Изгнанница Ойкумены - Генри Олди

– Увы, – развел руками Костандо. – Бритва не работает с женщинами.

– Это точно?

– Точнее не бывает. У Кавабаты комплекс на этой почве. Как говорится: «Врачу, исцелися сам!»

– Что ж, мой ответ остается неизменным. Я вынуждена отклонить ваше заманчивое предложение.

– Очень жаль.

Фредерико Костандо аккуратно положил недокуренную сигару в пепельницу. Лотос из черненого серебра окутался дымом.

– Нет, мне действительно жаль. Своим отказом вы создаете проблемы.

– Вам?

– Не столько мне, сколько себе.

– И какого же рода проблемы я себе создаю?

– Это неприятная тема. Мне не хотелось бы ее развивать. Я бы все-таки рекомендовал вам хорошенько подумать.

– Мой ответ – окончательный.

– В таком случае я при всем своем желании не смогу оградить вас от досадных, а иногда и трагических случайностей, которые подстерегают любого человека на его жизненном пути.

– Вы мне угрожаете?

– Ни в коем случае! Просто предупреждаю, как искренний доброжелатель.

И слова, и сама ситуация настолько походили на сцену из дешевого гангстерского боевика, что Регина едва удержалась от смеха. Холодная злость поднималась из глубин, сковывая льдом лицо, руки…

– Какие же случайности вы имеете в виду? Не приведете ли пару примеров? Чисто гипотетических, разумеется.

– В этом нет нужды. Думаю, вашего воображения хватит.

– Странное дело. Почему-то я ощущаю себя в полной безопасности. Со мной просто не может случиться ничего плохого.

– Вы уверены?

– Абсолютно.

Показалось ей, или Костандо и впрямь мигнул телохранителям? Одна из статуй, охранявших вход, ожила и двинулась к столу. Костандо кивнул, одобряя – даже если телохранитель сам проявил инициативу, это пришлось по вкусу его хозяину. Парень встал за спинкой Регининого кресла – и снова замер.

– Обратите внимание, – сказала доктор ван Фрассен, беря ломтик кальмара, – на правую руку вашего человека. Да-да, ту самую, в которой он держит лучевик. Не сомневаюсь, что разрешения на оружие у ваших телохранителей имеются. Но в данном случае это совершенно не важно. Как вы полагаете, способен ли он – профессионал своего дела – промахнуться с такой дистанции?

Не оборачиваясь, она прекрасно знала, куда сейчас смотрит ствол лучевика – точно в лоб господину Костандо.

– Он выстрелит, если я того захочу. Но даже если он каким-то чудом замешкается, или вы, проявив чудеса ловкости, сумеете уклониться, как это сплошь и рядом происходит в скверных фильмах… Второй ваш телохранитель не промахнется.

Костандо равнодушно удостоверился, что находится под прицелом двух лучевиков. Во взгляде его читался насмешливый вопрос: «Что дальше?»

– Вам страшно?

– Нет.

– Вы не лжете. Вам действительно не страшно.

– Почему вы захватили их, а не меня? – похоже, Костандо наслаждался ситуацией. – Я не под блокадой. Мой мозг открыт для вас. Забавно – я в вашем распоряжении, а вы избираете мишенью моих людей. Забавно и символично. Вы ведь понимаете, что неприятности, в свою очередь, могут случиться не только с вами? С вашими близкими, например?

– Разумеется. Именно это я и хотела продемонстрировать.

– Не понял?

– «Не только с вами.» Наглядная иллюстрация тезиса.

Телохранители спрятали оружие. Стоявший за креслом Регины вернулся ко входу – как ни в чем не бывало. Доктор ван Фрассен не сомневалась, что завтра обоих настигнет чудовищная мигрень. Головная боль – малая цена за то, что ни сейчас, ни через неделю, ни на старости лет никто из парней не вспомнит, что собирался убить хозяина.

– Вы переоцениваете свои возможности, госпожа ван Фрассен. И недооцениваете мои.

– Может, и так. Я же, в свою очередь, уверена, что вы совершенно не представляете себе возможностей клана психиров Сякко.

– Клана?

– Так говорят на Сякко. Традиция. Если угодно – гильдии. Профсоюза. Не важно. Вы знаете, что традиции очень сильны на Сякко? Некоторые из них – ужасны с точки зрения цивилизованного человека. Мы с вами – цивилизованные люди, господин Костандо?

– Вне сомнений.

– Вам надо объяснять, что значит круговая порука, она же – клановая система безопасности?

– Да уж объясните, будьте добры. Просветите убогого.

Очередная сигара окунулась в пламя. Сквозь завесу из лиан сунулся было официант, но Костандо жестом отослал его прочь.

