Измена. (не)любимая для дракона (СИ) - Браун Линкси

Но теперь Клятва вынуждает меня жить вблизи Рэйда. В одном доме. Благо, не запрещает мне его покидать. Ведь важно возвращаться туда ежедневно. И разговаривать с бывшим любимым мужчиной. И нет хуже пытки, чем эта... Только так Клятва посчитает, что мы пытаемся помириться. Ненавижу клятвы.

***

- Кексики полнят фигуру, - отмечаю я, застав Истинную Рэйда в зале обедов за завтраком. - Откладываются на животе и бедрах.

Ощущая раздрай в душе, не могу удержаться от колкости.

Девушка в белом лёгком летнем платьице лишь заносит кекс у рта, хмыкнув. Стреляет в меня огромными, словно озёра, голубыми глазами и улыбается хитро, победно.

- А, вижу, ты десятками их употребляешь, тогда продолжай, - медово улыбаюсь, лишь глазами указывая на достаточно полные бедра, которые обнажились от неприлично задранного платья, и крупные руки.

Невинная Истинная...

И всё в ней кажется таким приторно-чистым, светлым, безупречным... Юная девушка, неопытная, нежная, ранимая и такая очаровательная. Как с обложки журнала Истинных для драконов.

Я сажусь за стол, держу спину ровно. ОНА сутулиться. Сьеживается под моим тяжёлым взглядом.

Я пять лет училась быть такой, какая я сейчас есть. Выдержка, манеры, осанка. Набиралась мудрости... А ей все предстоит постичь, чтобы соответствовать Рэйду. Я положила свою карьеру, воздвигла Рэйда на пьедестал. Я была рядом во время его взлетов и его падениях, я поддерживала, помогая подняться и добиться вершин. Теперь он уважаемый Советник по дипломатическим миссиям самого Императора!

Сможет ли она ему заменить меня полностью? Вести с ним беседы, удовлетворять его желания, быть кроткой и в тоже время знать себе цену. Сможет ли она сопровождать его на обеды с чиновниками? Сможет ли она проявлять мудрость, когда дракон вспылит?

Уже не ненавижу. Да, и она не виновата.

ОНА смотрит на меня. Затем ее взгляд опускается к метке, украшающей ее тонкое запястье. На бледной коже метка смотрится вызывающе ярко. Слишком заметно. Как будто нарисованная. Интересно, есть ли у Рэйда такая же?

- Вы меня ненавидите, - тихо произносит ОНА. Ее имени для меня не существует.

Я лишь кривлю губы в слабой улыбке. Смотрю, стараясь не отводить взгляда. В нем я выражаю всю свою злость на ситуацию.

- Не тебя, - проговариваю я медленно, отпивая горячий чай из любимого фарфора. Теперь он кажется мерзостным. Все в этом доме кажется мерзостным.

- Я не выбирала такую судьбу, но против воли богов нельзя идти, - тихо говорит бедняжка, дожевывая свой кекс. - Ваш Рэйд... Он ... Мы... Мы с ним созданы друг для друга. Поймите нас и простите.

Простите.

Простите?

Простите!

Смеюсь в голос. Бедняжка хмурит брови, слегка пугается. Обида, горечь, боль от невозможности всё изменить, лишь принять и смириться. И жить дальше. Каких-то тридцать дней... Вернее, осталось двадцать девять.

Амора, найди в себе силы! - взываю к самой себе. - Ради маленькой Ариадны.

И я должна улыбаться и держать лицо. Делать вид, что я полностью понимаю происходящее и готова отступить.

- Нельзя ворваться в чужую семью, сломать ее по воле богов, и сказать "Простите", ожидая, что тут же всем станет легче.

- Я люблю его, - жалобно произносит ОНА.

Любит... К любви приходят годами, выстраивая взаимопонимание. А тут всё на блюдечке. Это любовь?

- Ты не знаешь Рэйда, - задумчиво произношу. - Ты не была с ним ни в горе, ни в беде, ни в радости. Что ты можешь знать о нем, если не вкушала вина с ним и не вела разговоры длинными ночами о важном?

Истинная молчит. Лишь приоткрыв рот, смотрит на меня своими голубыми "озёрами". Я смотрю на то, как крошки от сдобы сыпятся прямо ей на платье, на колени. Как она утирает тыльной стороной ладони губы и вытирает пальцы... О свое же платье.

Уголки собственных губ дёргаются вверх, рисуя улыбку. А, может, это даже к лучшему всё? Вот она какая молодая, неопытная. И слово "этикет" ей чужд. Хотела бы я взглянуть на то, как Рэйд покажет свою Истинную в обществе высокопоставленных господ. И не на церемонии, а там, где ей придется сесть за стол и вести беседы.

- Что смешного? - большие оленьи глаза смотрят на меня боязливо.

- Сколько тебе лет?

- Двадцать три, - вздыхает это милое недоразумение и подпирает щеку кулаком, ставя локоть на стол. - А Вам? Уже за сорок?

Один-один, невинная Истинная, - усмехаюсь я мысленно, отдавая должное её язвительности.

В свои двадцать девять, я сейчас действительно готова себя ощутить "за сорок". Слишком много всего в последние дни произошло.

- Откуда ты? Как ты оказалась на церемонии? Бродяжек в Храм любви обычно не пускают, - я позволяю себе отпустить колкость в ответ.

Прежняя я никогда бы не допустила ни подобного тона, ни подобного высказывания. Но играть в "леди" с этой простолюдинкой нет желания.

Его Истинная улыбается. Да так, что совсем перестает быть похожа на эту милую-невинную-Истинную. Вся чистота ее разом опадает, являя в глазах совершенно иную натуру.

- А ты интересная, - произносит она, став вдруг серьезной, склоняет голову на бок, рассматривает меня. От этой резкой смены образа девушки, мне становится неуютно.

Но тут Истинная вновь начинает слишком мило-глупо улыбаться, затем вскакивает со стула, опрокинув его и взвизгивает приторно-нежно:

- Рэйди, милый! Я тебя ждала!

Рэйди.

Это отбивает весь аппетит, которого, в принципе, и без того нет.

Кусок в горло не лезет, и я откладываю приборы. И спешно покидаю обеденный зал, прежде, чем встречусь лицом к лицу с драконом. Мне срочно нужно вновь в детскую, к дочери. В мою любимую спасительную гавань... Подальше от этого цирка.

***

- Госпожа Ардельская, - тихо произносит няня, входя в детскую, где я укачиваю дочку после того, как она поела. - Если Вы надумаете уходить, то я пойду с Вами. Вам потребуется помощь с ребенком.

- Благодарю, Ревелла, - улыбаюсь натянуто.

Всех слуг нанимал Рэйд. И даже няню для Ариадны. И это весьма ценно, когда кто-то желает уйти с тобой, поддержать и помочь.

- Но я не смогу Вам платить. Мне будет нечем. И пока я встану на ноги пройдет время.

- Дорогая, позвольте мне один совет Вам дать? - устало смотрит Ревелла, забирая у меня из рук дочь.

Я приподнимаю бровь. Ревелле глубоко за сто. Она всегда исполнительна, немногословна. Нетипичная эльфийка. Остроухая - да. Но странная.

- Если Вы хотите что-то изменить в своей жизни, Вам нужно начать изменения с себя. Вы все эти годы посвятили себя мужчине. Стали для него тылом, поддержкой, опорой, стали ему соответствовать. Но Вы потеряли себя. Вы безупречная, но не живая.

- Я живая, - стискиваю зубы, хмурясь.

Ревелла качает головой и что-то произносит на своем древне-эльфийском.

- Госпожа Ардельская, Вы стали для него удобной. Верной, он знает, что Вы никуда не денетесь. А с рождением дочери, Вы охладели, дарите любовь только малышке, вы не высыпаетесь, раздражительны...

- Вы меня упрекаете? Отчитываете? - я склоняю голову на бок, не давая Ревелле продолжить.

Ещё не хватало слышать подобное от няни Ариадны. Услугами которой я пренебрегаю постоянно. Но я знаю, что сейчас моя малышка уязвима и ей нужна мама ежеминутно. Я должна быть рядом с ней. Стоит ей чуть подрости и тогда я смогу ее доверить чужим рукам.

- Верните свою независимость.

- И что ты предлагаешь, Ревелла?

- Оставьте мне все заботы о малышке. Займитесь собой. Вам нужно устроиться на работу. Да на такую, чтобы заявить о себе. Вас должны знать, как леди Ардельскую, а не как пройденный этап лорда Арраксаского. Подготовьте надёжный фундамент для новой жизни. Перестаньте быть удобной для всех. Перестаньте стремиться стать совершенной. Такие леди скучны для мужчин.

- Какая уже разница. Он встретил Истинную. Он изменил мне! Все закончилось, - последняя фраза даётся мне с трудом, но в словах Ревеллы есть смысл.