Сталинские соколы в боях с белофиннами - Андрей Вадимович Новиков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рядом с ним летит лейтенант Неуструев. Слева от него молодой летчик Яковин. Оба они специалисты по зениткам. Как только заметят, — камнем на них.
Плывут под самолетами перелески и поля. Вот и Ленинград. Он спокоен и горд. Испещренный водными магистралями, стоит он на берегу Балтики, дымя сотнями заводских труб. Блестит залитый солнцем золоченый купол Исаакия. Чудесный город! Даже с высоты 4 тысяч метров чувствуется его кипучая жизнь.
Я снова смотрю на город: он ласкает взор величественной, беспримерной красой. Невольно вспоминается его героическое прошлое: 1905 год, приезд Ленина, Октябрьская ночь 1917 года, Сталин — руководитель обороны Петрограда, и все, что связано со славными делами рабочих этого исторического города.
За этот город мы скорее отдадим всю свою кровь, каплю за каплей, чем позволим врагу нарушить спокойствие великой приморской столицы.
Летим на большой высоте. Мороз уже далеко перевалил за сорок. Внимательно просматриваем все вокруг. Никакая хитрость врага нас не проведет. Над этим городом врагу никогда не летать.
Время нашей сталинской вахты подходит к концу. Вот уже в голубой дымке показалась смена. Словно белые лебеди, плывут самолеты нашей второй группы.
Мы сдаем боевую сталинскую вахту товарищам. Резко снижаясь, идем на посадку. Через два часа мы полетим в тыл врага.
Сегодня будем штурмовать его так, чтобы Сталин сказал: «Спасибо!»
Герой Советского Союза полковник Н. Торопчин
Истребители
В декабре на Карельском перешейке дни совсем короткие: рассвет наступает около 10 часов, а в 15 часов 30 минут уже сумерки. Все же мы успевали производить по три-четыре вылета в день. Летали в любую погоду. Летали, не считаясь ни с чем. И добивались успеха.
Взаимопомощь, взаимная выручка в бою — главное. В таком духе воспитывались все наши летчики.
Герой Советского Союза полковник Н. Торопчин
Однажды наши истребители сопровождали бомбардировщиков. В этом полете два наших «чижика» (истребителя) отстали от своих товарищей, и на них накинулось 12 белофинских истребителей.
Старшие лейтенанты Казаченко и Соколов (ныне Герой Советского Союза), пилотировавшие самолеты, вступили в неравный воздушный бой. Отражая атаки противника, отважные летчики внимательно следили друг за другом. Все попытки белофиннов зайти в хвост какому-либо из наших самолетов окончились неудачей. Измотав врагов, друзья стали наносить им удар за ударом. Они сбили четыре «Фоккера» и невредимыми вернулись на свой аэродром.
Ни на секунду не терять из виду товарища и никогда не оставлять его в беде — это было нашей заповедью во всех полетах и боях.
Чуть ли не каждый раз мы возвращались на аэродром с победой. 19 декабря звено капитана Костенко сбило в воздухе звено финских истребителей. 23 декабря звено капитана Журавлева уничтожило три финских истребителя и два разведчика. Звено капитана Суворова однажды заметило двух финских истребителей, сопровождавших «Дуглас». Атаковав их, наши летчики сбили все три самолета.
В феврале, во время прорыва укрепленного района, наш полк нередко заставлял артиллерию противника прекращать огонь. Мы обстреливали белофинские батареи и пикировали, сбрасывая бомбы. Так летали с рассвета до наступления темноты.
Не помню точно, 18 или 19 февраля наши танки не могли пройти по дороге к селению Лейпясуо, так как с опушки леса вели огонь противотанковые орудия противника. Мы вылетели в составе девятки и обстреляли лес. Потом повторили атаку.
После второго налета стрелковые части, следуя за танками, заняли селение Лейпясуо.
В другой раз наша наступающая пехота была сильно обстреляна из финских окопов. Увидев, что наши стрелки залегли, мы атаковали позиции белофиннов и заставили их прекратить огонь.
Воспользовавшись замешательством противника, пехотинцы сразу же бросились на него в атаку.
Мы радовались, когда удавалось чем-либо помочь наземным войскам. Видели в этом проявление нерушимой боевой дружбы между различными родами войск, являющейся залогом успеха в бою.
В то время как наши войска готовились к прорыву линии Маннергейма, мы поддали белофиннам жару. Налеты советской авиации заставили противника совершенно прекратить дневное движение в радиусе 100 километров от фронта. Летаешь над территорией Финляндии, кругом мертво, пустынно.
Но когда наши части, прорвав укрепленные районы, стали подходить к станции Кямяря, финны начали лихорадочно подбрасывать войска на Карельский перешеек. Теперь уже они везли солдат и днем и ночью — время не терпит.
От пленных нам удалось узнать, что в вагонах воинских поездов полы покрыты слоем песка в 0,5–0.75 метра. В случае появления нашей истребительной авиации поезда останавливались, и солдаты прятались под вагоны: песок предохранял их от пуль. Но эта хитрость не помогла им. Мы стали заходить сбоку эшелонов и стрелять под вагоны. Солдаты выскакивали из-под них, как суслики из норы, когда туда нальешь воды. Так уничтожали мы белофинские воинские эшелоны.
Летать было нелегко, в особенности над крупными населенными пунктами. Летишь, а вокруг тебя зеленые и красные ленты трассирующих и зажигательных пуль, рвутся снаряды малокалиберных зениток. Ощущение не из приятных.
Помню, 27 февраля погода стояла плохая. Шел снег. Прилетели на станцию Тали. Произвели две атаки. При выходе, после второй атаки я заметил колонну пехоты противника. Собрал звенья и хотел зайти для атаки в хвост колонны. Тут-то нас и заметили вражеские зенитчики. Чувствую взрыв. Оглушило меня. Потряс головой, открыл глаза. Нюхаю, не пахнет ли бензином. Нет. Значит, еще ничего. Но догадываюсь, что пробит масляный бак. Посмотрел на манометры — не работают…
Митинг по поводу награждения Н-ского стрелкового полка орденом Красного Знамени
В таких случаях единственное желание — поскорее добраться до линии своих войск. Садиться на территории противника никому не охота. Долетели домой. Подсчитали — 32 пробоины.
Бывало разное. Прилетит летчик с задания, самолета, не узнать — весь изрешечен. Спрашиваешь;
— На чем прилетели?
— На советском воздухе, товарищ командир.
Хороший, надо сказать, воздух. Легко на нем летать.
Истребители много раз специально направлялись в тыл противника, искали врага, навязывали ему бой. Бомбили аэродромы, бомбили мосты и другие военные объекты.
2 февраля был бой над станцией Иматра. Наших — 12 самолетов, а финских — 18. Бой продолжался 15–20 минут. Мы не потеряли ни одного летчика. Только после боя требовался ремонт для пяти машин. У одной даже шасси пробило,
