Леди-кошка - Олег Рой

В квартире от отца почему-то осталось не так уж много – его личные вещи мама собрала в большую коробку и отнесла в гараж – чтобы лишний раз не бередили и так не заживающую рану. У Олега сохранились его инструменты и несколько книг. Одна из них – старое издание «Трех мушкетеров» Дюма – стояла на полке в комнате Олега.

– Это тебе, – сказал отец когда-то, кажется, еще в прошлой жизни. – Подрастешь – прочитаешь. Хорошая книга, я ее в свое время почти наизусть знал. А это издание мне подарил один хороший человек. Раньше том принадлежал его отцу и достался ему во время войны от товарища, которого он спас, вытащив с поля боя. Так что книга с историей, понимаешь, Олежик?

Олег тогда кивнул. Он понимал.

Олег так и не прочитал «Трех мушкетеров». Даже не потому, что не слишком-то увлекался чтением художественной литературы, а потому, что книга стала для него отражением отца, предметом почти священным. Прочесть ее казалось ему почти святотатством – все равно как пить кофе из священной чаши. Зато он частенько брал книгу в руки, вдыхал легкий запах бумаги и пыли, смотрел на полурасплывчатую чернильную надпись и ставил обратно на полку. «Прочитаю, когда вернется папа», – пообещал себе парень.

Ни в смерть, ни в предательство отца Олег не верил. Может, он просто не хотел верить в плохое, но где-то в сердце жила уверенность: отец жив, он помнит о нем, он любит его и будет заботиться о сыне всегда. Как и обещал.

Парень прижал к груди странный подарок и вдруг почувствовал необыкновенный прилив сил. В этот миг он, казалось, мог все – долететь до луны, двигать горы…

– Это подарок от папы, – сказал Олег в тишину квартиры.

В этот день он пошел в школу с подаренной тросточкой, не обращая внимания на насмешки одноклассников.

– Доброе утро, доктор Хаус! – поздоровалась с ним Лиза Сапожникова, помнится, еще в прошлом году приславшая не менее двух любовных записок.

Олег иронично чуть приподнял бровь.

– О, вижу, что сильно похорошел за прошедшие сутки! – усмехнулся он, напомнив о прошлом прозвище, и, надменно постукивая тросточкой, прошел дальше.

3

Алиса,

или Я вам пишу…

– Алиса, может, вы заболели? – Владимир Ольгердович облокотился холеной тонкой рукой о край ее парты и посмотрел на девушку с искренней тревогой.

Алиса почувствовала, что неудержимо краснеет. Она ненавидела в себе эту особенность, но ничего не могла поделать.

Позади захихикали.

– Ах няня, нет, я не больна! Оставь меня, я влюблена! – процитировал Витька с задней парты.

Раздался новый взрыв хохота.

Географ покачал головой.

– Раз уж беретесь, Апрелев, классиков цитировать, то хотя бы заучите правильно. Александр Сергеевич написал: «Я не больна: Я… знаешь, няня… влюблена». Не думаю, что ваш вариант лучше пушкинского. И, если не ошибаюсь, данные слова относились не к Алисе. Что же, выходит, вы не знаете не только географию, но и литературу?..

Алиса сидела ни жива ни мертва. Больше всего ей хотелось, чтобы в полу класса прямо сейчас образовалась большая дыра, куда можно было бы провалиться.

– Извините, пожалуйста, – повернулся к ней Владимир Ольгердович, – мне досадно, что инцидент произошел на моем уроке. Но не расстраивайтесь. Понимаете, – продолжил он доверительно, – не все люди развиваются одинаково. У некоторых бывают задержки в развитии…

– Ах так?! – вскинулся Витька Апрелев. – Я на вас пожалуюсь! Теперь это вам не раньше! Теперь за наши права есть кому вступиться!

– И на что же вы пожалуетесь? – уточнил географ. Его лицо оставалось безмятежным и таким прекрасным, что Алиса, заглядевшись на него, даже забыла о своем позоре.

– На оскорбление, вот за что! – Витька оглядел одноклассников, словно призывая их в свидетели творившегося над ним произвола.

– Так вы отнесли мои слова на собственный счет! – Глаза географа мстительно блеснули. – Должно быть, у вас имелись на это основания.

Ребята в классе засмеялись с той же готовностью, с которой смеялись Витькиным шуткам. Должно быть, Апрелев почувствовал себя преданным. Он раскрыл рот и снова закрыл, словно выброшенная на берег рыба, но так ничего и не сказал.

– Ну, если инцидент на этом все же исчерпан, продолжим урок. Я как раз рассказывал…

Владимир Ольгердович отошел от Алисиной парты и с ходу углубился в новую тему, не давая классу опомниться.

Алиса смотрела на него повлажневшими глазами. В этот миг он, как никогда раньше, казался ей принцем на белом коне, рыцарем, спасающим от кровожадного дракона! Как легко, изящно, играючи географ отвлек от нее внимание и вышел из неловкой ситуации! Какой же он умный и благородный!

Девушке вдруг представилось, что однажды… нет, не сейчас, а уже после окончания школы, у ее подъезда остановится белый «Мерседес», и Владимир Ольгердович, выйдя из водительской дверцы, вдруг ловко опустится на одно колено перед своей бывшей ученицей и скажет что-то вроде: «Алиса! Я любил тебя с того самого дня, как только впервые увидел!.. Умоляю, будь моей женой! Только скажи мне…»

На этом волнительном и прекрасном моменте девушка почувствовала ощутимый тычок в бок.

Соседка по парте многозначительно постучала по столу ручкой и принялась дальше записывать что-то за учителем.

– На политической карте мира в настоящее время в мире насчитывается более двухсот государств. Указать точное количество стран сложно, так как политическая карта постоянно изменяется… – говорил Владимир Ольгердович.

«200», – вывела зачем-то в тетради Алиса, и тут ее вдруг осенило. Откуда Витька Апрелев узнал о ее влюбленности? Почему за ее спиной все утро смеялись?.. Боясь подтверждения собственных догадок, девушка вытащила из сумки злосчастную тетрадь по математике, судорожно перелистала ее и наткнулась на собственное стихотворение:

Я твоего не стою взгляда.Ты – мой далекий идеал!Как передать страстей накалИ сладостную горечь яда?..Ведь я жива, пока ты рядом…

Но главный ужас заключался в том, что над сонетом красовался пририсованный в минуту задумчивости вензель – изящно переплетающиеся буквы «В» и «О».

Алиса покачнулась на стуле. На секунду ей показалось, будто она ослепла и оглохла или провалилась в чужой мир, нарисованный черной тушью на белой бумаге. Ее самая сокровенная, самая дорогая тайна оказалась втоптана в грязь. Как же жить после того, когда, наверное, вся школа знает, что она влюблена в учителя географии!

– И все-таки, Алиса, ты нездорова, тебе лучше пойти домой, – услышала девушка знакомый баритон, когда опять смогла слышать.

Она огляделась.

Оказывается, звонок на перемену уже прозвенел, и класс почти опустел. Географ снова стоял над ней и смотрел с возросшим беспокойством и легким удивлением.