Падение 'Утренней звезды' (СИ) - Лена Бутусова

Заметив ее любопытство, Келдыш пояснил:

— Когда от взрыва разгерметизировалась часть станции и отключилась система жизнеобеспечения, мы успели запереться в оранжерее. Здесь есть ультрафиолетовые лампы на аккумуляторах, чтобы поддерживать фотосинтез в растениях, так мы получаем кислород для дыхания. Но заряд аккумуляторов не бесконечен. Как и запас питьевой воды. Прошу сюда…

Возле приборов, должных регулировать микроклимат оранжереи, а теперь смотрящих на людей слепыми выключенными экранами, было оборудовано жилое пространство. Прямо на полу, укрытый двумя кусками теплоизолирующего пластика, лежал человек. Он был очень бледен, лоб его покрывала испарина.

— Михаил… — Келдыш негромко окликнул коллегу, и тот открыл глаза, с трудом сфокусировав взгляд на подошедшей Лизавете. — Это Лизавета Солнцева, космобиолог. Моя ученица.

— Рад знакомству, — мужчина разлепил пересохшие губы и с трудом, но искренне улыбнулся. — Лучезар Эдуардович много про вас рассказывал… Вы действительно красавица.

Лиза вспыхнула от неожиданного комплимента, но профессионал уже взял над ней верх — она быстро осматривала пациента:

— Тоже очень рада, — она коротко улыбнулась. — Вы ранены. У вас проникающее ранение брюшной полости. Необходимо обработать и зашить его, иначе начнется сепсис.

— Уже начался… — голос Келдыша был очень глух. — Но у нас нет необходимого оборудования и медикаментов почти нет, только аптечка первой помощи, что была в оранжерее. А ее недостаточно, чтобы сделать полноценную операцию. Даже для профессора космической медицины…

Верховцев обессилено прикрыл глаза. Он дышал тяжело и часто — времени на спасение его жизни было мало.

— На нашем корабле есть медкапсула, нужно немедленно доставить профессора на корабль, — Лизавета ловко орудовала в своей укладке — инъекции помогут задержать губительный для организма процесс, но пациенту требовалась хирургическая помощь.

— На станции она тоже есть, — Келдыш понуро кивнул. — Более того, находится не так далеко отсюда.

— Туда есть доступ? — Такер уже просчитывал возможные варианты действий.

— Не уверен.

— Это не ответ, — Такер с трудом переборол пренебрежение в голосе. — Нужна конкретика.

В ответ ученый лишь развел руками. И Лиза решилась, наконец, спросить о том, что, как нарыв, болезненным комком мыслей пульсировало в ее голове, мешая думать о чем-либо еще:

— Наш связист уловил три индивидуальных сигнала. Где… доктор Горский?

— Что вообще случилось с остальным экипажем? — в голосе Такера звучал металл — он не собирался жалеть ученого или сюсюкать с ним.

— Погибли — все… почти.

— Где Лучезар… Эдуардович? — голос Лизы все-таки дрогнул, и в ответ на эту дрожь у Такера дернулся уголок губы.

— Он… ушел, — Келдыш отводил глаза от Лизы.

— Куда?

Ответить ученый не успел, поскольку неожиданно ожил комлинк Такера, и из него раздался радостный голос Мысина:

— Командир Такер, я наладил связь с системами станции, получил доступ к их компьютеру…

— О, нет… — Келдыш побледнел.

— Какого черта, мистер Мысин! Что за самодеятельность? — больше злясь за нарушение приказа, нежели за его возможные негативные последствия, Такер проревел в комлинк.

— Но вы же сказали мне отвечать за связь. Вот, я и подумал…

— Думать здесь за вас должен я, мистер Мысин! А вы должны выполнять мои распоряжения! Юный гений, твою мать! — раскрасневшийся от гнева Такер посмотрел на бледного Келдыша, — Насколько это плохо?

