Мужская душа - Мари Феррарелла

— На твоем месте я бы тоже отдохнула.

Он пробормотал что-то в ответ. Лори со смехом отошла в сторону, глядя на входную дверь. Она чувствовала на себе его взгляд и очень старалась идти прямо. И не держать руку на пояснице, чтобы облегчить боль. Кэрсон знал, что беременные часто так поступают, и считал это признаком усталости. Придется идти домой. И отдыхать.

Она пошла, открыть шкафчик, где хранились ее вещи. Стараясь делать все, как дети, она запирала свои вещи в шкаф. Оставляла себе только кошелек.

Остановившись перед шкафчиками, она пыталась припомнить шифр. Он затерялся где-то в памяти среди табличек, схем, номеров. Когда-то она знала все номера наизусть. Сейчас они были записаны в ее записной книжке.

Лори улыбнулась, увидев знакомый набор цифр. В это время послышалось странное всхлипывание. Застыв, Лори прислушалась.

Всхлипывание послышалось снова.

Лори захлопнула металлическую дверцу и двинулась в ту сторону, откуда был слышен плач.

В углу сидела девочка. Длинные смуглые ноги были прижаты к груди. В голосе слышалось такое отчаяние, которое человечек в ее возрасте испытывает только от несчастной любви.

— Анжела?

Девочка только вжалась в пол. Лори шагнула к ней.

— Что с тобой случилось, дорогая?

— Ничего. — Девочка лишь вздернула головку, вытирая слезы руками. Ее голосок дрожал.

— Что случилось?

Анжела не поворачивала головы.

— Почему ты плачешь?

Снова молчание.

— Знаешь, как беременная женщина, я могу очень внимательно выслушать твою историю. — Лори села напротив Анжелы. — Посижу и помолчу с тобой, хорошо? Вдруг ты все-таки расскажешь мне, почему сидишь здесь вот так, подогнув колени, и плачешь.

Раньше ее добродушное подшучивание могло бы рассмешить девочку. Но не сейчас.

Все было куда хуже, чем думала Лори. Она снова заговорила. Ее голос стал серьезным:

— Возможно, Анжела, я смогу тебе помочь. Поговори со мной.

Анжела покачала головой. Новые слезы появились в уголках ее глаз.

— Никто не сможет мне помочь. — Она безнадежно вздохнула. — Может быть, только врач, — добавила она.

Тут Лори поняла, в чем дело. Если она беременна, то для пятнадцатилетней девочки это большой удар.

Лори положила руку на плечо Анжелы. Девочка была очень худенькой, ее плечи опустились от горя — она была похожа на плачущего цыпленка.

— У тебя неприятности, Анжела?

Лори знала, что это избитая фраза, но она не могла себе представить, что еще можно сказать. Беременность для девочки, учившейся в школе, — действительно большая беда.

Анжела чуть слышно вздохнула.

— Да.

Лори полезла в свою сумку и вынула бумажный платок. Анжела взяла его и стала вытирать слезы.

— Что случилось?

Лори казалось, что у девочки нет признаков беременности, но, с другой стороны, недавно она не замечала их и у себя.

— Еще не знаю, — безучастно ответила Анжела.

Лори посмотрела на салфетку. Она была порвана на мелкие кусочки.

— Думаю, я беременна.

— Ты срочно должна показаться врачу.

Девочка помедлила, потом пробормотала сквозь слезы:

— Может быть, врач поможет избавиться от ребенка.

Лори отрицательно покачала головой. Такие поступки нельзя совершать, не подумав.

— Погоди. Нужен доктор, который объяснит тебе, что с тобой происходит. — Лори взяла Анжелу за руку, чтобы показать, что она неравнодушна к ее проблемам. — Может быть, ты и не беременна. Вдруг у тебя что-то другое?

Лори подумала, что другие неприятности для пятнадцатилетней девочки не менее опасны.

Тонкие темно-коричневые брови нахмурились, и Анжела спросила смущенно:

— Что вы имеете в виду?

Лори не стала делать предположения: зачем пугать девочку?

— Не будем гадать. У тебя есть свой доктор?

Плечи Анжелы поднялись вверх и опустились, то ли неопределенно, то ли вопросительно.

— Я знаю доктора с улицы Фигония, и слышала, что он хороший врач.

Лори подумала о своем враче, женщине, у которой она наблюдалась с тех пор, как окончила колледж. Доктор Шейла стала ей настоящим другом. Анжеле сейчас нужен именно такой врач.

— Хорошо, но ты должна обязательно сходить к врачу в ближайшее время, — сказала Лори.

Анжела нахмурила брови. Голова девочки явно шла кругом, она не могла сосредоточиться. Да и времени на размышление у нее оставалось немного.

— Главное, не принимай поспешных решений, — добавила Лори. — Если ты беременна, обсуди это со своей мамой.

Анжела посмотрела на нее так, будто она только что предложила ей обмазаться медом и полезть в клетку с медведями.

— Да она убьет меня! Нет, спасибо. — В голосе девочки звучало отчаяние. Лори подумала, что Анжела в эту минуту потеряла к ней всякое доверие.

Она попыталась обнять Анжелу за плечи, но девочка резко вырвалась из ее рук. Лори растерялась. Она снова обняла ее, на этот раз более уверенно.

Анжела должна была поверить, что она кому-то нужна.

— Ты не можешь знать, как она отреагирует на это.

Анжела вздохнула, у нее началась дрожь.

— Единственное, что я знаю о своей маме, — она приглашает в дом мужчин.

Как же быть с Анжелой? Она должна что-то придумать.

— Если хочешь, я могу поговорить с твоей мамой сама.

Анжела закрыла лицо руками. Лори села к ней поближе и стала гладить ее по волосам.

Анжела медленно подняла голову и посмотрела на нее.

— И что дальше?

— А дальше, — Лори с усилием поднялась, — мы что-нибудь придумаем. Поэтому, увидев тебя завтра, я хочу, чтобы ты мне сообщила о своей встрече с врачом. Надо же знать, что с тобой случилось.

Анжела кивнула, поднялась на ноги и вытерла слезы с лица. Их взгляды встретились. И они улыбнулись друг другу.

— Ты очень симпатичная девочка, несмотря на слезы и все твои печали.

— Вы не первая, кто мне об этом говорит.

Лори обвила руками плечи девочки и на секунду сжала в своих объятиях.

Все это время она не могла забыть лицо Анжелы. Даже на занятиях в Ламасской школе Лори продолжала думать о ней. Она часто встречала ее в Блэре, когда та посещала занятия, и сразу обратила внимание на девочку.

Лори шла по длинному, ярко освещенному коридору госпиталя Блэр. Она ждала, когда уйдут последние студенты, чтобы закрыть за ними дверь. Когда она осталась одна, здание показалось ей пустым и мрачным, несмотря на яркие огни, освещавшие его. Размышления об Анжеле отвлекли ее от собственных страхов. У Анжелы все-таки есть мама. А у нее уже не было матери, которая раньше могла защитить, а сейчас — дать совет.