Журнал Наш Современник №6 (2001) - Журнал Наш Современник

Подошел к дому, где когда-то жил Илия. Мертвый дом. Через осыпавшийся оконный проем в одной из комнат его бывшей квартиры - американские БТРы. Как в кино. Теперь они на вооружении ливанской армии. Жаль, Юрий Озеров так и не смог воплотить свою мечту. Изуродованный войной Сталинград вполне можно снимать и в Бхамдуне.

И все-таки нельзя утверждать, что друзы - отъявленные враги христиан. Это не так. Их покойный лидер Кямаль Джумблат всегда считался большим другом России и даже был лауреатом Ленинской премии мира. Но у него есть и могила, и цветы на ней. И даже внушительный музей его светлой памяти. Такого не было и у Владимира Ильича.

Сын Кямаля Джумблата - Валид во время гражданской войны был кем-то вроде удельного князька. Имел даже свою собственную армию с тяжелой техникой советского производства. Потом оружие сдал и теперь занимает в ливанском правительстве пост министра без портфеля. У Валида очень любил бывать мой предшественник, бывший обозреватель "Останкино" Фарид Сейфуль-Мулюков. Особенно после того, как ему был подарен от друзских щедрот черный "мерседес-320". За взвешенные телерепортажи из Ливана.

Валид Джумблат и сегодня живет в родовом замке в Мухтаре, в горной части страны. Именно этот человек командовал отрядами друзских боевиков. Известно, как. Я не раз имел возможность наблюдать, что они проделывали с Бейрутом. Ставили гаубицы на соседние горы, а там на кого Бог пошлет. Однажды с балкона я видел, как снаряд разорвался рядом со школьным "рафиком" на улице Мазраа. Взрыв был такой мощности, что загоревшуюся машину аж подбросило на соседний грузовик. Видимо, двери заклинило, и детишки сами не могли выбраться. Но стоило подбежать людям, как последовали новые разрывы. Дети сгорели заживо. А заодно полегло немало тех, кто пришел им на помощь.

Не могу сказать, чтобы я особо радовался предстоящей встрече с Валидом Джумблатом. Хотя знаю его давно. Еще со времен войны. Один раз даже оставался на ночь у него в замке. Пил с ним и с его, не знаю, какой уж там по счету, женой коньяк из маленьких серебряных наперстков и разговаривал. Но тогда мне было ничего не известно об Илии.

Был четверг. День недели, в который сегодняшний Валид Джумблат принимает местное население. Чуть было не написал - подданных. Обычные разборки, просьбы. Он и судья, и прокурор в одном лице. Традиция. Любопытно, что он проделывает это в зале, в котором висит огромный портрет Жукова. Маршал смотрит на посетителей прямо со стены. Гордо восседая на коне, на Параде Победы. Эту картину, как мне рассказали, специально по заказу хозяина Мухтары написал какой-то художник из военного музея в Москве. За хорошие деньги.

Узнал ли меня Валид Джумблат? Не знаю. Во всяком случае, не подал вида. И уж совсем сделал неприступный вид, когда я задал всего один вопрос: зачем друзы взорвали могилу митрополита Илии?

"Мне об этом ничего не известно, - пожал плечами господин Джумблат. - Сожалею, если это произошло в действительности. Ведь в Бхамдуне шли самые ожесточенные бои. Там на самом деле были друзские боевые позиции. Но я даже не слышал, что там похоронен митрополит... Как его? Ах, да, митрополит Илия Карам".

В бытность мою военным корреспондентом в Ливане, да и не только в нем одном (в бывшей Югославии было то же самое), над нами, советскими журналистами, всегда висела одна и та же установка из "центра" - ни в коем случае не освещать войну как противостояние на почве религии, как конфликт между христианством и мусульманством. Но, увы, все было именно так. От людей, которые понимали это и пытались что-то сделать, предотвратить бойню, попросту избавлялись. И это еще одна, моя личная, версия скоропостижной смерти митрополита Илии.

Сегодня это имя почти неизвестно православному Ливану. За исключением русских. Но даже наши бывшие соотечественники не знают, как Илия пришел к православию. А ведь митрополитом он стал в 32 года. Беспрецедентный для Ливана случай.

И все же есть в Стране зеленого кедра люди, помнящие Илию.

У самой воды на берегу теплого Средиземного моря стоит монастырь Дейр Сейда Натур - Девы Хранительницы. С ним связана одна древняя легенда. Когда-то давным-давно жестокий пират нападал на прибрежные села и города, грабил и убивал их жителей. Однажды к нему на коленях подполз раненый старец и, умирая, произнес: "Воистину, творишь ты, несчастный, не ведая что. Ты думаешь, что никто на Земле не покарает тебя за твое зло? Ведь существует еще суд Божий. Его тебе не избежать. Помни об этом всегда".

Жестокий пират не захотел слушать дерзкие речи старика, поднял меч и пронзил ему сердце.

Но с тех пор его спокойной жизни пришел конец. Не стало покоя в душе. Ничто не радовало. Он потерял вкус к былой жизни. Вскоре бросил пират свой корабль и команду, ушел с пустыми руками, ни с кем не простившись.

