Антидиверсанты - Сергей Зверев

Стоп! Он уперся рукой, которую, как слепец, протянул вперед, в шероховатую преграду. Тяжело присел на пол, нащупал пальцами какую-то ветошь, оперся спиной о стену. Да, никогда полковник не попадал в подобные переделки. А в сходных условиях находился только в курсантской юности, когда сидел за самоволку на гауптвахте военного училища.

А ведь вот в чем может быть дело! Он когда-то участвовал в работах по обустройству нижних ярусов подземных сооружений около Центра управления Полигона. И знал лучше многих схему расположения коллекторов. Господи, неужели его привезли туда? Но зачем?!!

О секретных разработках на Полигоне Калмыков не имел никаких сведений. И получил информацию об этом всего три года назад, во время своей короткой командировки в Москву в составе группы военных экспертов. Он представлял украинскую державу, поэтому не мог даже предполагать, что старый друг, Игорь Стеклов, ныне занимающий ответственную должность в одном из российских секретных ведомств, с которым они пересеклись совершенно случайно, узнав, что полковник проходит службу в этом районе, вдруг спросит:

– А ты был на Полигоне?

– Где?

– Да не парься, Толик. – Стеклов улыбнулся. – Сам понимаешь, о чем я. У нас есть свои источники. Ты же там когда-то работал…

Калмыков внимательно посмотрел на постаревшее заматеревшее лицо приятеля. Они давно не виделись, а люди с годами сильно меняются. Кем сейчас стал Игорь?

– Работал двадцать лет назад. Потом не был ни разу, – солгал полковник. Неужели Стеклову известно, что он и в последнее время приезжал на Полигон, спускался в разрушенные бункеры, два раза организовывал на этой территории командно-штабные учения?

– Вот что, Толя, я из тебя клещами сведения не вытягиваю. Ведь это по сути раскрытие военной тайны представителю чужой страны, – усмехнулся Стеклов.

Старый друг, мало что по званию был существенно старше Калмыкова, так еще принадлежал к элите другой державы. Сам полковник плевать хотел с высокой колокольни на все эти межгосударственные дрязги, но интерес к такой теме его поразил.

– Игорь, а зачем тебе это?

– Видишь ли, старик… – Стеклов замялся, прошелся по своему большому кабинету, почесал затылок. – Как бы тебе это попроще обрисовать? В общем, скрывать от тебя ничего не стану. В конце концов, мы с тобой из одного котла щи хлебали. Нам очень нужны сведения о современном состоянии дел на Полигоне. Ну так вот…

Он остановился у окна, сложив руки за спиной, потом резко развернулся, поднял рюмку с дорогим коньяком (в честь встречи генерал распаковал особые запасы спиртного) и сказал:

– За тебя, Толик!

Калмыков тоже выпил, закусил ломтиком лимона.

– Я понимаю, конечно, что выпытываю сейчас закрытую информацию, но по-другому никак не получится. Нам позарез требуются данные о том, что там делается.

– Но я же ничего не знаю…

– Не прибедняйся, Толик. Ты можешь сказать мне хотя бы одно – недавно там кто-нибудь из ваших себя проявлял?

Калмыков колебался. Разве можно рассказывать о том, что ему известно? Друг-то друг, но вообще это попахивает изменой воинской присяге.

– Наша часть к Полигону никакого отношения не имеет. Да, находимся рядом, в тридцати километрах, но больше нас ничего не связывает.

Стеклов долго бродил по кабинету, не говоря ни слова, как волк в вольере зоопарка. Потом неожиданно резко развернулся и сел за стол напротив полковника:

– Послушай, Толя… Я тебе сейчас кое-что расскажу. Но поклянись, что ты никому, ни единому человеку, об этом не заикнешься. Дело тут такое…

Калмыков иронически взглянул на Стеклова:

– Ты же меня знаешь. Тем паче что мы теперь – почти что стратегические противники.

– Деталей я, само собой, не ведаю. В советское время подобная информация доводилась только до уровня министра обороны. Но известно мне следующее… Во времена Брежнева на этом самом Полигоне, помимо официальных, санкционированных командованием испытаний обычных видов вооружения, проводились совершенно секретные эксперименты с неизвестным типом физического излучения.

Полковник не мог оставить саркастического тона:

– Что же может сделать это твое излучение? Полностью блокировать систему противовоздушной обороны страны?

– Да нет, Толя… Даже при наименьшей мощности генерирующих приборов, – Стеклов сжал челюсти, – полностью уничтожить все живое на площади в десятки квадратных километров…

6

Северо-восточная Украина

Окрестности Полигона

16 августа

16.41

Митин отругал себя последними словами. И было за что.

