Невиновные - Жорж Сименон

Когда он стал нежно ласкать ее, то не смог вызвать в ней ни малейшего отклика, ее тело даже не вздрогнуло. Он видел ее лицо очень близко, словно на экране крупным планом, и это лицо ровным счетом ничего не выражало.

Ему стало даже как-то совестно оттого, что удовольствие получает он один.

Но разве такое не случается довольно часто? И кое у кого из его приятелей бывало такое, но со временем все как-то налаживалось.

– Может, пойдем прогуляемся по Английскому бульвару?

Она соглашалась без особого восторга и даже не брала его под руку, просто шла рядом.

– Как красиво!..

Он боялся наступления новой ночи. Что было тому виной – неловкость, эмоциональность?

Она по-прежнему не реагировала на ласки, но улыбалась ему как ребенку.

– Ты во мне разочарован?

– Нет.

– Я не виновата, Жорж. Наверное, я не так устроена, как другие женщины. Надеюсь, со временем это пройдет...

– Конечно. Главное, не бери это в голову...

Он всячески старался угодить ей, и на каждое проявление нежности она отвечала благодарной улыбкой.

Можно было сказать, что их любовь была целомудренной. За пределами спальни она становилась самой собой и лишь много месяцев спустя начала чувствовать хоть какое-то удовольствие.

И все же она по-прежнему запиралась в ванной комнате. Он ни разу не видел ее в ванне или под душем. Лишь изредка ему удавалось какое-то мгновение видеть ее обнаженной.

Она снова занялась своей работой и, несмотря на свою кажущуюся хрупкость, развила бурную деятельность.

– Тебе незачем работать. Я зарабатываю достаточно для нас двоих.

Тогда он работал еще на улице Сент-Оноре, и там ему очень хорошо платили. Они подыскали себе квартиру на бульваре Бомарше, которую вскоре расширили за счет соседней. Детей у них еще не было.

А будут ли они? Жорж начинал в этом сомневаться, и от этой мысли у него становилось тяжело на сердце.

– Ты любишь детей, Аннет?

– А как же! Разве не все любят детей?

– Я не о том. Я хочу сказать: ты любила бы наших детей, нашу плоть и кровь?..

– Почему же нет?

Он не был несчастным. Он никогда не чувствовал себя несчастным вплоть до того момента, когда увидел форменное кепи полицейского в дверном проеме.

У него была она. Разве это не самое главное? К тому же на четвертом году их супружества она объявила ему, что забеременела. На этот раз она была радостно возбуждена.

– Хоть бы был мальчик...

– Девочка или мальчик-это будет наш ребенок. К тому же у нас могут быть еще дети...

– Мне хотелось бы, чтобы первым был мальчик. Я не хочу много детей: может быть, двоих – мальчика и девочку...

Все время, пока она вынашивала, он не трогал ее из какого-то особого уважения и из боязни нарушить происходивший в ней процесс.

– Надеюсь, когда он у нас появится, ты не будешь больше работать...

– Возможно, первые несколько недель, а потом я не смогу сидеть сложа руки.

Она не советовалась с ним. Она решала сама.

Как раз в это время они и наняли Натали, и та сразу заняла важное место в их доме. Теперь Аннет не занималась ни уборкой, ни кухней. Она ходила на работу вплоть до последнего месяца, и это можно было расценить как вызов с ее стороны.

И тем не менее он был счастлив. В то время это казалось ему естественным. И только теперь, думая об этом и задаваясь вопросами, он пытался представить себе истинную Аннет.

У них родился мальчик. Он надеялся, что его назовут Жоржем в честь него самого или Патриком – это имя ему очень нравилось.

– Нет, мы назовем его Жан-Жак...

Он не возражал. Теперь он работал самостоятельно на улице Севинье, а его компаньоном был Жан-Поль Брассье. В молодости Жорж мечтал стать скульптором. Приехал в Париж в надежде поступить в Школу изящных искусств, зарабатывал на жизнь чем придется, даже разгружал по ночам ящики с фруктами на Центральном рынке.

Все переменилось, когда он прочитал одно объявление. Требовался ученик ювелира на улице Сент-Оноре, и он отправился туда, опасаясь, как бы ему не отказали из-за юного возраста.

Уже через несколько недель ему стали доверять довольно тонкую работу, а спустя три года он занял место главного мастера, ушедшего на пенсию.

С Аннет он познакомился на вечеринке, которую устроил у себя на квартире на Орлеанской улице один его женатый приятель. На такой вечеринке он был впервые. Он пил как все, но ему казалось, что вино в стакане не убывает.

Он танцевал под фонограф. В какой-то момент он подошел к девушке, которая сидела в одиночестве и смотрела, как другие танцуют.