Брел он как-то в задумчивости вдоль берега моря, поднял глаза и увидел, что стоит на пороге небольшого монастыря. Постучался. Дверь открыл настоятель. Узнав, кто перед ним, побледнел и попросил подождать.

В своей маленькой келье монах-настоятель горячо молился и просил Господа вразумить его, что же делать. Потом, успокоенный, вернулся к бывшему пирату и сказал: "Отныне - это твой дом. Если, конечно, в твоем сердце искреннее желание искупить свои грехи. Но у меня есть одно условие. Мы скуем тебе руки и ноги железной цепью. На тот случай, если зверь, который жил в тебе раньше, вернется и станет сильнее тебя - человека. А ключи от замков я выброшу в море". "Я согласен, отец", - только и произнес пират.

С этой минуты он стал жить в небольшой пещере рядом с монастырской церковью. Все дни проводил в молитвах и раскаянии. Люди видели это. Рыбаки часто приносили ему пойманную рыбу. Однажды в брюхе большой рыбы он нашел связку ключей. И это были ключи от цепей.

Эти ключи нарисовал на монастырской стене молодой русский монах Амбросий, который расписывал здешнюю церковь. А мне показала этот рисунок матушка Катерина. Удивительно светлая и добрая женщина. Православная арабка, она вот уже долгие годы практически в одиночку присматривает за монастырем.

Матушка Катерина лично знала Илию.

"Это был необычайный человек, - вспоминала она. - От него веяло добром. Илия самый достойный из тех, кого я когда-нибудь знала в своей долгой жизни. Он заслуживает, чтобы о нем помнили. Ведь это Илия помог создать в стенах монастыря приют для сирот и сам трогательно опекал их. Правда, потом, - посетовала монахиня, - его пришлось закрыть. Не на что стало содержать детей".

Детского приюта в Дейр Сейда Натур сегодня нет. Но ребятишки из соседних сел частые гости монастыря. В одном из помещений аккуратно сложены игрушки. Есть даже небольшая деревянная горка.

У матушки Катерины свои связи с Россией. Несколько лет тому назад из Углича сюда привезли колокол. Небольшой. Весом в 100 килограммов. Последний километр Александр Ананов с Михаилом Васильевичем Филипченко несли его на руках. Иначе звон не будет малиновым. Еле дотащили. Благо местные рыбаки подсобили.

Матушка Катерина сама вызвалась позвонить в колокол, на дорожку. Чтоб оценил, сколь он хорош. Несмотря на годы, бодро поднялась по крутой лестнице на колокольню, начала бить, а сама все смотрела мне вслед. Бум! Бум! Будто пыталась разбудить Россию. Чтоб очнулась наконец от затянувшейся "медвежьей спячки". Вспомнила о своем Спасителе.

В тот момент больше всего в жизни мне хотелось успокоить матушку Катерину, сказать напоследок, что Россия помнит митрополита Илию. Не сказал.

Малиновый перезвон далеко разносился над Средиземным морем. Но он не слышен в далекой России. А у меня до сих пор в глазах маленькая, сухонькая старушка в черном одеянии. С надеждой и верой во взгляде.

В России, в отличие от мусульманского Ливана, гораздо чаще можно услышать колокольный звон, чем голоса муэдзинов. Но это ничего не меняет. Для большинства россиян митрополит Гор Ливанских Илия Карам и по сей день остается безымянным человеком из чужого мира.

Перед тем как написать эти строки, я вновь попытался встретиться с протоиереем Василием Швецом. Попросить его благословения. На этот раз на документальную повесть об Илии. А заодно спросить мудрого человека: "Что стало бы с Россией, если бы Сталин не внял словам, переданным Богородицей через митрополита Гор Ливанских Илию Карама?" Вопрос не праздный.

Полковник О., отставной военный доктор, фронтовик, на Общем собрании членов братства святителя Иоасафа, епископа Богородского, 4 сентября 1915 года в Петрограде рассказал о двух явлениях ему Чудотворца.

"Года за два до войны, следовательно, в 1912 году явился ко мне в сновидении Святитель Иоасаф и, взяв меня за руку, вывел на высокую гору, откуда нашему взору открывалась вся Россия, залитая кровью. Я содрогнулся от ужаса... Не было ни одного города, ни одного села, ни одного клочка земли, не покрытого кровью... Я слышал отдаленные вопли и стоны людей, зловещий гул орудий и свист летающих пуль, зигзагами пересекавших воздух; я видел, как переполненные кровью реки выходили из берегов и грозными потоками заливали землю... Картина была так ужасна, что я бросился к ногам Святителя, чтобы молить его о пощаде. Но от трепетания сердечного я только судорожно хватался за одежды Святителя и, смотря на угодника глазами, полными ужаса, не мог выговорить ни единого слова. Между тем Святитель стоял неподвижно и точно всматривался в кровавые дали, а затем изрек мне: "Покайтесь... Этого еще нет, но скоро будет... "