Послание с того края Земли - Марло Морган

Оота улыбнулся и сказал:

— Все в порядке. Все, кому надо, будут знать. Мой народ услышал твою мольбу о помощи. Если бы хоть кто-нибудь из племени проголосовал против тебя, они бы не отправились в это путешествие. Тебя испытали и приняли. Это высочайшая честь, которую я бессилен объяснить. Ты должна пройти это испытание. Это самое важное, что тебе предстоит в этой жизни. Для этого ты родилась на свет. Божественное Единое уже вмешалось; это послание — тебе. Больше ничего не могу тебе сказать. Пошли. Следуй за мной.

Он повернулся и стал удаляться.

Я стояла, вперившись взглядом в австралийскую пустыню. Она была огромна, необитаема — и все же прекрасна. Она разворачивалась перед моим взором, без конца и края. Джип стоял на месте, ключ торчал в замке зажигания. Но куда же мы двинемся? Дороги, насколько хватал глаз, никакой нет, только бесчисленные повороты меж холмов. у меня ни обуви, ни воды, ни еды. В это время года температура в пустыне колеблется между плюс двадцатью и сорока. Приятно, конечно, что они проголосовали за меня, но как насчет моего голоса? Хотя, казалось, решение от меня уже не зависит.

Я не хотела идти. Они просили доверить им мою жизнь. Это были только что встреченные мной люди, с которыми я и разговаривать-то не могла. А что, если я потеряю свою работу? Это уже само по себе плохо: у меня нет никакой пенсионной страховки! Безумие! Конечно же, я не могу никуда идти!

Затем пришла такая мысль: «Держу пари, это спектакль в двух действиях. Первое они сыграли в этой хижине, а второе пройдет в пустыне. Далеко они не пойдут, потому что у них нет еды. Худшее, что мне предстоит, — провести там ночь. Но нет же, — думала я, — они ведь при первом взгляде на меня должны понять, что я не путешественница, а горожанка, привыкшая к теплой ванне с пеной. Но, — продолжала я, — я справлюсь, если понадобится. Просто проявлю настойчивость, раз уж заплатила за одну ночь в гостинице. Скажу, что мне надо вернуться завтра утром, чтобы успеть к расчетному часу. Я не собираюсь платить еще за один день ради прихотей этих глупых необразованных людей».

Я смотрела, как их группа все удалялась и удалялась в пустыню. у меня не оставалось времени взвешивать все плюсы и минусы. Чем дольше я размышляла, что же мне делать, тем дальше они уходили из поля моего зрения. Фраза, которую я произнесла, отпечаталась в моем мозгу так четко, словно была выгравирована на отполированной дощечке: «Ну ладно, Господи! Знаю, что у Тебя своеобразное чувство юмора, но знай, что я его совсем не понимаю».

Со смешанными чувствами страха, изумления, неверия и полного оцепенения я последовала за этим племенем аборигенов, которые называли себя Истинными Людьми.

Меня не связали, кляпа в рот не вставляли, но я ощущала себя пленницей. Мне казалось, что я жертва этого принудительного похода в неизвестность.

3. Естественная обувь

Я прошагала всего ничего, когда ощутила резкую боль в ногах и, наклонившись, обнаружила колючки, впившиеся в кожу. Я вытаскивала их, но с каждым шагом их становилось все больше и больше. Я пыталась прыгать на одной ноге, одновременно вытаскивая колючки из другой. Должно быть, это казалось смешным для тех из нашей компании, кто оглядывался назад. Их улыбки теперь напоминали откровенные насмешки. Оота остановился подождать меня, его лицо выражало большее сочувствие, и он произнес

— Забудь о боли! Вытащишь колючки на привале. Учись терпеть.

Сосредоточься на чем-нибудь другом. Мы полечим твои ноги позже. Сейчас ничего не поделаешь.

Его слова «сосредоточься на чем-нибудь другом» кое-что значили для меня. Я работала специалистом по иглоукалыванию и за последние 15 лет повидала сотни пациентов, страдавших от боли. Очень часто в крайних ситуациях человек должен выбирать между лекарством, отключающим сознание, и иглоукалыванием. В своих консультациях я использовала именно это выражение, ожидая, что пациенты будут способны сделать такой выбор. Теперь же подобное ожидалось от меня самой. Сказать было легче, чем сделать, но в итоге у меня получилось.

Через некоторое время мы остановились передохнуть, и я обнаружила, что большинство шипов обломилось. Ранки кровоточили, занозы проникли под кожу. Мы шли по сплошным зарослям колючек. Ботаники называют их пляжной травой, они растут на песке и выживают при недостатке влаги с помощью закрученных и острых как ножи листьев-лезвий. Слово «трава» весьма обманчиво в данном случае. Эта штука не напоминает ни одну из известных мне трав. Ее острые лезвия вдобавок усыпаны колючками, как у кактуса. Впиваясь в кожу, они оставляют болезненные припухлости и раздражение кожи. К счастью, я не совсем комнатное существо, иногда люблю загорать и часто хожу босиком, но к таким испытаниям ступни мои были явно не готовы. Боль нарастала, и кровь всех цветов — от коричневой до ярко-красной — проступала на ногах, хотя я старалась ступать предельно внимательно. Смотря вниз, я уже не могла отличить полустертый лак на ногтях от пятен крови. Довольно скоро ноги мои просто онемели.

Мы двигались в полном молчании. Это казалось странным, но никто не разговаривал. Песок был теплым, но не обжигающим. Солнце палило вовсю, но жара была терпимой. Иногда, словно сжалившись, меня обдувал короткий порыв прохладного ветра. Глядя вперед, я не видела четкой линии горизонта между небом и землей. Куда бы я ни посмотрела, везде было одно и то же — как на акварели, где небо размыто и сливается с песком. Мой научный ум пожелал определиться в этой пустоте при помощи компаса. Облако в тысячах футов над головой в форме буквы «i» казалось одиноким деревом на горизонте. Слышен был только хруст песка под ногами, будто застежку-молнию расстегивали и застегивали вновь. Монотонность движения время от времени нарушал шорох какого-то пустынного животного, доносившийся из близлежащих кустов. Большой бурый сокол возник, словно из ниоткуда, и стал кружить у меня над головой. Казалось, он следит за моими успехами. Сокол описывал круги только надо мной. Наверное, я так отличалась от других, что ему нужно было поближе рассмотреть меня.

Без всякого предупреждения наша колонна остановилась и продолжила движение уже в другом направлении. Это меня удивило: я не слышала приказа поменять курс. Видимо, его чувствовали все, кроме меня. Я подумала, что они идут по какому-то следу, но это было явно не так — никакой тропинки среди песка и колючек не было. Мы блуждали в пустыне.

В голове моей беспорядочно роились мысли. В молчании было довольно просто ощущать, что именно и в какой последовательности приходило мне в голову.

Что же происходит на самом деле? Может, это сон? Они сказали, что пойдут странствовать по Австралии. Но странствовать месяцами невозможно! Это неразумно, в конце концов. Они слышали мою мольбу о помощи. Что это значит? То, для чего я была рождена! Ерунда, в мои жизненные планы никогда не входило превозмогать страдания, исследуя этот край света. Я беспокоилась, как мое исчезновение будет воспринято моими детьми, особенно дочерью. Мы были с ней очень близки. Я подумала о своей домохозяйке, пожилой величественной матроне. Если я не заплачу вовремя арендную плату, у меня будут проблемы с жильем. Да к тому же только на прошлой неделе я взяла напрокат телевизор и видеомагнитофон. Да, изъятие за неплатеж — это что-то новенькое!