— Очень плохо, — ответил им Верховцев, которому от введенных Лизой лекарств стало чуточку лучше. — Теперь она вас не отпустит.

***

— Кто — она? У него что, бред? — Такер брезгливо скривился, бросив взгляд на раненого ученого.

— Михаил имеет в виду станцию, командир Такер, — Келдыш ответил с обреченным вздохом. — Готов побиться об заклад, что ее искусственный интеллект уже контролирует все системы вашего корабля.

— Черт… — Такер выругался вполголоса. Проговорил в комлинк нарочито спокойно, — мистер Мысин, доложите о состоянии спасательного корабля.

— Все в норме, — бодрый голос программера звучал ясно и без помех. — Сейчас, минуточку… Погодите…

— Пусть он проверит работу двигателей, — подсказал Келдыш. — Можете ли вы улететь отсюда.

— Вы можете запустить маневровые двигатели, мистер Мысин? — Такер посмотрел на бледное лицо Лизы и, ожидая ответа от программера, ободряюще улыбнулся ей. Девушка на улыбку не ответила.

Комлинк молчал. Наконец, из него раздался удивленный голос Кира:

— Не могу, командир. Я даю команду на старт, двигатели запускаются, но затем сразу же вырубаются. Ничего не понимаю, я провел диагностику, все системы в идеальном порядке.

— Все верно, молодой человек, — Келдыш повысил голос, чтобы Кир мог его слышать. — А еще через какое-то время вы вовсе не сможете их запустить. Она очень быстро научится блокировать ваши команды в момент поступления. Затем полностью отключит вас от управления кораблем. Так случилось с нами, в рабочем состоянии остались только автономные системы, не имеющие контакта со станционной сетью.

— Система жизнеобеспечения нашего корабля имеет автономный контур, — командир скрипнул зубами, оценивая масштаб возникшей проблемы.

— Это очень хорошо, а вот наша — нет, — ученый понуро двинул плечами. — И она отключилась одной из первых, сразу после связи.

— Но что здесь у вас вообще произошло? — почему-то Лиза задала этот вопрос Такеру, как-то неосознанно решив, что у него есть ответы на все вопросы и решение всех проблем. — И где все-таки доктор Горский? Наш сканер показал, что он жив.

— Ваш сканер, вероятно, уловил сигнал от индивидуального браслета Лучезара Эдуардовича, — Келдыш отвечал, глядя мимо Лизы, — а вот вторая часть вашего утверждения сложно доказуема.

— Что? — Лизе показалось, что она не правильно поняла ученого, слишком уж витиеватым был его ответ.

И Келдыш принялся объяснять, торопливо, перемежая слова вздохами, то и дело прикладывая руку к высокому лбу с залысинами:

— Несколько дней назад два из трех вспомогательных реактора станции вдруг детонировали. Мы даже не успели толком понять, как это произошло, не то, что предотвратить аварию. Затем отказали маневровые двигатели. Взрывы сместили станцию с ее орбиты, и Утренняя звезда начала падать. Вы представляете, что будет, если такая махина рухнет с орбиты на крупный город? Тысячи, десятки тысяч жизней, — при этих словах ученого пробрал озноб, он бросил на Лизу полубезумный взгляд, дыхание у него перехватило.

За те двое суток, что прошли после обрыва связи с Утренней звездой, пока на Земле пытались разобраться в ситуации и снаряжали спасательную экспедицию на станцию, ученому пришлось пережить настоящий ад. Ругая себя за то, что не сделала этого сразу, девушка протянула Келдышу инъектор с успокоительным. Тот кивнул, соглашаясь на укол.

Лекарство подействовало быстро, и ученый продолжал рассказ уже немного спокойнее:

— Мы ничего не могли сделать, системы отключались одна за другой, связь, жизнеобеспечение, вся электроника полетела к чертям. Кац, Штенмейер, Попова — все они погибли. А доктор Горский…