Небеса реальны - Ron Pettey

На следующий год я стал заниматься другим делом, подобно первому и всё шло хорошо до Рождества. Мой новый начальник попросил меня доставить треугольные коробки. Это были подарки всем его клиентам и поставщикам. На третьей остановке одна коробка раскрылась передо мной. Там был виски! Я доставлял виски! Чувствуя себя обманутым и наивным, я вернулся назад и расторгнул договор. Моя собственная борьба с алкоголем годами раньше не позволяла мне развозить этот яд в другие руки. Я сказал владельцу, «Я – христианин и я не могу доставлять эти подарки. Извините». На сердце была тяжесть, пока я ехал домой. Я только что лишился денег для Рождества, на которые мы так надеялись. Гленда с готовность поддержала меня в моём решении.

Через два дня тот человек позвонил мне опять, что за сюрприз! «Рон, мог бы ты доставить кое‑что ещё?»

Мог бы? Да конечно! Я влетел на его склад, заставленный маленькими коробками со свеженапечатанными приветствиями на каждой. Шоколадки! Он заменил ликер конфетками! Я загрузился в грузовик и отчалил. Некоторые из получателей сразу же стали звонить ему с благодарностью. Это был самый заботливый подарок для их офиса, который они получили среди других коробок от других людей. После праздников мне не перезвонили. Но всё было хорошо. Бог по–прежнему всё держал под контролем.

Мой отец рано вышел на пенсию и помогал маме по уходу за домом и кухней. Он был пекарем на корабле во время Второй Мировой войны и продолжал печь хлеб дома как хобби. Он стал моим примером того каким должен быть муж на дому. Никогда не боясь потерять мускулы, я брал на себя самую тяжелую работу по дому и многие рутинные обязанности.

Я купил книгу о выпечке и стал печь. Бублики с орехами, масляные медвежьи когти и круасаны, приправленные любовью к моей семье помогали мне совладать с постоянной головной болью. Пока я концентрировался на рецепте, чем сложнее, тем лучше, я не замечал боль. Я экспериментировал со всем в книге. Ароматные английские лепёшки, немецкие рассыпчатые печенья или хлеб на французском тесте были в нашем доме почти каждый день. Моё дешевое хобби послужило моей семье, заслужив похвалу от папы и дав мне фокус.

Избитая фраза «Нужда – мать изобретательства» стала правдой для меня. Я использовал разные творческие способы компенсировать мой недостаток памяти. Когда я работал, я выкладывал по порядку все ингредиенты, в нужной пропорции, каждый в свой черёд, а затем клал их. Стоило мне отвлечься хоть на секунду, я забывал бы свой последний шаг, если бы не эта система. Бог благословил мои усилия, и я мог изготавливать по очень сложным рецептам. Я славил Его постоянно!

Когда Дженнифер была во втором классе, моя сестра познакомила меня с буррито. Любой любитель мексиканской еды знает насколько это хорошо! Я научился готовить четырёх фунтовые пятнистые бобы за ночь и использовал большинство из них на тортильи с бобами и сыром. Затем я упаковывал каждую в морозилку. Это было любимым обедом для Дженнифер в том школьном году. Позже моя семья и друзья убедили меня продавать буррито. Один год деньги от буррито помогли нам оплатить все счета. После загрузки свежей порции в морозилку, мы часто шутили, «Если они не продадутся, мы всегда сможем съесть их по списанию». Заказ на несколько десятков порций совпадал с надвигающейся нуждой в деньгах. Бог всегда был во время!

Чтобы поддерживать моё существование, Гленда и я придумали небольшую систему для памяти. Например, апельсиновый сок всегда хранился в оранжевом пластиковом контейнере. Гленда сшила сумку с маленькими карманами, чтобы хранить мои инсулиновые дозы и иглы, чтобы делать мои ежедневные уколы. Уколы инсулины были настолько рутинны для моей памяти, что это было довольно сложно помнить. Теперь же любой мог посмотреть и сказать, нужен ли мне укол.

Простые задачи не были столь легкими. Принимая душ, мне нельзя было отвлекаться. Иначе я выходил из душа с шампунем на голове!

Во время моей работы в «Сирз» я развил привычку носить с собой блокнотик в кармане. Теперь же блокнот был жизненно необходим. Везде куда я шел, я записывал машину, на которой приехал и где она была припаркована. Я записывал имена людей, с которыми встречался. У меня не было шанса забыть, всё записывалось в блокнот.

Конечно же я прикрепил список в машине, куда ехать и порядок остановок. Гленда нарисовала мне большую, но простую карту. Я чувствовал, что я не один. Бог был со мной, буквально, на каждом шагу. Он был частью меня!

