Святополк Окаянный - Александр Майборода

— Ну-ка, Воик, у тебя глаза молодые, приглядись-ка к дороге, — кто там едет.

Воик, присмотревшись, сообщил:

— Воин едет.

Ант насторожился. На всякий случай посоветовал:

— Ты, Воик, смотри лучше. Если это наш дружинник, пропусти его молча, без лишних вопросов. Княжеские дружинники не любят разговаривать без дела с простым людом, а что не по ним, норовят заехать в зубы, и попробуй с ними потом потягаться, — за ними князь, который своих мужей в обиду не дает.

Дружинников следует знать в лицо. А если чужой, надо срочно сказать. Если пропустим чужого, беды не миновать. И тогда я тебе в зубы заеду, да так, что от них одни пеньки останутся.

Пока Ант стращал молодого помощника, всадник приблизился, и сторожа рассмотрели на его одежде знак Великого князя — трезубец.

Тут Ант всполошился окончательно, толкая Воика в спину в сторону ворот, наказывал:

— Гони срочно на княжеский двор и предупреди, что скачет гонец из Киева. И скорее, скорее!

Глава 3

После того как ушла мать, в келью зашел Святополк. В шелковой красной рубахе, перехваченной в талии тонким ремешком, украшенным серебряными бляхами, к которому подвязан кинжал с рукояткой из моржовой кости.

Святополку пятнадцать лет. Тонким чернявым лицом с нежной оливковой кожей, вьющимися волосами и большими темными глазами с миндалевидным разрезом, что придает им грустное выражение, он больше смахивает на девушку. Тонкая кость и смуглая оливковая кожа досталась ему от матери. Лицо каменное, как мрамор, но из глаз каплет тайная то ли истовая печаль, то ли впитанный с молоком матери испуг. Волчонок в клетке: и кормят, и холят, но чудится ему вольное поле, которого он никогда не видел, и глядит, как бы вцепиться в горло дающему пищу. Жаль, зубы малы... Но зубы вырастут, а не погаснет ли вольный огонь? Но тогда это будет не вольный охотник, а собака-раб. Нет, настоящего волка вилять хвостом не научишь.

Юный Святополк любит бывать в этой мрачной келье, где всюду чуется чернильный запах. Ему нравится, что здесь, в тишине, читая древние рукописи, он может остаться наедине со своими мыслями.

Святополк знает и греческий, и латинский, и арабский, и древнееврейский языки. Поэтому он свободно читает рукописи на разных языках, вызывая насмешки своих сводных братьев, более склонных к мечу и девкам, чем к наукам.

— Миром правит меч, насмехаются они, не утруждая себя изучением чужих языков. Незачем им это, — князь живет слугами, и толмач всегда найдется.

Но Святополк знал, что в свитках написано много историй о том, что было, и о том, что есть... Нет в них только того, что будет. Но умный человек и так знает, что будет.

Прежде чем выйти к людям и приступить к обычным княжеским делам, Святополк должен тщательно обдумать каждое свое слово и поступок. Он ни единым словом не должен сердить грозного отчима. Здесь, в далеком Турове, хорошо чувствуются зоркие глаза отчима. Здесь везде чувствуется липкий страх. Владимир жесток и подозрителен. И особенно придирчив к пасынку.

Раньше Святополк обижался на это. Как каждый ребенок Святополк хотел получить свою долю родительской любви, тепла, которое так нужно для начала счастливой жизни. Но он видел, как при взгляде на него глаза отца приобретали холодный оттенок. Эти глаза становились, как две ледышки ранней весной, — и вроде солнце сияет ярко, а потемневший лед источает мертвенный холод, как будто хочет уморить робко зарождающуюся жизнь. Под этим гипнотическим взглядом голодного змея Святополк чувствовал себя как только что появившийся на свет, неоперившийся птенец, жизнь которого держит в комочке разве только синяя тонкая кожица.

Он тогда не понимал, что происходит, с чем связана немилость отца.

Но теперь Святополк знает все. И кто его настоящий отец, и как Владимир назвался отцом вместо убитого им брата. И почему Владимир его ненавидит. Он все знает. И его ничто не удивляет, — в греческих рукописях имеется немало примеров того, как следует управлять. Из них для того, кто умеет читать и думать, явствует, что прийти к власти легко, — удержаться гораздо сложнее. И опаснее всего для государя самые близкие, те, кто имеет право на власть: братья, сыновья, племянники. И опаснее всего бывшие рабы и их дети. Потому что те, кто не ценил свою свободу и честь, не способны ценить свободу и честь других.

