Сочинения - Никифор Константинопольский

В эти времена Ираклий отправился на родину и остановился во дворце, именуемом Иерия (thV IeriaV), [43] так как не решался переправиться через море; многие сановники (axiounteV), и архонты, и горожане убеждали его войти в город, но никак не могли убедить. И в праздники он только посылал сыновей, и они, совершив в храме божественную литургию, сразу же возвращались к нему. Также, когда присутствовали на конских состязаниях, снова уходили к отцу. В то время, как он там проводил время, его известили, что сын его Аталарих и Федор, находящийся в сане магистра, сын Федора, брата императора, вместе с некоторыми другими собираются организовать заговор против него.

Поверив этим доносам, Ираклий приказал отсечь им носы и руки, а Аталариха послал в изгнание на так называемый Принцев остров, Федора же —на остров, именуемый Гаудомелету, и отдал распоряжение тамошнему дуке (douki), когда они прибудут, отнять у них одну из ног. И так же наказал и единомышленников их замыслов.

Когда прошло достаточное время, императорские архонты подговорили эпарха, чтобы привести большое число судов и скрепить их друг с другом наподобие моста и окружить стеной из веток, деревьев и растений залив, именуемый «Стенос» (Stenou), чтобы не было видно при проходе моря. Когда это дело было выполнено со скоростью, император верхом переправился через море (638 г.), как через материк, к высокому берегу залива, именуемого Фидалийским, и, минуя прибрежную местность, через мост реки Барбисс вошел в Византий. Затем он короновал императором кесаря Ираклейона. [44]

(638 г). В двенадцатый индиктион скончался Сергий, византийский (константинопольский) патриарх. И поэтому Ираклий приблизил к себе Пирра, называя его братом; Пирр некогда был восприемником и крестил в святой купели сестру императора, и так как он узнал, что тот проживал вместе с Сергием и был близок с ним, он его назначил архиереем Византия.

Еще и прежде Кир, патриарх александрийский, был приглашен в Византий; он имел на себе большую вину в том, что выдал деньги всего Египта саракинам. Тогда же это обвинение было сделано перед многочисленным собранием народа этого города. Он оправдывался, что ни в чем не повинен, что если бы придерживались его совета и саракинам платили бы торговую пошлину, они не только бы успокоились, но доходы, уплачиваемые императору, не пропали бы. И он обвинял других в том, что они были виновниками этого дела, говорят, что напрасно стараются возвести вину на него. Император же назвал Кира эллином [язычником], замышляющим отдать в жены эллину и богоборцу, имеющему вражду против христиан, Амбру — саракинскому филарху, дочь императора. При этом он вознегодовал на него и стал угрожать ему казнью; его отдали городскому префекту, чтобы подвергнуть пытке.

После того он счел справедливым своего сына Ираклия назначить консулом, Давида же и Мариана, сыновей своих, провозгласить кесарями, Августину и Мартину, дочерей своих, —августами. Прошло некоторое время, и на него напала болезнь —водянка, и он увидел, что болезнь неисцелима, потому что его это именно убило, ибо он был наказан за свое беззаконие, получив это крайнее наказание за то, что выставил на показ брак с собственной племянницей. Он оставил завещание, чтобы Константин и Ираклий, его сыновья, стали одинаковыми императорами и чтобы Мартина, его жена, почиталась ими как мать и императрица. И затем, наконец, умер, прожив шестьдесят шесть лет и закончив (640 г.) царствование на тридцатом году четвертого месяца, шестой день. И был погребен в церкви всеми прославленных апостолов, в течение трех дней гроб с телом его оставался непокрытым (как он распорядился еще при жизии) и окруженным охраняющими его евнухами.

После того Мартина августа призвала патриарха Пирра, императорских сановников и, собрав народ Византии, предъявила завещание Ираклия, которое содержало распоряжение и о ней и о детях. Весь же присутствующий народ требовал императорами Константина и Ираклия. Она привела их. И вместе с тем рассчитывала считать себя как бы базилиссой и первой в государстве. Некоторые же из присутствующего народа провозгласили ей, что «Ты–де имеешь почет, как мать императоров, они же —как императоры и государи». Избрали же и отдали почет Константину, как первому в государстве, потому что он был избран еще в детстве. И говорили: «Ты не можешь, госпожа, принимать или вести разговоры с варварами и чужеплеменниками, прибывающими в государство; не дай бог, чтобы в такое состояние пришло ромейское государство». И, уходя, начали славославить императоров. Услышав это, она удалилась в свой дворец. [45]

