее.

— Не может быть! — тихо прошептала Рина.

— Чего не может быть, Рина? — безжалостно спросил я. — Того, что он мертв, или того, что ты совершила роковую ошибку, выйдя замуж за него, а не за меня?

Казалось, она не слышала меня. Она смотрела на меня сухими глазами, а в них была печаль — и сострадание, на которое я считал ее неспособной.

— Он мучился?

— Нет. Это был удар. Все произошло мгновенно.

— Я рада за него, — тихо произнесла она, не отводя глаз. — Мне бы не хотелось, чтобы он страдал.

Она медленно встала. Ее глаза снова закрыла непроницаемая завеса.

— Тебе лучше уйти, — сказала она.

Это была знакомая мне Рина — та, которую мне хотелось уничтожить. Далекая, недостижимая, расчетливая.

— Нет, — заявил я. — Я еще не кончил.

— Что тут кончать?

Она хотела пройти мимо меня к гардеробу.

Я схватил ее за руку и притянул к себе.

— У нас еще остались незаконченные дела. Я привел тебя домой, потому что хотел тебя. Но ты выбрала моего отца, потому что для тебя он представлял более быструю прибыль. Думаю, я достаточно долго ждал!

Она продолжала смотреть на меня. Теперь она не боялась. Это поле битвы было ей знакомо.

— Ты не посмеешь!

Я рванул простыню. Она кинулась к двери, но я перехватил ее за руку и притянул к себе. Второй рукой я поймал ее волосы, заставив повернуть лицо ко мне.

— Я буду кричать, — хрипло выдохнула она. — Сбегутся слуги.

Я ухмыльнулся.

— Они просто примут это за горестный плач. Робер увел всех на кухню. Никто не придет, если я не позову.

— Подожди! — взмолилась она. — Ради Бога, подожди! Ради отца…

— С какой стати? — спросил я. — Ведь он-то меня не ждал.

Я отнес ее в спальню и бросил на постель. Она попыталась скатиться с нее, но я ей не дал. Тогда она укусила меня за руку. Я прижал ее ноги коленом к кровати и отвесил ей пощечину. Удар отбросил ее на подушку. На щеке остался белый след от моих пальцев.

На секунду она закрыла глаза, а когда открыла снова, в них появился дикий блеск, которого я прежде не видел. Она улыбнулась, обняла меня и притянула на себя. Ее губы приникли к моим. Я почувствовал, как ее тело начало страстно выгибаться.