Некоторые вещи моей неспособности озадачивали даже меня. Я мог читать, писать, вести машину и даже решать математические задачи. Как ни странно, я помнил отдалённые, незначительные детали из моего детства. Из сериалов конца 50–х и начала 60–х я помнил, что «Сонгбёрд» было названием самолёта Скайкинг, и что собаку Роя Роджерса звали «Баллет», и что «Нелли Белли» было название джипа Пэта Брэди. Я впечатлял своих друзей и радовался их изумлению.

Однажды мой врач сказал, «Рон, твоя память дырявая, но твоя рассудительность в полном порядке». Он ободрил меня больше, чем понимал, сказав мне, что мой процесс принятия решений по–прежнему в действии.

Но именно Господь был тем, кто всё поддерживал. Моя единственная надёжная область памяти был о духовных вещах. Я мог петь гимны, цитировать и узнавать места из Писания и обсуждать проповеди в церкви. И я помнил каждую деталь моего Небесного Переживания! Однажды ночью я лежал в пастели и стал пересказывать Гленде это историю, боясь, что могу забыть её вскоре. На следующее утро я сказал, «Запиши всё, что я рассказал тебе – я боюсь, что могу забыть что‑нибудь». Я так счастлив засвидетельствовать, что я так и не читал те записи; каждая деталь осталось ясной.

Мы позвали к себе нашего пастора. «Нам нужно рассказать вам, что я пережил, пока был в больнице». Когда мы рассказали ему, мы спросили, «Это может быть реальным?»

«Да», ответил он, «определённо может. И у меня есть совет для вас: прежде всего, когда у вас будет возможность рассказать эту историю, воздайте Богу славу за это. Следующее, поскольку ваша память такая, вы не должны читать никаких книг о подобном после–смертном опыте. Вам не надо путаться в деталях и потом получить смущение». Это был превосходный совет.

Мне хотелось рассказать всем о том, что произошло со мной. Гленда чувствовала мою импульсивность и стала предупреждать меня, «Дорогой, будь осторожнее с тем, кому рассказываешь. Не цепляйся к людям на улице!»

«Хорошо», согласился я. «Я постараюсь удержать свой энтузиазм». У меня было чудесное чувство, когда я делился своим свидетельством. Люди были заинтригованы и желали послушать…до того дня, когда сосед помогал мне по дому. Я стал рассказывать ему, желая передать ему нечто ценное в обмен на его помощь. Я стал рассказывать ему о моём ангеле–хранителе. Он прервал меня и стал спорить. Гленда услышала громкие голоса, исходящие из спальни.

«Что это было?» спросила она меня, когда мы остались наедине.

Я должен был признать, что в этом случае моей мотивацией для рассказа о самом дорогом достоянии, моего свидетельства, было чувство долга и почти обязанности. Я чувствовал жало своего непослушания, когда не имел божьего различения. Неожиданно до меня дошло, что ангел советовал мне не спешить.

Я покаялся и поклялся в тот день, «Господь, с этих пор я всегда буду просить Твоей мудрости, чтобы знать как Ты поведёшь меня свидетельствовать».

Я много раз рассказывал своё свидетельство за эти годы амнезии. Начав с рассказов по одному, я через какое‑то время стал получать приглашения от групп и был очень обеспокоен, чтобы понять Божью волю в этом. Но вскоре Господь успокоил меня; Он показал мне, что устраивает тех, к кому Он хочет послать. Я просто улыбался, когда слышал «Я пригласил несколько человек выступить на этом служении и не пойму, почему они не пришли». Число людей не имело значения для меня. Один человек или сотня – присутствие Святого Духа было всё, что имело значение.

Не смотря на это, порой в течение этих долгих десяти лет я почти ломался от битвы за моё здоровье. Мои головные боли были очень сильными и почти непереносимыми. Моё состояние ухудшалось. Депрессия ожидала меня всякий раз, когда я фокусировался на своих физических недостатках. Порой я был настолько измотан от сильной боли, что не мог вытерпеть и минуты. Мне хотелось, чтобы Бог забрал меня на Небеса. В страданиях я говорил, «Гленда, я больше не выдержу. Моя голова убивает меня, а моя память ухудшается ещё больше». Каждый раз она бросала все свои дела и молилась со мной, взывая к Богу о помощи и мудрости.

Она утешала меня «Дорогой, твоя миссия не закончена. Пусть Бог решит, когда тебе идти домой». Утешения Гленды и Божья милость и изобильная любовь всегда вдохновляли меня не сдаваться.