Под колпаком у ректора - Малиновская Елена Михайловна

— Так я уже пораскинула. — София недовольно повела точеными плечиками. — Только ей все не подошло.

— Если честно, я и сам не в восторге от того, что ты предложила. — Бернард скептически хмыкнул. — Нет, я о другом. Надо, чтобы Арлин честно сдала экзамен. А для этого что требуется?

— Отрубить мне голову и пришить новую, — буркнула я.

— Надо, чтобы ты поняла начерталку! — веско сказал Бернард. — Увидела все эти плетения. И осознала, как идут силовые потоки.

— Я же говорю: отрубить мне голову и пришить новую, — уныло повторила я. — И никак иначе.

— Нет. — Бернард тяжело поднялся на ноги. — Арлин, надо поставить тебя в безвыходную ситуацию.

— Куда уж безвыходнее, — не унималась я, все глубже и глубже погружаясь в пучину отчаяния.

Того и гляди, опять рыдать начну. Хорошо хоть, платок Родерика под рукой.

— Пусть это станет для тебя вопросом жизни и смерти! — важно провозгласил Бернард, который упрямо пропускал мимо ушей все мои горькие реплики. — Знаешь, как мой батя говаривал?

— Про дракона и вальс? — уточнила я.

— Он говорил, мол, что толку трогать ногой омут, когда ныряешь с головой! — громко объявил Бернард и горделиво приосанился.

Мы с Софией изумленно переглянулись. И что это значит?

— Твой отец — настоящий кладезь народной мудрости, — первой очнулась София. — И что это значит?

— А то, что пока Арлин просто трогает ножкой омут, — пояснил Бернард. — Глазеет без толку в книгу, надеясь, что знания чудесным образом сами вползут ей в голову. А надо просто взять — и нырнуть с головой.

— Э-э… — протянула София и опять посмотрела на меня.

Я лишь пожала плечами. Это ее парень, ей лучше знать, что он имеет в виду. Потому что я при всем своем горячем желании была не в силах постичь тайный смысл аллегорий Бернарда.

Теперь я понимаю, почему обычно он предпочитает отмалчиваться. Наверное, уже достал всех своих друзей постоянными изречениями отца, и те посоветовали ему почаще держать язык за зубами.

— Да что тут непонятного? — Бернард гневно насупился, недовольный, что мы не оценили приступ его красноречия. — Опасность обостряет чувства! Арлин может до посинения сидеть тут и зубрить. Это все бессмысленно. Надо, чтобы ее жизнь оказалась в реальной опасности. Тогда она захочет увидеть пульсацию энергии и поймет, как ею управлять.

— А если не увижу и не пойму? — скептически спросила я. — Знаешь, Бернард, я, конечно, жуть как не хочу вылететь из академии. Но уж лучше я останусь живой без сданного экзамена, чем погибну в расцвете сил.

— А кто сказал, что ты погибнешь? — Бернард высокомерно задрал подбородок. — Рядом с тобою будем мы! София и я. А я, между прочим, не абы кто, а студент четвертого курса факультета боевой магии! Точнее, уже пятого, потому что благополучно сегодня закрыл сессию.

«Лодырь, прогульщик и разгильдяй», — едва не добавила я, но в последний момент прикусила язык.

Бернард, безусловно, беззлобный парень, но на столь нелицеприятную характеристику и он вполне может обидеться.

— Так что ты предлагаешь? — спросила София. — Только говори прямо. Без всяких драконов, омутов и вальсов.

Бернард кивнул. И принялся излагать свою идею.

Глава 3

— По-моему, все это плохо закончится, — пробурчала я, ежась под порывами прохладного ночного ветра.

— Не боись! — Бернард ободряюще хлопнул меня по плечу. — Как говорится, без труда не вытащишь и вурдалака из склепа.

Я тяжело вздохнула от столь сомнительной мудрости и покрепче прижала к себе учебник по начертательной магии.

Мне не нравилась затея Бернарда. Сильно не нравилась. Но София поддержала своего парня, поэтому мой голос оказался один против двух.

И вот теперь я стояла напротив огромных ворот, за которыми простиралось рочерское городское кладбище. К этому моменту наступила ночь. На темных бархатных небесах загадочно перемигивались огромные льдистые звезды. Только полной луны для вящего счастья не хватает.

— А если на меня нападет какая-нибудь нежить? — боязливо спросила я, пристально вглядываясь во мрак, плескавшийся на погосте.

— Какая еще нежить? — Бернард презрительно фыркнул. — Мы, считай, почти в центре Рочера! Да здешний потенциал каждый день по два раза минимум замеряют, лишь бы вовремя заметить всплеск потусторонней активности. Вон, гляди, и ворота настежь открыты. Стало быть, некроманты, состоящие на городской службе, точно уверены, что никакой опасности для окружающих на кладбище нет.

И словно в подтверждение его слов из темноты послышался чей-то веселый смех. Затем кто-то грубо крикнул:

— Не грей бутылку, пей давай!

— Во, кто-то и окончание сессии тут празднует, — довольно резюмировал Бернард. — Арлин, кладбище ночью — это, пожалуй, самое оживленное место в городе. Не удивлюсь, если мы с трудом свободную могилу найдем.

— Тогда зачем мы вообще сюда пришли? — недовольно осведомилась я. — С таким же успехом я бы могла почитать учебник в комнате. Там хоть теплее и светлее.

— Ты его две недели читала в теплоте и при свете, — резонно возразила София. — Да все без толку. Пойми, Арлин, подходящий антураж в магии дорогого стоит. Одно дело — сидеть за удобным столом и рисовать круги графитной палочкой на бумаге. И совсем другое — стоять напротив древней могилы и вычерчивать печать палкой на земле. Капельку воображения — и твое подсознание поверит, будто все по-настоящему. Бернард прав, в минуту опасности человеческие возможности возрастают многократно.

Я скептически поджала губы. Ладно, не буду продолжать спор. Все эти соображения друзья выложили мне раньше, выступив на удивление единым фронтом. Они не убедили меня тогда, не верила я им и сейчас. Но я прекрасно понимала, что эта парочка не отстанет от меня. Поэтому лучше потеряю часик на кладбище. А потом с чистой совестью вернусь в общежитие и все-таки постараюсь вызубрить эту проклятую начерталку.

Одно радует: с нежитью мне точно не доведется столкнуться. Бернард прав. Куда скорее нам придется отбиваться от подвыпивших студентов, которые непременно захотят принять участие в нашем эксперименте.

— Ну, пойдем. — Бернард двинулся первым, галантно подав руку Софии.

Я со скорбной миной замыкала шествие, по-прежнему прижимая к себе учебник.

Наша небольшая процессия неторопливо прошествовала по центральной аллее кладбища, ярко освещенной магическими фонарями. Правда, где-то посредине из темноты, плескавшейся за пределами оранжевых пятен света, послышалось недовольное:

— Эй, увалень, а ты не обнаглел ли? Справишься один с двумя девицами?

Бернард, не ускоряя шага, продемонстрировал в пустоту увесистый кулак.

— Жадина, — печально вздохнули во мраке. — Ну что за несправедливость? Кто-то с двумя развлекается, а кому-то ни одной не досталось.

Бернард лишь хмыкнул, продолжая свой путь.

Стоило заметить, он явно бывал здесь и раньше. Уж больно уверенно на очередной развилке он свернул на какую-то неприметную тропку, где магических фонарей не было. Но почти сразу с пальцев парня сорвалась огненная искорка.

Я с плохо скрытой завистью вздохнула. Как, ну как у него получается настолько легко и непринужденно колдовать? А ведь Бернард далеко не лучший студент своего курса.

В кустах в этот момент глухо ухнула какая-то ночная птица, и я вздрогнула от неожиданности. Заметила, что отстала от друзей, и поспешила ускорить шаг.

Пусть на этом кладбище и полно народа, но от этого обстоятельства кладбищем оно быть не перестает. Все равно как-то мороз по коже.

Чем дальше мы уходили от центральной аллеи, тем сильнее меня грызли беспокойство и смутный страх. Далеко позади остались разговоры и смех остальных праздношатающихся. Как-то вдруг наступила полная тишина, нарушаемая лишь обычными звуками ночи. Вот зашелестела над головой листва вековых дубов от едва заметного дуновения ветерка. Вот мелькнула в просветах крон стремительная тень летучей мыши или совы, вышедшей на охоту. Вот треснула ветка…