Владимир, сын грязной рабыни, меньше всего имел право на власть над Русью. Поэтому, став после смерти сводных братьев единоличным властителем, он бдительно следил за всеми: чтобы никто не поднимал головы выше, чем он дозволяет; чтобы никто не почувствовал свободу; чтобы никто не вспомнил о своем достоинстве и гордости... А значит, сын убитого Великого князя как законный наследник — самый опасный. А потому над головой пасынка витал постоянный страх.

— Знаешь, Иоакин... — неожиданно начал говорить Святополк, оторвавшись от своих мыслей. При звуке его голоса седовласый Иоакин, прячущийся в тени, вздрогнул и трясущимися руками отложил свиток, который он только что рассматривал, размышляя над тем, как бы ему удобнее разложить свитки, чтобы всегда знать, где и что написано, и придал лицу внимательное выражение.

Обратив на себя внимание, Святополк рассудительно продолжил речь.

Его возраст подходил к тому моменту, когда голос ломался. Юноша пытался говорить приличествующим князю басом, но визгливая фистула самовольно прорывалась через каждое слово. В разговоре с монахом, знавшим его с колыбели, не было необходимости поддерживать «лицо», но Святополк с юношеской категоричностью считал, что в большом надо начинать с привычки в малом.

Поэтому сейчас Святополк рассуждал, говоря слова по отдельности, с паузами, тем самым пытаясь придать им подчеркнутую весомость:

— Грек Александр Македонский был великим завоевателем, он сумел создать большое царство. Однако он оказался плохим государем. Он не сумел сплотить завоеванные государства. Он так и не понял, что для сплочения государства требуются не столько воины, сколько писцы, дьяки, пахари. То есть те, кто обеспечивает обычную жизнь. И эта жизнь должна быть устроена по единым правилам.

Иоакин спрятал в тени насмешливую улыбку. «Наивный юноша», — подумалось ему и, покачав головой, уклончиво промолвил скрипучим голосом:

— У каждого князя свои правила.

Спорить он не хотел, но немного подумав, напомнил:

— Великий Александр с детства враждовал с отцом. Это произошло потому, что царь Филипп хотел воспитать его как настоящего царя: сильным, жестоким, решительным. Но при этом он потерял любовь жены и сына. Александр получил от отца сильнейшую в Греции армию и богатое государство, но он ненавидел отца и все творения его рук. Он захотел создать себе свое царство и поэтому двинулся в военный поход, завоевывать другие народы. Но как на чужих костях рай себе не создашь, так и родину себе не завоюешь и не купишь. Бог определяет судьбу человека, где родиться и кем. И все предопределено им. И нельзя противиться воле Бога — ее надо выполнять. Святослав тоже пытался найти себе новую родину, но так и сгинул на реке.

— По твоим словам, Владимир, убивая моего отца и вынашивая замысел убить меня, выполняет волю Бога? И я должен с этим смириться? — быстро уцепился за слова Святополк, у которого в голове было одно, и вспылил. Мраморное лицо поползло, визгливо прорезался детский голос:

— Монах, ты лжешь!

Бледное лицо монаха еще больше побледнело. Дребезжащим голосом, как расщепленный пень на ветру, воздев белый, как березовый обломок, палец, он назидательно укорил:

— Никто не может знать волю Бога, потому что он совершенен. Каждый человек должен идти своим путем, не зная, куда он его приведет. Люди грешны, и их земная жизнь всего лишь испытание перед тем, как попасть в рай. Помни об этом князь, потому что ты христианин! И не греши!

— Никто не может знать волю Бога... — задумчиво повторил, торопливо перекрестившись, Святополк и неожиданно успокоился. Ему пришло в голову, что, задумывая месть Владимиру и его детям, он всего лишь выполняет Божье предназначение. И это ему понравилось.

Святополк кивнул головой, и весьма туманно и обрывисто рассудил:

— В том-то и дело, что каждый князь преследует свои интересы. Пока жив Владимир, русская земля под единым крылом. А как умрет? Как Борис и Глеб будут делить уделы? А как Ярослав в Новгороде посмотрит на это? Нет, в наших землях нужен один князь, который мог бы поддерживать порядок. Но ни Борис, ни Глеб... Я ведь забочусь не о себе, о силе рода Рюрикова. Нельзя...

Святополк не успел досказать свою мысль. За дверью послышались легкие шаги, и Святополк, насторожившись, замолчал. На всякий случай его мелко задрожавшая рука коснулась рукоятки большого кинжала, с которым он никогда не расставался. Кинжалом драться против меча невозможно, только себя ранить; но кинжал, как соска у младенца, хотя и бесполезен, но обойтись нельзя, успокаивает.