С этого времени Константин начал править империей. Филагрий — хранитель императорской казны [46] уведомил Константина, что когда Ираклий, отец его, заболел, он передал патриарху Пирру денежные средства для императрицы–Мартины, чтобы она не осталась в нужде и отстраненной от императорских средств при Константине–императоре и пасынке. Константин послал за Пирром и стал допрашивать его, так ли это было. Пирр же, обличенный во всех отношениях Филагрием, выдал, хотя и не хотел, эти деньги. Константин, охваченный хронической болезнью, ради хорошего воздуха поселился в построенном им дворце в Халкидоне. Филагрий, видя, что он ослаб, и ожидая, что он скоро умрет, стал опасаться Ираклия и Мартины, чтобы не потерпеть ему от них зла. По этой причине он посоветовал Константину написать войскам, чтобы, если он умрет, они взяли детей его и чтобы не дозволяли обижать их и чтобы не отнимали у них императорского престола. Приняв это предложение, Константин вручил Валентину, оруженосцу Филагрия, письма и прочее, относящееся к этому делу, и послал его к армии, дав ему содержание для армии счетом [47] двести [пятьдесят] тысяч и еще шестнадцать тысяч номисм [48] и предлагая войсковым наборам после своей смерти противостоять Мартине и ее детям. И процарствовав вместе с отцом 28 лет и пережив его, еще будучи императором, 103 дня, он скончался.

Вслед за ним автократором в империи был провозглашен Ираклий, [49] который привлек к управлению империей и свою мать Мартину. Он же сразу взял корону отца, в которой тот был погребен и которую сын его Константин взял из церкви (достоинством до 70 литров золотом), и принес в дар богу в храм; Кир же, патриарх Александрии, был восстановлен на своем престоле. Ираклий постриг Филагрия и сослал его в крепость, именуемую Септом, расположенную на западе, по ту сторону от Геркулесовых столбов, в Ливии. Многим же другим, которых считал друзьями и пособниками его, отомстил побоями и другими наказаниями. Валентин же, оруженосец Филагрия, узнав об этом, взбунтовал войска против Мартины и ее детей; с их помощью он захватил Халкидон и для того, чтобы защитить детей Константина, обосновался в нем. Ираклий же прочно удерживал город и перед всеми оправдывался, что Ираклий, сын Константина, остается нетронутым, и всем показывал его здоровым и невредимым и обнимал его, как родное дитя. И чтобы этому поверили, указывал на то, что принял его на руки после крещения. И Пирр, иерарх города, появился с ним и поклялся на чудотворном древе, что ни через него, ни через кого–либо другого детям Константина не будет причинен какой–либо ущерб. И, отговариваясь, указывал на Валентина, как строящего козни против них и стремящегося к императорской власти. И чтобы еще больше во всех отношениях укрепиться, взял вместе с собой Ираклия. Ираклий переехал к Валентину и снова захотел принести клятву и убедить их в том, что он любит и расположен к Ираклию [сыну Константина. — Е. Л.]. Валентин же не принял его, но отослал обратно, и, возвратившись, он рассказал об этом всем в городе. И они все поверили Ираклию и стали ругать Валентина.

Когда же подошло время сбора винограда, горожане, узнав, что войско, стоящее на стороне Валентина, портит их виноградники и что туда невозможно переправиться, пришли к Пирру, взывая, чтобы он венчал на царство Ираклия —сына Константина. Пирр же, посмотрев на беспокойство и бунт народа, отговаривался, говоря, что они не из–за этого восстают, но из–за того, чтобы передать императорскую власть Валентину. И об угрозах толпы сделал все известным императору. Тот же, взяв с собою своего племянника Ираклия, сразу же вступил в храм, взошел вместе с Пирром на амвон, обращаясь к нему, чтобы венчать Ираклия. Толпа же принудила императора довести дело до конца. Он, взяв в церкви корону отца своего Ираклия, выполнил это дело. И сразу же, увенчанного, толпа переименовала в Константина. Самые неотесанные и грубые из толпы вооружились против Пирра, но, войдя в храм, его не нашли. Во время же вечерней службы [50] вошли, приведя с собой толпы евреев и других дурномыслящих, в алтарь; разорвали его покровы и бесстыдным образом замарали святое место; взяв ключи от врат, привязали к копью и так нечестиво прошли в город. Пирр же, узнав об этом, на следующую ночь пришел в храм и поцеловал все святыни. Сняв с себя одетый на него омофор, положил его на святой престол, говоря: «Не отчуждаюсь от священничества, но отступаюсь из–за непослушного народа». И спокойно вышел оттуда, найдя себе убежище у одной благочестивой женщины, а затем, выбрав благополучное время, отплыл в Халкидон. О его прибытии некоторые из тамошних монахов услышали и стали исследовать то, что старшим Ираклием императором и Сергием патриархом города было установлено в отношении двух воль и энергий Христа Спасителя, что защищали Максим и Феодосии в Африке. Вот как было тогда дело в отношении Пирра. [51]