– Вы танцуете?

– Нет.

Она не выглядела очень привлекательной, и все же он подсел к ней.

– Вы давно знакомы с моими товарищами?

– Я здесь впервые. И знаю только Липского, вон того рыжего коротышку, он привел меня, потому что мы живем в одной гостинице.

– Вы парижанка?

– Нет, я родилась в Ньевре.

– И давно в Париже?

– Почему вы меня обо всем этом спрашиваете?

Вино сделало свое дело, и потому он непринужденно ответил:

– Надо же о чем-то говорить, верно?

– По крайней мере вы откровенны. Ведь вам все равно, где я родилась – в Ньевре или в Стране басков...

– Вы брюнетка с карими глазами, так что вполне могли бы быть басконкой... А почему вы не танцуете?

– Не люблю... Мне кажутся смешными все эти пары, которые дергаются друг перед другом кто во что горазд.

– Вы работаете?

– Да.

– В какой-нибудь конторе?

– Нет.

– В магазине?

– Нет. Не пытайтесь угадать, ничего не выйдет. Я работаю в социальной защите.

– Ив чем же состоит ваша работа?

– Мы посещаем стариков, больных, людей обездоленных... Выбираем тех, кто предоставлен самому себе... Мы их моем... Готовим им еду... Немного прибираем в доме...

– Это не слишком тяжело?

– Нет. Все дело в привычке.

– И это не вызывает у вас разочарования в жизни?

– Все они живут надеждой. Большинство из них здраво смотрят на вещи, я не слышала ни об одном случае самоубийства... Кончают с собой самые молодые, потому что они не знают жизни...

Он мог бы сейчас повторить слово в слово их беседу. В заключение он спросил:

– Могу я надеяться снова увидеться с вами?

– Зачем?

– Я тоже здесь совсем один...

Она не спросила, чем он занимается.

– Я живу в гостинице «Большой медведь» на улице Сен-Жак...

Все это промелькнуло как в тумане от винных паров. Он был уверен, что больше никогда ее не увидит, и не слишком переживал по этому поводу.

Она была не такая, как другие девушки. Выбрала себе неблагодарную профессию, возможно, самую неблагодарную, да еще говорила о ней с таким воодушевлением.

Прошло недели три-четыре. Он забыл спросить, как ее зовут, но приятель, который устраивал вечеринку, пришел ему на помощь.

– Ее зовут Аннет Делен... Но если ты собираешься за ней приударить, то знай, что ничего у тебя не выйдет... До тебя уже пытались...

– Ты ее хорошо знаешь?

– Мы с ней из одной деревни. Ее отец-учитель... Мы учились вместе. Она младше меня, и я тогда обращался с ней как с малышкой... Теперь не посмел бы.

И вот он купил билеты в театр и вечером постучал в ее комнату на улице Сен-Жак...

– Кто там?

– Жорж Селерен.

– Я такого не знаю...

– Мы с вами довольно долго разговаривали у моего друга Рауля...

– Почему вы не позвонили? Вы же знаете, что в гостинице есть телефон... Что вам от меня нужно?

– У меня есть два билета в «Комеди Франсэз»...

Он нарочно выбрал серьезный театр.

Она посмотрела на него с любопытством.

– Вы купили билеты?

Он покраснел, хотел было сказать, что ему их подарили, но все же пробормотал:

– Да.

– Даже не зная, соглашусь ли я пойти и вообще дома ли я?

– Да.

– А что там сегодня идет?

– Какая-то пьеса Фейдо и «Мнимый больной».

– Подождите меня на улице. Я буду готова через четверть часа.

Тогда-то все и началось. Она его не отвергала. Время от времени соглашалась пойти с ним в театр и даже в кино, если шел какой-нибудь из ряда вон выходящий фильм. Потом они заходили в бар выпить пива и съесть бутерброд.

Он провожал ее до входа в гостиницу, но понимал, что попытка поцеловать Аннет была бы ошибкой.

– Спасибо вам за этот вечер, – говорила она, пожимая ему руку как доброму товарищу.

Так продолжалось больше года. За это время он не сильно преуспел, хотя думал только о ней. Как-то раз зимним вечером в гололедицу она машинально взяла его под руку, и он почувствовал ее тепло.

– Я хотел бы задать вам один вопрос, – сказал он срывающимся голосом, но я знаю, что вы мне скажете «нет».

– Какой вопрос?

– Не согласитесь ли вы выйти за меня замуж?.. Я небогат, но зарабатываю достаточно на жизнь и, возможно, вскоре буду работать самостоятельно.

– Вы очень огорчитесь, если я скажу «нет»?

– Да, очень.

– А если мы поженимся, вы позволите мне не бросать работу?

Скрепя сердце он выдавил из себя: