Битва за Клык - Крис Райт

В ответ собравшиеся ярлы дружно зарычали, и громоподобный рев заставил содрогнуться холодные камни.

Грейлок обменялся быстрым взглядом с Клинком Вирма, своим единственным союзником здесь. Выражение лица жреца было довольно кислым.

— А кто останется следить за цитаделью, лорд? — спросил старый рунный жрец, намеренно выбрав самый подходящий момент, чтобы чуть снизить накал царившей вокруг эйфории.

Железный Шлем взглянул на вюрдмастера, и на его лице появилась смесь пренебрежения и гнева.

— Ты и останешься! — рявкнул он. — Ты и этот щенок, раз у вас кишка тонка для боя. И никто больше. Остается только одна Великая рота. Всех остальных я беру на охоту.

Он резко повернулся к кругу громадных фигур в доспехах, выстроившихся вокруг Аннулуса, и на его лице расплылась улыбка убийцы.

— Присоединившихся ко мне ждет безмерная честь. Мы сделаем то, с чем не справился даже наш покойный отец.

Его улыбка превратилась в широкую ухмылку, обнажившую клыки из кости и металла.

— Мы возьмем Алого Короля! — прорычал он, и его голос загудел глубоко внутри нагрудника. — И сотрем его с лица вселенной!

ГЛАВА ВТОРАЯ

Свет в зале был тусклым, едва ли ярче того, что нужен смертным, чтобы видеть. Здесь не было напольных светящихся полос, только четыре плававших под потолком пракаса. Подобно драгоценным камням, они лениво парили в воздухе, крохотные источники света в теплой темноте. Из-под пола доносился низкий гул варп-двигателей корабля, заставлявших пракасы дрожать, словно листья при дуновении ветра.

Амуз Темех мог читать даже в почти полной темноте, но мягкие красноватые оттенки света ему нравились. Он потянулся к уголку хрупкой страницы и осторожно перевернул ее. Его пальцы действовали бережно и аккуратно, не допуская новых разрывов, уже попортивших древний манускрипт.

Фиалковые глаза не отрывались от текста. Он знал, что там написано. Знал, что было написано во всех книгах, которыми обладал легион. Только Ариман, возможно, знал больше, но он ушел.

— Брат, тебе не надо было сбиваться с пути.

Темех высказал это вслух, чувствуя, как слова слетают с его губ. Он сказал это на телапийе, языке авторов книги, умерших давным-давно. Даже при своем сверхчеловеческом контроле над артикуляцией ему не удалось воспроизвести всю полноту нужных звуков — для этого понадобилось бы два языка, причем оба более цепкие, чем его собственный. Впрочем, даже грубое подражание стоило многого. С тех пор как погиб последний телап, скорее всего Амуз Темех был единственным, кто говорил на языке, которому уже миллион лет.

Слабый звон донесся снаружи, из коридора личного лексиканума Темеха. Он подавил укол раздражения. Афаэль просто делал свою работу.

— Входи.

При звуке его голоса панель в темном зале бесшумно отступила и открылась. Пракасы разбухли, чтобы дать больше света, и их лучи заскользили по комнате, демонстрируя ее разностильные предметы. Стол хаукс с Кареллиона, аквариум из кристалла полевого шпата со сверкавшими цихлидами, костяные ножны из погибшего мира-корабля эльдар — Сайм-Арвуэль.

Очень много безделушек. На древней Терре его назвали бы сорокой за любовь к ярким и необычным вещам.

— Все читаешь, брат?

Херум Афаэль, нагнувшись, вошел в лексиканум. Он был в полном боевом облачении, что делало его на полметра выше Темеха. Темно-синий доспех на сочленениях украшали бронзовые завитки, неприкрытой оставалась лишь гладкая лысая голова. Сейчас лорд-чернокнижник Пирридов проводил большую часть времени в броне, Темех уже не мог припомнить, когда последний раз видел Афаэля без нее.

— Времени уйма, — отозвался Темех, опуская книгу на стол перед собой.

Афаэль ухмыльнулся и встал перед ним. Он был само воплощение нетерпения. И это неудивительно — его собратья по ордену все были нетерпеливы. Дар, за который их и ценил Магнус.

— Брат, почему ты здесь? — спросил Темех, не желавший терять драгоценные дни до начала операции. Тогда уж все мысли, кроме как о сражении, станут невозможными.

— Что ты читаешь? — вопросом на вопрос ответил Афаэль, недоверчиво косясь на книгу.

— Ничего ценного для текущей кампании. Свет авторов этой книги давным-давно исчез из вселенной. Стараниями Ангрона, как я полагаю. Один из многих примеров его терпимости.

Афаэль пожал плечами:

— Он такой же дикарь, как и все Псы. Но сосредоточься на важном.

— Уверяю тебя, я сосредоточен.

— Тебе придется сильно постараться, чтобы убедить меня. Ты отдалился.

— Только в твоем воображении.

Афаэль улыбнулся, но в его улыбке не было и тени веселья.

— И ты должен все знать об этом.

Пиррид покачал головой. Когда шея коснулась поверхности разъемов интерфейса в горжете доспеха, Темех заметил морщинки. Был ли это ранний признак, предательский симптом?

О нет. Только не ты тоже!

— В любом случае планы нападения согласованы, — промолвил Афаэль. — Тебе следует присоединиться к командной группе, иначе твое отсутствие вызовет еще больше замечаний в совете.

Несмотря на это, Темех позволил своему разуму ненадолго оставить тело и отправиться по локальному вектору в Имматериум. Оттуда он видел несущийся по варпу флот. Ударные крейсеры, ощетинившиеся орудиями, готовые к началу орбитальной войны. За ними следовали транспортные суда, нагруженные тысячами и тысячами смертных с эмблемой в виде глаза на нагрудниках.

А в трюмах громадных кораблей находились рубрикаты, создания Аримана. Они безмолвно ждали, когда их оживит воля тех, кто их вел. Они не почувствуют ненависти к Псам, когда будут убивать их — тех, кто вверг их в состояние вечного, безмолвного ужаса. Для них годы, прошедшие после Предательства, не имели значения. Даже для Темеха и остальных, кто сохранил свои души, лишь десятилетия пронеслись с тех пор, как Просперо был разграблен. Для детей Магнуса раны все еще кровоточили.

Темех расслабился, и душа скользнула обратно к физическим оковам.

— Флот в хорошем состоянии, — сказал он. — Тебя стоит поздравить.

— Мне не нужно твоего одобрения. Мне нужно, чтобы ты был на мостике.

Темех склонил голову:

— Тогда я приду. И мы вместе очистим инструменты возмездия.

Афаэль нахмурился, уловив усталость в голосе Темеха.

— Брат, ты не хочешь посмотреть, как они будут полыхать? Не желаешь насладиться болью, что мы причиним Псам?

Темех чуть было не ответил словами, которые прочел всего несколько мгновений назад:

Есть в мести некая болезненная гармония. Если человек не отделит свои чувства от тех, кого желает уничтожить, то даже в победе уничтожит лишь часть самого себя.

— Причинение им боли не вернет Тизку, — промолвил он, отсутствующе глядя на скользивших в пучинах аквариума цихлид. — Но если мы пали настолько, что нашей единственной радостью станет их уничтожение, что ж, значит, это нужно сделать.

Его фиалковые глаза вспыхнули, встретившись с глазами собрата.

— Значит, они будут пылать, брат, — холодно промолвил он. — Они будут гореть так, как и представить себе не могут.

И лишь про себя, не вслух, он закончил фразу:

И то же самое случится с нами.

Фрейя Морекборн держала Кровавого Когтя за горло и не собиралась отпускать.

— Проклятье, чтоб тебя! — рявкнула она, прежде чем врезать кулаком по тупому широкоскулому лицу, выбивая зубы и разрывая кожу. Небесный Воин взирал на нее затуманенным взглядом, безвольно опустив руки. — Прояви. Немного. Уважения.

— Дочь моя!

Фрейя услышала далекий голос. Где-то глубоко в подсознании росло раздражение. Это сновидение ей определенно нравилось.

— Дочка!

На этот раз ее потрясли за плечо, выдергивая из сна. Последнее, что она увидела, был избитый космодесантник, падавший на пол, униженный и покоренный, чего никогда не бывало в реальном мире.

Девушка открыла глаза и увидела склонившегося над ней отца. В спальне все еще было темно, лишь горела неровным светом сальная свеча, закрепленная высоко на каменной стене.

— Что такое? — пробормотала она, сбрасывая с плеча его мозолистую руку.

— Вставай, — сказал отец.

Фрейя рывком поднялась с разбросанных на ложе шкур. Ее песочного цвета растрепанные волосы обрамляли лицо. В крошечной комнате было холодно, но она не обращала на это внимания. Везде на Фенрисе царил холод.

— Что происходит?

Морек Карекборн отыскал световую сферу и подбросил ее в воздух. Его простое честное лицо теперь полностью осветилось, и тревожные линии вокруг глаз казались глубже, чем когда-либо.

— План изменился, — промолвил старый воин, проведя усталой рукой по коротким волосам. — Одиннадцатая рота вызвана с планеты. Мы вновь на службе.