Дети Вечности - Фаина Мещерякова

— Я нашла решение для Земли, Ор. Вмешательство будет очень грубым. Понадобится создание зоны относительного времени, и все будет зависеть от действий шести человек. Я знаю людей и поэтому не уверена, что они справятся. Это вмешательство будет дорого им стоить. При этом, чем меньше я буду помогать, тем больше стабильность системы. Очень плохо, Ор. Я мало смогу им помочь.

— Вы твердо решили спасать их? Это очень холодная трехмерная цивилизация. Вам всегда будет плохо там.

— Я знаю, но это моя Родина. И у меня остался земной ребенок. Я возвращаюсь на Землю, Ор.

На этот раз у Странницы не было необходимости куда-либо идти. Просто представив себя на Мальгруме, она тут же очутилась там.

— Рад приветствовать вас на Корабле! — радостно телепатировал он.

— Нам понадобится много энергии. — Одним из щупалец Странница подключилась к нему. — Найди подходящую звезду.

— У меня давно одна на примете. Прыгнем прямо к ней?

Мальгрум считал звезду, на которую они переместились, слишком горячей и уговаривал Странницу надеть энергетическую ткань, но она не согласилась. Перед ней расстилался прекрасный ослепительный мир. Протуберанцы нежно ласкали кожу, и от их прикосновений тепло разливалось по телу. Потоки энергии скользили по поверхности огненного моря, надолго приковав ее внимание. Страннице захотелось войти туда, но Мальгрум заволновался и потребовал возвращаться. Она неохотно подчинилась. Это море огня расслабило ее тело и хотелось спать, чего уже очень давно с ней не случалось.

— Вы когда-нибудь переедали на Земле? — спросил Мальгрум.

— Это было так давно. — Странница лениво открыла глаза. — Я уже не помню. А что?

— Сейчас вы переели. Эта звезда слишком горячая для вас, и вы забрали очень много энергии.

— Мне так не показалось. Первый раз за всю мою жизнь мне было тепло. И так хорошо… Наконец-то я согрелась, Мальгрум. — Странница перераспределяла энергию среди множества своих многомерных тел. Когда она закончила, от сонливости не осталось и следа.

— Все-таки вы переели, — не успокаивался Мальгрум. — Посмотрите, ваше тело излучает энергию.

Странница увидела свое отражение. Действительно, волосы потеряли черный цвет и ослепительно сияли, белоснежная кожа отливала золотом, и даже в глазах мелькали золотистые искорки.

— Как красиво. — Это нисколько ее не расстроило. — А что будет, если я слишком переем?

— Ничего. Проспите пару тысячелетий, пока энергия не израсходуется до нормального уровня.

— Пожалуй, мне это не нравится. Не сердись, Мальгрум, мог бы и раньше это объяснить. — Странница улыбалась.

— Можно подумать, что вы кого-нибудь слушаете!

Он начал раскручивать свое тело, протуберанцы потянулись к нему, отдавая энергию, затем свет звезды померк. Страннице трудно было представить, какое огромное количество энергии мог забрать себе этот Корабль, прозванный во Вселенной "Пожирателем звезд".

— Теперь на Землю? — спросил Мальгрум.

— Осталось еще одно дело, — сказала Странница и полностью подключилась к нему.

Глава 2

Они отступали весь день, шаг за шагом, продираясь сквозь чащу, огрызаясь и кусая врага. Верное войско Князя, обученные, мускулистые, звероподобные мужчины, закованные в легкие кольчуги, со шлемами, защищавшими лица, впервые терпели поражение за поражением, отдавая замок за замком, бесконечно отступая. Теперь, после нескольких недель кровопролитных битв достигнув пределов княжества, его последнего оплота — замка Аль-Ришад, они оказались в ловушке. Здесь войско должно было принять свой последний бой и — умереть, как подобало мужчинам, посвятившим свою жизнь бесконечной войне.

Замок принял их сразу после захода солнца, тяжело захлопнул окованные железом ворота и, ощетинившись, приготовился к последней битве.

Дальше отступать было некуда. Последний оплот сопротивления, жемчужина Князя, хорошо укрепленный замок Аль-Ришад должен был стать свидетелем их гибели. Здесь оставались их жены, дети и подруги, и здесь мужчины должны были принять смерть, чтобы дать им возможность уйти.

Войско Князя напоминала старого усталого волка, загнанного сворой собак, слишком большой в этот раз, чтобы можно было победить. Они были окружены, и должны были драться по святому долгу мужчины, неписанному кодексу чести, не позволяющему оставить своих близких на страшную и мучительную смерть.

В огромном зале для пиров, с мрачно чернеющими полуосвещенными нишами, накрывали столы для последнего пира последней ночи их жизни. Князь сидел неподвижно, наблюдая за суетой людей, спешивших насладиться оставшимися минутами.

Он поднялся, освобождая от тяжести своего большого тела окованное железом неудобное деревянное кресло. Тут и там, пока он шел мрачными коридорами замка, освещая чадящим факелом себе путь, раздавались пьяные крики мужчин и вопли женщин, принимавших последние грубые ласки.

Он вошел в свои покои — грязный, пропахший потом и кровью, с озверевшим от многодневных убийств лицом, и так, едва переступив порог, завалил на пол женщину, его жену перед законом, раздирая ей платье и не обращая внимания на ее сопротивление и крики боли, почти разрывая ей внутренности, последний раз, по-звериному утоляя свою страсть.

Через несколько минут он отпустил ее теперь затихшее тело, с испуганно-беспомощным, почти детским лицом, и мерзко кривящимися в плаче губами. Он подумал, что она — не больше чем обычная самка, жаждущая жестокой власти самца, но сумевшая родить ему сына. Она судорожно пыталась прикрыть грудь полуразорванными кусками платья.

— Вставай, женщина, — приказал он грубо и властно. — Через полчаса все женщины и дети должны покинуть замок. Там есть подземный ход, он выведет вас далеко из окружения. Если захочет Бог, вы не умрете.

Он, замолчав, подошел к ней, и резко встряхнув, поставил на ноги, и затем несколько раз, с силой, лишь слегка сдерживая себя и вымещая всю свою боль и жестокость, накопившиеся в боях, ударил ее по лицу. Теперь она перестала скулить, лишь со страхом глядя в его черные пронзительные беспощадные глаза.

— Слушай меня, женщина, — повторил, едва сдерживая гнев, он. — Вы пойдете быстро, очень быстро, и ты сделаешь все, чтобы спасти моего сына. Ты поняла меня? — он тряхнул ее, поймав, наконец, в ее мозгу мысль понимания. — Если вы не уйдете, я хочу, чтобы ты хорошо усвоила это, всех вас ждет одна участь, — он, содрав с нее платье, вонзил пальцы глубоко ей во влагалище, с силой прижав к своей грубой одежде ее нежное обнаженное тело, так что она почти повисла на его руке. — Тебя будут насиловать, пока не разорвут вот отсюда, — он повел правой рукой вверх, заставив ее закричать от боли, и снова, почти раздирая ей внутренности пальцами, продвинул руку вверх по мягкому, податливому влагалищу, а затем, дав ей возможность встать ногами на пол, положил левую руку чуть ниже ее груди и почти сомкнул руки, ощущая давление внутренностей. — И вот досюда, — он усилил давление рук, причиняя ей боль и испытывая мрачное наслаждение от ее крика.