Маятник веков - Александр Дыбин

Но как же так?! – пронзила мысль: – ведь я же почти целый месяц жил в "своем" – двадцатом – веке! А послушать их – так никуда не отлучался с прежнего полнолуния! Раздвоился я, что ли? Но тогда я должен был бы помнить обе линии своей двойной жизни, а ведь этого нет: я всегда или там, или здесь… Чудеса!

Хотя само перемещение во времени – не чудо разве? Пора перестать удивляться!

Интересно: попаду ли я, как в прошлый раз, еще и в будущее?

Глава 7.

Он уснул уже под утро, а, проснувшись, почувствовал под собой не жесткую лавку и не свой продавленный диван, а мягкую, упругую опору. – Ну, ясно: все, как и тогда: неумолимый маятник!

Как и в прошлый раз, вокруг посветлело, и он увидел то же помещение. Но созерцать его пришлось недолго: часть стены напротив его куда – то исчезла, и в проеме появилась женская фигура. Лицо у "феи" было миловидное, довольно молодое.

Что касается одежды, это был комбинезон: элегантный, ладно пригнанный, слегка кокетливый.

Посетительница располагающе улыбнулась и, обратившись к нему по имени – отчеству, поведала, что она – сотрудница какого – то там института. Александр толком не понял – какого, но сообразил, что явно имеющего отношение к исторической науке.

Зовут ее Наташа – так и называйте: отчества у нас не приняты. – Вы хорошо понимаете мою речь?

– Да, вполне, – ответил он. (Речь ее, действительно, была очень понятной, но в ней чувствовалось нечто вроде акцента. Впрочем, сам этот "акцент" был довольно приятен.) – Вы хотите меня изучать? – вопросил напрямик Александр.

– Если Вы не против, то конечно: Вы, наверно, тоже бы не упустили случая… А, впрочем, мы Вас уже неплохо изучили: как говорится, дело техники… А вот та эпоха, где Вы только что гостили, представляет для нас немалый интерес: ведь ваш XX век, как Вы его называете, мы неплохо знаем и по книгам, и по фильмам, и по прочим документам. Другое дело – тот, "семнадцатый": ведь не было тогда кино, звукозаписи, да и архивы были редкостью… Скажу Вам больше: Вы там очутились не без нашей помощи! Вы для нас – как бы посредник: особенности этого эксперимента таковы, что "нашего" человека невозможно послать в ту эпоху, зато можно это сделать с обитателем эпохи, находящейся как бы на полпути… Понятна Вам эта механика?

– Да, пожалуй, – ответил Александр. Не техническая сторона, конечно, но сам принцип ясен.

– Ну, техническую сторону Вы вряд ли и поймете, да и я, признаться, в этом не специалист: эксперимент проводится силами множества специалистов из самых разных областей науки и техники. При этом принимаются все меры, чтобы обеспечить безопасность всех его участников. А также не внести серьезных аберраций в исторический процесс. Поэтому мы и не сможем дать Вам полной информации ни о нашей эпохе, ни о всем ходе истории в течение тех веков, которые нас разделяют.

Вы ведь понимаете, что для этого имеются серьезные причины?

– Да, конечно, – сказал Александр. – Но все – таки хотелось бы узнать, почему именно я…- он несколько замялся – стал объектом… или, лучше сказать, ну, в общем, почему выбор ваш пал именно на меня?

– Ну, видите ли…- Наташа тоже несколько замялась – я не имела отношения к этому выбору… Но критерий был таков: найти человека достаточно мыслящего, образованного, порядочного и… – она несколько смущенно улыбнулась – несколько несовместимого со своей эпохой. Ну, и некоторые психофизиологические характеристики должны были оказаться подходящими, да и образовательный профиль, и особенности социального положения… Мы перебрали множество досье – благо Ваша эпоха оставила их в изобилии (эти слова прозвучали сочувственно) – ну, и в результате… Впрочем, если Вам это всё не по вкусу, то так и скажите: мы не хотим никого принуждать! – Она вопросительно взглянула на собеседника.

– Да нет, особых возражении я, пожалуй, не имею, – ответил Александр довольно твердо. Вы, действительно, правильно учли мой интерес и к прошлому, и к будущему. Но с вашей стороны весьма по – джентльменски все – таки осведомляться о моем согласии: мы в своей эпохе к таким нежностям не очень – то привыкли! А скажите – раз уж к слову пришлось: это норма вашей жизни – всегда соблюдать интересы личности, "права человека" – как это когда – то у нас называлось?

– Вы знаете,- Наташин голос прозвучал несколько виновато, – у нас сейчас критерии изрядно изменились. И такие понятия, как "права человека", сейчас имеют несколько иное содержание… Одно могу сказать: проблем у нас хватает – никакого "коммунизма", никакого "Рая на земле"… Есть довольные, есть недовольные – в общем, как и у вас! И нам во многих отношениях труднее: наша жизнь значительно сложней… и далеко не все наши проблемы легко разрешимы… В общем, нет однозначно хороших эпох, как нет и однозначно плохих! Да кому я это говорю? – вдруг спохватилась она: – Вы ведь это лучше меня понимаете!

Ну, а в Бога у вас верят? – брякнул Александр и тут же почему – то покраснел: уж больно как – то примитивно! Но Наташа ответила просто, хотя и с улыбкой:

Да, многие верят. Хотя очень по – разному и, в основном, без излишней догматики: примерно так, как верили Кант, Эйнштейн… Вообще же религиозное чувство – это одна из самых постоянных человеческих особенностей, и лишенный его человек – просто не совсем человек! А Вы знаете – проговорила она с явной гордостью – мы ведь не только в семнадцатый век проникали: похожими способами мы проникали в эпоху Христа, даже Будды! Только вот подробностей об этих изысканиях я не могу Вам сообщить: ведь я предупреждала, что не все Вам будет сообщаться… Одно могу сказать Вам, как христианину: дух этой религии жив до сих пор! Ну, а подробнее на эту тему говорить не будем – а то Вы сочтете меня еретичкой! Если у Вас больше нет вопросов, то пойдемте – я Вас проведу в соседнее помещение, где с Вами побеседуют специалисты. Думаю, эта беседа не будет для Вас неприятной!

Еще единственный вопрос, – поспешно проговорил Александр, – вы в Космос далеко летаете?

– Намного ближе, чем герои вашего Ефремова, Стругацких и прочих дерзких фантазеров. Да и все эти полеты – не самое эффективное средство изучения Вселенной: мы другими способами узнали о ней очень многое, но… – она с извиняющимся видом улыбнулась – о подробностях не спрашивайте! Тем более, что я и не специалист… Ну, пойдемте, пожалуй!

– Можно самый последний вопрос: как сейчас оценивают всю эту нашу Перестройку и то, что за нею последовало? А также такие фигуры, как Ленин и Сталин?

– Александр! Кто же разговаривает с женщиной о политике? – сказала она несколько кокетливо, Одно могу сказать; у Сталина наши историки находят как черты Ивана Грозного, так и Петра Великого. Ну, а что касается того, что больше всего волновало Ваше поколение – то есть его зверства, изуверства, страшные просчеты – мы воспринимаем это примерно так же, как вы – такие же деяния Ивана Грозного: с осуждением, но без излишних эмоций: дистанция в несколько веков всё же дает себя знать! Спорят о другом: была ли от всех этих ужасов хоть какая – то польза – тут единого мнения нет. Что же касается Ленина – он, разумеется, грешен во многом, но разве невинны такие горе – правители, как императоры Франц-Иосиф и Вильгельм, премьер Ллойд Джордж, да и Николай Второй – простите – хоть и мученик, да и святой, но поменьше бы таких святых!

Ну, а "эта ваша Перестройка"…- разве Вы, как историк, не понимаете, что это начало очередной "Смуты"? Смута предшествовала образованию Российской Империи, Смута ее и закончила. Англичане, турки и австрийцы тоже ведь жалели о крушении своих империй, но ведь жили после этого неплохо! Для России столь крутые повороты проходят болезненней, чем для более прагматичных, менее "закомплексованных", что ли, народов… Но все же и для неё все это – в том числе и эта ваша "капитализация" – тут она поморщилась – не "конец света"! Ну, а про конец вашей Смуты не спрашивайте: он, конечно, будет, но когда – я Вам сказать не вправе!

– Ну, что ж: пойдемте, Александр, пора! – произнесла она с улыбкой.

– А… большая там аудитория? Я не привык… Может, еще и транслировать будут?

– Не смущайтесь: всё будет нормально! Я Вам обещаю полную доброжелательность присутствующих!

Но он всё же медлил…

– Александр! Не подводите нас – я Вас прошу! – произнесла она просительно – ободряющим тоном: эксперимент довольно дорогой, ответственный,,. И я все время буду рядом… (Она почти нежно взяла его за руку и повела.)

Глава 8.

Зал, куда они пришли, был не таким уж и большим, но заполнен он был до отказа. – И президиум есть, – не без иронии отметил Александр. Наташа подвела его к чему – то похожему на удобное кресло между залом и президиумом и шепнула: – Поприветствуйте аудиторию!

Александр сделал легкий кивок в обе стороны и еле выдавил: