Революция и флот. Балтийский флот в 1917–1918 гг. - Гаралд Граф

Когда наша группа входила на площадь, все ранее пришедшие части приветствовали нас криками «ура», как бы показывая радость по поводу присоединения к перевороту ещё одной воинской части.

С левой стороны главного вокзального подъезда, тогда ещё бывшего против гостиницы «Фенния», стояли моряки, а с правой — сухопутные. Всем этим сборищем старался распоряжаться и привести в нечто стройное комендантский адъютант прапорщик Бриллиантов. Многотысячное революционное стадо повиновалось плохо. Был невообразимый хаос. Вдруг среди общего гама откуда‑то раздалось несколько выстрелов. С перепуга некоторые солдаты схватились было за винтовки, но оказалось, что обращаться с ними не умеют. Винтовки эти, только что присланные из Америки, были похищены из разгромленного арсенала, и солдаты их не знали. Произошло несколько случайных выстрелов. Тогда те, которые не видели, отчего они произошли, решили, что кто‑то открыл огонь из окон окружающих домов. Началась бессмысленная стрельба. Всё это многотысячное революционное воинство обуяла неимоверная паника. Одни сейчас же кинулись к зданию вокзала, давя и опрокидывая передних; другие, побросав ружья, лежали ничком на мостовой, а некоторые ползли на четвереньках, судорожно стараясь спрятать голову.

К чести матросов «Новика» надо сказать, что никто из них не поддался чувству животного страха, и они продолжали спокойно стоять.

Для успокоения обезумевшей толпы оркестру было приказано играть какой‑то марш, и тогда понемногу все стали приходить в себя. Когда наконец все успокоились и заняли свои места, для безопасности и предотвращения вторичной паники была оцеплена вся площадь, а караулы обыскали и заняли прилегающие дома.

Паника началась с того, что в автомобиль, в котором ехал генерал Н. Ф. Котен, влезли вооружённые солдаты и в грубой форме потребовали от генерала выдачи оружия. Генерал отказался исполнить требование и выхватил револьвер; тогда его тут же убили.

Поезд с депутатами сильно запоздал, и мы все продолжали ждать.

В 3 часа дня разнеслась весть, что в 1 час 20 минут в воротах Свеаборгского порта предательски, в спину, убит шедший на Вокзальную площадь командующий флотом вицеадмирал А. И. Непенин. В командование флотом сейчас же вступил, как старший, вицеадмирал Максимов, который, кстати, стал немедленно величать себя первым революционным адмиралом. Вскоре мы имели случай убедиться в справедливости слухов: на площадь въехал автомобиль с адмиралом Максимовым, украшенным огромным красным бантом и окружённым несколькими офицерами своего штаба и вооружёнными матросами. Команды приветствовали его громкими криками «ура». Получалось впечатление, что это один из популярнейших вождей переворота и враг «старого режима», но никак не вицеадмирал, проведший всю жизнь на службе его величества [4].

Позднее выяснились небезынтересные подробности как убийства адмирала Непенина, так и вступления Максимова на пост командующего флотом.

Адмирал Максимов всегда отличался карьеризмом и мелочно–честолюбивым характером. Не имея ни по заслугам, ни по уму никаких данных, чтобы претендовать на занятие высокого поста командующего флотом, он был в страшной претензии, когда не он, а адмирал Непенин был назначен на этот пост. Ведь Непенин был моложе его!..

При первых же признаках революции Максимов почувствовал, что пришла наконец пора осуществить свои честолюбивые замыслы. Он стал тайно агитировать среди своих подчинённых, чтобы те выбрали его на пост, который ему так хотелось занять. Добиться этого было не трудно. Скоро при содействии своего расторопного флаг–офицера старшего лейтенанта Василевского, человека той же формации, что и он сам, его избрали. писаря его же штаба. Но так как этого было как будто недостаточно, то при помощи того же флаг- офицера была собрана толпа матросов так называемой «береговой роты», которой заведовал всё тот же флаг–офицер. К толпе присоединились случайные солдаты и просто всякий сброд, и по наущению специальных лиц она‑то и приступила к выборам нового командующего флотом.

