Спаситель - Екатерина Лесина

Императрица сидела на ковре. Без золотых одежд, в одной лишь легкой рубашонке, какую носят все дети, она выглядела тем, кем была — совсем юной девочкой. И Ксочитл бережно разбирала темные пряди волос, напевая песенку.

Она прервалась на мгновенье, смерила Верховного настороженным взглядом, и кивнула.

— Доброго дня, — сказал Верховный, низко поклонившись.

— Садись, — Императрица гладила детеныша леопарда и тот блаженно щурился. Второй же возился рядом, пытаясь поймать собственный хвост. И Верховный позавидовал зверям в их неразумности и неспособности осознать грядущее.

Он опустился на ковер. И Ксочитл отступила, впрочем, она замерла, не спуская с Верховного настороженного взгляда. А он отметил, что за прошедшие дни Императрица изменилась. Она вытянулась, при том похудев еще больше. И на лице её ныне выделялись лишь глаза — яркие и темные, что вода в ночном озере.

— Так странно… смотришь и ты, и не ты, — она протянула руку, тонкие пальцы скользнули по щеке. — Ты… можешь снять?

— Боюсь, что нет. Пока нет. Но я — это я…

— Ты спас людей.

— А это уже не я.

— Она?

— Да.

Кивок.

Недолгое молчание. И звереныш мяучит, тянется к руке, выпрашивая ласку.

— Рабы шепчутся, что мир идет к гибели…

— Рабы всегда ждут гибели мира, — возразил Верховный.

— И что щит небесный, он скоро не выдержит… что я не та, за кого себя выдаю. Откуда они знают?

— Рабы?

— И рабы тоже. И все…

— Скажем так… тайной это не было. Не такой, которая и вправду…

— Тайна?

— Да. Так случается. О том, что знают трое, знают и все…

— Но теперь они говорят, что это я виновата…

— В чем?

— Во всем. В том, что звезды падают с небес. И что грядет гибель мира.

— Людям всегда проще винить кого-то, — Верховный ощутил злость. — Ты дитя. И ты не способна дотянуться до небес, чтобы обрушить звезды. Как не способна и остановить звездопад.

— А ты? — она чуть склонила голову. — Ты способен?

— Не я, — Верховный тоже коснулся маски. — Он. Попытается. Мы попытаемся. Но пока… я не уверен, что в городе безопасно.

И что Советники, еще недавно преклонившие колени пред ним ли, пред тем, кого в их глазах Верховный воплощал, пред самими ли небесами, не ударят в спину.

— Мне придется уехать.

— Я поеду с тобой.

— Нет.

— Да, — она протянула руку к Ксочитл. И та, повинуясь жесту, пересела ближе. — Так мне спокойней.

— И подозреваю, что безопасней, — проворчала маска. — Тот, с кем ты говорил…

— Владыка копий? — спросил Верховный мысленно.

— Он. Он и сам не надежен. А девочка пригодится.

— Чем?

— Кровь. Её кровь, возможно, подойдет…

— Она не истинная дочь Императора. Она… сотворена магами.

— Мага тоже захвати.

— Если он еще жив, — Верховный подавил вздох, признавая себе, что он вновь упустил слишком многое. И мага, которого не видел уже несколько дней, в том числе.

— Вот и проверишь. Мне любопытно будет посмотреть, во что вылился данный проект биотрансформации…

— Она говорит правду, — подала голос Ксочитл. — Здесь… неспокойно. Оглянись, мудрейший.

Мудрейшим Верховный себя не чувствовал. Вот ни на мгновенье. Но оглянулся.

— Что ты видишь?

— Покои? Женщина, я слишком устал, чтобы гадать…

— Покои пусты. Здесь нет рабов. Здесь нет слуг. Здесь только стража, там, снаружи. И даже я не могу сказать, охраняют ли они нас или же стерегут. Пока, думаю, охраняют, но все меняется так быстро.

Она подхватила волосы Императрицы и неспешно разделила их на пряди.

— То, что ты показал… это успокоит. На некоторое время. Сдержит… на некоторое время. Как сдерживал и её дар. Но… уже говорят, что боги явили себя и свою мощь. А значит… можно с ними договориться.

— Я не бог!

— Я знаю, мудрейший, — Ксочитл и улыбаясь, оставалась некрасивой. — И они знают. В большинстве своем… но другие… другие скажут, что вот бог. Тот, кто встал меж людьми и гневом небес. А вот кровь, которая выродилась, но если принести её в жертву, то бог, быть может, обретет силу, чтобы уберечь весь мир.

— Твой брат…

— Ищет власти. И силы. И он тоже человек, и как все слаб. Не стоит надеяться… и для него найдут подходящие слова. Да и… ты же сам чуешь, сколь зыбко все. Сегодня они там смеются и празднуют, а завтра в городе запылают новые костры. Нет, если есть шанс что-то изменить, то не здесь. Не оставаясь взаперти.

— Соглашайся, — сказала Маска.

— Она не истинная дочь Императора, — Верховный счел нужным уточнить. — И… я не знаю, для чего она нужна… может быть нужна.

На него смотрели.

Две женщины.

И как он мог им отказать?

— Но обоз придется оставить… — предупредил Верховный. — Слуг, рабов…

Ксочитл рассмеялась. И смех её был хриплым.

— Императрица, — сказала она. — Тоже останется в городе. Она поднимется на вершину пирамиды, чтобы принести жертвы богам, возблагодарить их за спасение города. И будет молиться…

Этого хватит на день или два…

А там…

День или два в нынешнем мире — уже много.

— Хорошо… — Верховный поднялся. — Тогда мне нужно… будет подготовить… праздничные одежды.

В собственных покоях было пусто.

Почти.

Горел камин. Пахло едой. На столе Верховный обнаружил несколько блюд, заботливо укрытых белоснежными салфетками.

— Я вас ждала, — тело женщины слабо светилось золотом. — Вы, наверное, голодны…

— Соблазнять будет, — Маска разглядывала женщину глазами Верховного. — К слову, в самом расцвете фертильности. И детей способна родить много, здоровых. Вот таких стоит сохранять, если в будущем планируешь восстанавливать популяцию.

Она была красива, эта женщина.

Широкобедра, но при том сложена весьма гармонично. Волосы она успела не только вымыть, но и уложить в сложную прическу со множеством косичек. Она украсила кожу белыми узорами, а соски обвела красным.

Губы покрыла тонким слоем позолоты.

— Где твой муж? — спросил Верховный.

Женщины… давно уже не волновали его. Да и в прежней жизни они занимали не такое уж важное место. Случались, конечно, особенно, когда он был юн. Но и в те времена у Верховного легко получалось сладить