Разрушенный мост - Филип Пулман

– И ты даже не знала, что она там живет?

– Говорю тебе, мы вообще о ней не говорим. Я даже не знала, жива ли она. Хелен дала мне свой адрес: дом 12 на Юбилейной аллее. И еще она замужем. Ее мужа зовут Бенни как-его-там… Мередит, что ли. Продает пластиковые окна. А она работает в архитектурном бюро. Детей у них нет. Хелен мне много чего еще рассказала, мне показалось, она очень милая и дружелюбная. Даже сложно было поверить, с кем я разговариваю. И она постоянно спрашивала: «Они точно нас не подслушивают? Точно не слышат?» Как будто боялась.

– Боялась? Мне трудно представить, чтобы кто-то боялся твоих папу и маму. Ну а обо мне она что сказала?

– Точно! Я как раз к этому веду. Она спросила, в каком я классе, я ответила, и тогда она поинтересовалась, знаю ли я девочку по имени Джинни Говард. Я сказала, что знаю, а она спросила… – Рианнон на мгновение умолкла, то ли устраиваясь поудобнее, то ли стараясь не смотреть Джинни в глаза. – Она просила, не приемная ли ты?

– Что?

– Это она так сказала. Я ответила: «Нет! Конечно, нет». И рассказала ей то, что ты мне рассказывала, про твою маму и все прочее…

– Но почему она вообще этим интересовалась? – удивилась Джинни. – И откуда узнала обо мне?

– Я ее тоже об этом спросила. Хелен объяснила, что виделась с твоим отцом. И ей стало любопытно. Может, твой папа ей понравился. Слушай, а ведь если она уйдет к нему от своего мужа, тебе придется называть меня тетей.

Джинни улыбнулась, хотя все это вызвало в ее душе сложные чувства. Кто-то, наверное, нашел бы в этой истории источник для гордости – кто-то, уверенный в себе. Мы ведь часто расспрашиваем о людях, которых находим привлекательными или интересными. Рианнон точно гордилась бы таким вниманием. Но Джинни почудилась угроза.

Тут она поняла, что подруга еще не закончила. Подняв глаза, Джинни увидела на ее щеках румянец смущения.

– Понимаешь, потом она спросила… – Рианнон умолкла. – Спросила странную вещь, ты мне и не поверишь. Она спросила, правда ли, что твой папа сидел в тюрьме.

Теперь Джинни окончательно растерялась. Она поняла, что даже рот открыла от удивления, и даже подумала: «Ну надо же, оказывается, в таких ситуациях и правда челюсть отвисает», но так и не нашлась, что сказать.

– Я ей, разумеется, сказала, что это глупость какая-то, – продолжала Рианнон, – а она ответила, что так и думала, и это не слишком похоже на правду. Что-то такое. И я спросила, с чего она вообще это взяла, но Хелен сказала только, будто слышала что-то такое в городе. А потом пришла мама, и мне пришлось попрощаться.

– В тюрьме? – повторила Джинни. – Ерунда. За что? Что он мог такого сделать?

– Не знаю! И Хелен не знала. Просто услышала и решила выяснить подробности. Наверное, какая-то ошибка. Ой, и еще! Папа спрашивает, не нужна ли тебе работа. Только по утрам: кофе варить и столы накрывать к обеду.

– Что-то все сразу решили мне работу предложить.

– А кто еще?

– Яхт-клуб. Энди вернулся, ты знала? Энди Эванс. Он мне и рассказал. Буду работать там по вечерам.

– Только папе не говори. Он думает, Гарри Лайм пытается увести наших клиентов. Ну знаешь, как ему иногда взбредет что-то в голову… Мама считает это безумием, потому что у нас совершенно разные посетители, а Энджи Лайм и правда отлично готовит. Значит, будешь работать в «Драконе»? Там ничего сложного.

– Ага. Скажи ему, что я согласна. И спасибо. Когда приступать?

– Если хочешь, можно прямо завтра.

– Здорово. Рианнон, слушай, а твоя сестра еще будет звонить?

– Не знаю. Может быть. Я бы хотела с ней встретиться, но страшновато, понимаешь?

– Я тоже хотела бы с ней встретиться.

– Ой, но я вообще не должна была тебе все это рассказывать. Она так и сказала: «Не говори Джинни». Поэтому…

– Но я хочу понять, почему она спрашивала обо всем этом! Не у папы же узнавать!

– Конечно нет. Забудь. Не обращай внимания.

Не обращать внимания?

Не получится. В тот вечер, уже после ухода Рианнон, когда отец вернулся с работы, Джинни посмотрела на него другими глазами. Пытаясь представить его преступником. У нее не вышло; не было такого преступления, которое он смог бы совершить. А потом, в первый раз за неделю, она вспомнила о визите Венди Стивенс, сотрудницы социальной службы, и о том, как эта гостья заставила ее волноваться. В этом контексте сложно было не обращать внимания на странные разговоры о том, что ее отец сидел в тюрьме.

В тот вечер началась ее работа в яхт-клубе, поэтому они с отцом не смогли поужинать вместе. Джинни сказала, что перекусит, когда вернется, и вышла на улицу. Повернула возле парковки налево и оказалась на поле, усеянном колючими кустиками дрока и песчаного тростника, тут и там попадались небольшие впадины, похожие на лунки для гольфа. Поле тянулось до самого устья реки, где в маленькой гавани у железнодорожной станции приютился яхт-клуб. Вечер был жаркий, солнце заливало светом покатые холмы за главной дорогой, а безоблачное небо над ними казалось ярко-голубым. Ленивые толстые лохматые овцы, завидев ее, неспешно отходили в сторону. Теплые огни гавани, тишина… Таким было ее королевство. Здесь Джинни была дома.

Гарри Лайм, обладатель голубых глаз и длинных ресниц, был молод, невысок и коренаст. Они с Энджи были амбициозны и мечтали, что их ресторан станет знаменит. Но это не мешало им веселиться и быть дружелюбными. Ростом Энджи была под стать мужу, но смешило ее другое. Она была остроумнее Гарри, циничнее и практичнее. И отвечала за порядок на кухне, пока Гарри занимался залом. У них работали двое студентов, которые обслуживали столы, пожилая посудомойщица и девочка по имени Гвен, помогавшая Энджи на кухне. Джинни должна была накрывать столы, складывать салфетки, следить, чтобы сырные тарелки и плошки с печеньем регулярно обновлялись, посыпать блюда зеленым луком и стружкой сельдерея, приносить соль и перец и выполнять любые поручения Гарри и Энджи. Джинни очень быстро поняла, что эта работа ей по душе. Ей нравилась атмосфера на кухне: здесь было чисто и жарко, кипели работа и энергия, и кто-нибудь непременно то от души ругался, то вдруг затягивал песню. Ей нравились оба обеденных зала: главный – просторный и прохладный, окна которого выходили на яхты, реку и маленький деревянный железнодорожный мост, и малый, где находился бар, вечно утопающий в клубах дыма. Гарри метался между ними, демонстрируя широкую улыбку и отсутствие зуба, машинально забрасывая в рот одну оливку за другой и постоянно подтягивая норовившие