Он чуть не попался. Как школяр, пацаненок!

Стреляли с близкого расстояния (из армейской винтовки западного производства, точнее не сказать), метров с пятидесяти. Для профессионала это гарантированное попадание в «яблочко» по имени Валера Митин. Его спасла реакция и небрежность стрелка.

Откатившись за угол сарая, он стремительно приготовил к бою модификацию «Клин» пистолета-пулемета «Кедр»[1]. Дальнейшие движения отработаны многолетней спецназовской практикой: выход из укрытия в стороне от директории первого выстрела, широкая веерообразная очередь, по дуге рассекающая все возможные точки укрытия противника, переход вправо, фиксация ответного огня, незаметное перемещение на предыдущую позицию, новая очередь…

Враг был один. Это не вызывало ни малейших сомнений.

Еще одна пуля, выпущенная с большей меткостью, гарантированно сразила бы Митина наповал, если бы он секундой раньше не сделал широкий фальшбросок на два метра влево, на самом деле оставшись на том же месте.

Противник серьезный. Но он без поддержки. И, похоже, у него проблема с патронами.

Две минуты наблюдалась полная тишина. Даже трактор перестал рычать мотором на краю поля. Словно для того, чтобы два спеца смогли конкретно выяснить свои отношения.

Митин отполз вправо, старясь не задевать листья репейника и стебли крапивы.

Сейчас существуют три примерно равнозначных варианта. Первый – ждать, пока стрелок опять проявит себя. Второй – попытаться захватить его живьем, обежав сарай с другой стороны. Третий – вызвать врага на продолжение дуэли, заставив тем самым раскрыть огневую точку. Впрочем, если противник – действительно конкретно подготовленный профи, то не сидел на месте, а тоже постоянно менял место временной дислокации, перемещался в активном режиме, делал фальшброски.

Второй вариант – наиболее рискованный. Но Митин в конце концов выбрал именно его.

Прижавшись к нагретой солнцем стене сарая, молниеносно оказался у другого края, на теневой стороне, нырнул в густые заросли крапивы. Колючки чертополоха в какой-то момент больно царапнули по щеке. Переложив в левую руку «Кедр», добрался до угла, залег здесь, не шелохнув ни одного травяного стебля.

Сейчас самое главное – понять тактику этого одинокого стрелка. Мог ли он допустить, что Митин пойдет в обход, и соответственно резко переместиться вбок, уйти с прежней огневой позиции? Если котелок у парня варит на приличном уровне, вполне мог. Только как это узнать? Судя по меткости первого выстрела, легко допустить, что противник имеет на своей винтовке оптику. Тогда дело швах…

Митин прополз три метра вперед с осторожностью гадюки, подбирающейся к птичьему гнезду. Замер, поймав себя на крайне неприятной мысли. А вдруг стрелок уже ушел вперед, отпугнув погоню? Что, если диверсионная группа оставила его в арьергарде с целью «решетить» пространство редкими пулями, а потом отходить в сторону, отвлекая внимание преследователей и дезинформируя о реальном направлении движения группы?

Один шанс из десяти, что его можно взять живьем. Профи из «охранного кордона» никогда не позволит себе попасть в плен и стать «языком». Надо идти напрямую!

Митин протянул руку к основанию осевших полусгнивших бревен, бесшумно подтянул к себе небольшой камень, лежавший у самой стены, размахнулся и метнул вперед. Оказавшись одновременно с этим броском на несколько метров правее, он приподнялся над листьями лопуха, поливая пространство широкой очередью.

Откинув свое тело еще на три метра, Митин замер в зарослях, вслушиваясь.

Полная тишина. Мало того. Чужого присутствия более не ощущалось. Похоже, он не ошибся. Шуганув преследователя метким выстрелом, за пять минут одинокий диверсант успел отсюда свалить. Профи за такой отрезок времени в силах преодолеть почти полкилометра. Ищи теперь ветра в поле.

Митин расслабил мышцы, сел, почти не таясь, у стены сарая и, возмущенно сплюнув, вытащил пачку сигарет.

Как все-таки плохо, что приходится действовать в одиночку. Даже учитывая свои индивидуальные особенности и характер специальной подготовки. Иногда помощь соратников предельно необходима. Например, сейчас…

Его группа осталась в десяти километрах южнее, прямо у развалин бывшего подземного бункера. Она будет сидеть и ждать своего командира до упора.