– Охотно. Психиров нельзя убивать. Психиров нельзя принуждать. Насилие над психирами недопустимо. Ни прямое, ни опосредованное. Это правило. Любой, кто рискнет попробовать это правило на зубок, будет наказан. Понимаете? – любой. Нищий дикарь с Кутхи, владелец верфей на Хиззаце, сатрап Тира – без разницы. Знаете, почему? Нас мало. Нас очень мало. А соблазн использовать нас для сомнительных операций очень силен. Как мыслят люди, подобные вам? Психир – тоже человек. Возможности его ограничены, и ничто человеческое ему не чуждо. Психира можно шантажировать, запугать, заставить силой. Психира можно ликвидировать. Верно?

– Вы здраво рассуждаете, госпожа ван Фрассен.

– А вы – нет, господин Костандо. Так думать нельзя. Мозг слишком хрупок, чтобы вынести такую опасную мысль.

– Продолжайте. Вы интересно рассказываете.

Дым новой сигары пах черным хлебом и шоколадом.

– Дальше будет еще интереснее, – заверила Регина. – Если опасная мысль все же воплощается в реальность, и психир подвергается насилию – клан открывает банку, и выпускает Скорпионов. Это не месть, поймите правильно. Это образцово-показательная акция. К примеру, у вас есть жена. Двое детей: сын и дочь. Младший брат…

– Вы рылись в моей голове?

– Зачем? Вся информация – из официальных источников. Я тоже подготовилась к нашему разговору. Так вот, никто не станет устраивать вам дорожную катастрофу или пропитывать цианидом ваши сигары.

Рука Костандо замерла, не донеся сигару до узких губ. Мигом позже он расхохотался, словно прося прощения за трусость, демонстративно сунул сигару в рот и выпустил в потолок целую очередь аккуратных сизых колечек.

– Вас и пальцем не тронут. Но ваши близкие – другое дело. Ваша жена сперва забудет имя мужа. Потом – внешность. В один малопрекрасный день она уйдет из дома, потому что выяснит, что всю жизнь любила совсем другого человека. Вашему сыну каждую ночь станут сниться кошмары самого мерзкого свойства. С вашим участием, между прочим. В какой-то момент молодой человек перестанет отличать сон от яви. Но сначала он начнет вас сторониться. Затем – вздрагивать при вашем появлении. Вскоре одна мысль об отце вызовет у него приступы паники, рвоту и неконтролируемое опорожнение кишечника. Ваша дочь предложит себя вашим друзьям. Кое-кто из них согласится; не без скорпионьей помощи, ясное дело. Вокруг вас разверзнется персональный ад. От бессилия вы будете медленно сходить с ума. Не умоляйте телохранителей пристрелить вас! – они откажутся. Вы попробуете наложить на себя руки, и в конце концов вам позволят это сделать. Но не сразу, далеко не сразу…

Костандо молчал долго.

– Вы сказали, – наконец произнес он, – что мы с вами – цивилизованные люди. То, что вы живописали мне, выходит за пределы цивилизованности. Вы не сделаете ничего подобного.

– Я? Не сделаю. Но я – не Скорпион. Вы тоже, угрожая, не собирались преследовать меня лично. Для этого у вас есть исполнители. Есть они и у клана психиров Сякко. Факт нашей встречи – не тайна. Случись что со мной – начнется расследование. Скорее всего, полиция ничего не сможет вам предъявить. Но клан примет решение, и Скорпионы выйдут из банки. Если же вы возьметесь за моих близких – я сама перешлю энграмму нашей беседы Скорпионам. Не колеблясь ни секунды. Ваш пример еще раз подтвердит Ойкумене: психиров трогать нельзя. Это – гарантия нашей безопасности.

– Вы – не сякконка.

– Я прошла обучение в Храме. Я – под защитой клана. Спросите Бритву: он в курсе.

– Я вам не верю. Это всего лишь слова.

– Ваше право. Если вас не убеждают слова, могу показать. Желаете?

– Вроде фокуса с моими телохранителями? Попробуйте.

– Предупреждаю: вам не понравится.

– Я не брезглив.

– Ну что ж…

Показ занял едва ли минуту. Фредерико Костандо не проронил ни слова. Пальцы его вцепились в край столешницы. Бледное лицо покрылось капельками пота. Казалось, некий мучитель выдавливает наружу бисер, скрывавшийся под кожей. В мигающем свете свечей капли притворялись живыми: они шевелились, переливаясь мутным перламутром. Плечи мужчины едва заметно тряслись.

– Традиции Сякко чудовищны, – подвела итог Регина. – Но они работают.

– Из этого правила, – Костандо одним глотком допил свой апперитив, – есть какие-нибудь исключения? Хоть какие-нибудь?!

– Есть. Если психир соглашается на операцию, подобную той, что вы предложили мне – он теряет право на защиту клана.

– После операции?

– Нет. В тот момент, когда дает согласие.