За что Сталин выселял народы? - Игорь Пыхалов

Однако, зная традиционную мягкость и снисходительность российских властей, татары не слишком верили коменданту Каждый день к русским аванпостам выходило по несколько перебежчиков[69].

Отличились будущие «невинные жертвы сталинизма» и на противоположном конце Крымского полуострова, когда 13(25) мая 1855 года вражеские войска вступили в Керчь. Спасаясь от разбоя, христианское население города и окрестных деревень, бросив своё имущество, бежало под защиту русской армии:

«Дорога была покрыта в несколько рядов всевозможными экипажами и пешеходами, в числе которых были и дамы, представительницы лучшего общества в Керчи. Спасаясь бегством без предварительных приготовлений, они бросились из города в чём были. В одном платье и в тонких башмаках, от непривычной скорой ходьбы по каменистой дороге, женщины падали в изнеможении, с распухшими и окровавленными ногами. Но этого мало: изменники татары бросились в догоню, грабили, убивали, а над молодыми девушками производили страшные бесчинства. Насилия татар заставляли переселенцев забыть об усталости и спешить за войсками, обеспечивавшими их от опасности»[70].

Как сообщает действительный статский советник Григорьев в уже упоминавшейся «Записке по поводу войны 1853–1856 г.»: «С моря угрожаемые неприятелем, на своей степи преследуемые изменниками татарами, несчастные керченцы, при всём изнурении сил, движимые чувством страха, бежали по терновой и каменистой дороге, пока не укрылись в безопасное место»[71]. Из 12-тысячного населения в городе осталось не более 2000 человек[72].

Не гнушались татарские жители Крыма и грабежом православных храмов. Так, ими была разгромлена Захарие-Елизаветинская церковь в принадлежавшем князю М. С. Воронцову уже упомянутом селении Ак-Мечеть[73]. Грабители разломали церковные двери, расхитили ценную утварь, прокололи во многих местах запрестольный образ[74]. После высадки вражеских сил в Керчи татары вместе с примкнувшими к ним мародёрами из экспедиционного корпуса ворвались в церковь Девичьего института, унесли облачение, серебряное кадило, дискос и даже медные кресты, осквернили алтарь[75].

Впрочем, не все крымские татары оказались предателями. Находившаяся в Севастополе льготная часть[76] лейб-гвардии крымско-татарского эскадрона принимала участие в защите города. В ночь с 24 на 25 сентября (с 6 на 7 октября) 1854 года во время рекогносцировки, предпринятой русской кавалерией, гвардейцы-татары захватили врасплох разъезд из четырёх английских драгун. Двое из неприятелей были убиты, двое других взяты в плен[77]. За этот подвиг унтер-офицер Сеитша Балов и рядовые Селим Абульхаиров и Молладжан Аметов были награждены знаком отличия военного ордена[78].

Справедливо полагая, что волнения в Евпаторийском уезде могут вредно отозваться на военных операциях, князь А. С. Меншиков предписал таврическому губернатору генерал-лейтенанту В. И. Пестелю выселить из Крыма в Мелитопольский уезд всех татар, живущих вдоль морского берега, от Севастополя до Перекопа. «Мера эта, — писал князь Меншиков военному министру генерал-лейтенанту князю В. А. Долгорукову 30 сентября (12 октября) 1854 года, — в настоящее время, по моему мнению, будет тем более полезна, что татары сочтут это за наказание, учинённое им, в то самое время, когда неприятельская армия ещё находится в Крыму, и покажет остальным татарам, что правительство нисколько не стесняется присутствием врагов, для примерного наказания тех из них, которые изменяют долгу присяги, содействуя неприятелю в способах приобретения довольствия»[79].

Впрочем, высказывалось и другое мнение. Из донесения майора Гангардта от 6(18) октября 1854 года:

«Татары Евпаторийского уезда, без сомнения, сами навлекли себе те бедствия, которые теперь испытывают, но рассмотрев беспристрастно все обстоятельства, сопровождавшие быстрое подчинение целого уезда власти неприятеля, нельзя не сознаться, что мы сами виноваты, бросив внезапно это племя, — которое, по религии и происхождению, не может иметь к нам симпатии, — без всякой военной и гражданской защиты, от влияния образовавшейся шайки злодеев и фанатиков, и надобно удивляться, что врождённая склонность татар к грабежам не увлекла толпу в убийства и к дальнейшему возмущению в прочих местах Крыма, долго остававшихся без войск. Я убеждён, что изыскания серьёзного следствия докажут, что в татарском народе далеко нет того духа измены, какой в нём предполагают, и потому следовало бы принять решительные меры, чтобы жалкое население многих деревень Евпаторийского уезда, разбежавшееся от страха, что казаки их перережут, и лишившееся через то всего своего имущества, не погибло от голода и стужи с приближением суровой зимы»[80].

Тем не менее, государь одобрил замысел Меншикова, хотя и с некоторыми оговорками:

«Я разрешил твоё представление о переселении прибрежных татар, к чему вели приступить, когда удобным найдёшь, но обращая должное внимание, чтоб мера сия не обратилась в гибель невинным, т. е. женщинам и детям, и не была б поводом к злоупотреблениям. Полагаю, что ограничишь переселение только татарами Евпаторийского и Перекопского уездов, но не южных; в особенности ежели они останутся чуждыми измене других. В горах едва ли даже возможно будет меру эту привесть в исполнение без величайших трудностей, и вероятно поставило бы всё население против нас»[81].

Увы, этот план так и не был приведён в исполнение. 18 февраля (2 марта) 1855 года Николай I скончался, успев перед этим 15(27) февраля отстранить Меншикова от командования. Взошедший на престол Александр II отличался либерализмом и потаканием инородцам. К тому же согласно 5-й статье подписанного 18(30) марта 1856 года Парижского мирного договора:

«Их величества Император Всероссийский, Император Французов, Королева Соединённого Королевства Великобритании и Ирландии, Король Сардинский и Султан даруют полное прощение тем из их подданных, которые оказались виновными в каком-либо в продолжение военных действий соучастии с неприятелем.

При сём постановляется именно, что сие общее прощение будет распространено и на тех подданных каждой из воевавших Держав, которые во время войны оставались в службе другой из воевавших Держав»[82].

Таким образом, крымские татары были избавлены от справедливого возмездия за своё предательское поведение. Однако вскоре после окончания войны турецкие агенты и мусульманское духовенство развернули среди них широкую кампанию за переселение в Турцию. Под влиянием этой пропаганды в 1859–1862 годах поднимается новая волна массовой добровольной эмиграции крымских татар. По сведениям местного статистического комитета, к 1863 году в Турцию выехало свыше 140 тыс. человек[83]. Те же, кто остался, были готовы приветствовать любого иноземного захватчика.

Верные принципам «пролетарского интернационализма», советские историки тщательно замалчивали неблаговидную роль, сыгранную крымскими татарами в войне 1853–1856 годов. Так, в вышедшем в свет в 1943 году двухтомнике академика Е. В. Тарле «Крымская война» об этих событиях не сказано ни единого слова.

Глава 3

В МУТНЫХ ВОДАХ РУССКОЙ СМУТЫ

Лихое племя Чингисхана,

Пришельцы дальней стороны,

Заветам чести и Корана

Мы до сих пор ещё верны.

Между тем постоянно прибывающий поток переселенцев, как русских, так и других национальностей, привёл к тому, что среди населения полуострова татары оказались в меньшинстве. Если в начале 1850-х годов из 430-тысячного населения полуострова 257 тысяч были крымскими татарами[84], то по данным 1917 года в Крыму проживало:

Национальность[85] / Число жителей / % ко всему населению

Русские и украинцы / 399785 / 49,4

Татары и турки / 216968 / 26,8

Евреи (в том числе крымчаки) / 68159 / 8,4

Немцы / 41374 / 5,1

Греки / 20124 / 2,5

Армяне / 16907 / 2,1

Болгары / 13220 / 1,6

Поляки / 11760 / 1,5

Караимы / 9078 / 1,1

Прочие национальности / 11528 / 1,5

Всего / 808903 / 100,0

Революционные события 1917 года не обошли стороной и Крымский полуостров. 25 марта (7 апреля) в Симферополе открылось общее собрание мусульман Крыма, образовавшее Временный мусульманский (крымско-татарский) исполнительный комитет (Мусисполком). Его председателем стал Челебиджан Челебиев, одновременно избранный верховным таврическим муфтием[86]. Лидеры Мусисполкома составили ядро созданной в июле 1917 года партии «Милли-фирка» («Национальная партия» — И. П.)[87].