При этом не обошлось без маленького, но характерного инцидента. Дело происходило на улице. Случайно мимо проходил старший лейтенант А. П. Гедримович. Увидев подобного

рода выборы, он вскочил на первую попавшуюся бочку и громко, при хохоте окружавших его матросов, крикнул: «Что вы делаете? кого выбираете командующим флотом? дурака выбираете!!..» Это выступление, хотя и принятое сочувственно, все‑таки не помешало успеху выборов Максимова. Тотчас же после них он и его главные помощники, капитан 2го ранга Л. Муравьёв и старший лейтенант К. Василевский [5], увешанные красными бантами и лентами, сели в автомобиль. Этот автомобиль был буквально весь облеплен вооружёнными матросами, тоже в красных бантах. В таком виде Максимов отправился на «Кречет», чтобы объявить адмиралу Непенину о своём избрании. Но тот ему определённо заявил, что никаких выборов не признает, что он и флот подчинились Временному правительству и кому оно укажет, тому он и сдаст командование.

Максимов уехал, но с самовольно поднятым на автомобиле значком командующего флотом. Так он вскоре направился и на Вокзальную площадь. Тем временем был убит адмирал Непенин, и, таким образом, командование флотом уже фактически перешло к нему как к старшему. Адмирал Максимов стал командующим флотом!..

Убийство адмирала Непенина произошло при следующих обстоятельствах. Большинство команды «Кречета» отправилось на площадь, чтобы встретить членов Временного правительства. В это время к «Кречету» подошла большая толпа, конечно, вся вооружённая, и стала шумно требовать, чтобы адмирал тоже пошёл на площадь встречать депутацию. Опасаясь, как бы она не ворвалась во внутренние помещения штаба, где хранились разные важные документы, шифры и так далее, и чтобы всё это не было расхищено, адмирал Непенин решил пойти и в сопровождении своего флаг–офицера лейтенанта П. И. Тирбаха [6] сошёл на берег. Они шли впереди, а за ними толпа, среди которой находился и будущий убийца адмирала, одетый в морскую унтер- офицерскую форму. Он шёл всё время сзади адмирала, держа наперевес винтовку. Передают, что у него на ленточке была надпись «Гангут», но определённо утверждать этого нельзя. Вернее всего, это был специально нанятый убийца [7].

Когда адмирал был уже у ворот порта, к флаг–офицеру подошло из толпы несколько матросов. Эти матросы сказали ему: «Уйдите, г–н лейтенант, здесь будет нехорошее дело». И как бы в подтверждение их слов, едва только адмирал стал выходить из ворот порта, сзади него раздался выстрел. То убийца в матросской форме совершил своё злое дело. Адмирал упал, но и тогда в него было сделано ещё несколько выстрелов из винтовок и револьверов.

Флаг–офицер в момент первого выстрела и последовавшей затем свалки был насильно оттащен своими доброжелателями–матросами в сторону и этим спасён.

Этот случай определённо показывает, что тут преследовалась цель убить именно адмирала Непенина вне связи с убийствами офицеров вообще.

Наконец, около 4 часов пришёл столь долгожданный поезд, и на нем приехали: министр по делам Финляндии Родичев, депутат Скобелев и два представителя Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов.

Все четверо сказали витиеватые речи о необходимости прекратить бесчинства и поддерживать дисциплину. Как из рога изобилия сыпались слова: «товарищи», «завоевания революции», «революционная честь» и так далее. Присутствовавшие остались ими вполне довольны и много и долго кричали «ура». Что будет дальше — никто не знал, а пока — невольно вставали пред глазами окровавленные тени убитых во имя революции офицеров.

После встречи всё спокойно разошлись по своим частям, и всюду наблюдалось очень оживлённое настроение.

По возвращении на миноносец команда попросила меня выйти на палубу. Выборный от неё сказал мне речь, в которой от имени матросов благодарил за справедливое и заботливое отношение к ним в прежнее время и в знак признательности просил разрешения меня покачать. Затем они качали командира и других офицеров.

Вечером, ввиду общего успокоения, всем было разрешено идти на берег. Заботы команды обо мне простёрлись так далеко, что когда я собрался идти, она очень просила меня не ходить одному по улицам, так как боялась, что, ввиду случаев нападения неизвестных матросов и солдат на офицеров, то же самое могло случиться и со мной; меня просили всегда брать с собой в провожатые кого‑либо из наших матросов.

5 марта, к вечеру, ко мне пришли представители команды и несколько смущённо заявили, что последняя считает неудобным, чтобы в кают–компании продолжали висеть царские портреты, а потому просит их снять. Надо заметить, что в то время, когда на всех кораблях тотчас же после переворота были сняты и уничтожены портреты государя и его августейшей семьи, на «Новике» они ещё продолжали висеть.