Оскорбленная Нетэта - Николай Лесков

– - Чего же сам ты ищешь и что ты нашел, велемудрый Булаций?

А хозяйка сказала:

– - Не докучайте ему, пусть он дремлет или размышляет сам с собою о вещах, нам недоступных. Всякому и без ответа его не трудно отгадать, что Булаций ищет встретить в Риме такую красавицу, которая влюблена в своего мужа и настолько ему верна, что не уделит своей ласки никакому победителю и ни за какие сокровища. Мудрый Булаций встретит такую красавицу… во сне.

Над этими словами Фаволии все засмеялись, но Булаций спокойно перенес общий хохот и, скучливо зевнув, протянул:

– - Да. Я встретил такую женщину, и это было не во сне, а наяву, и притом эта женщина, о которой я говорю, верна своему мужу, и за добродетель ее можно ручаться, хотя она вовсе и не влюблена в своего мужа.

– - В таком случае она, верно, дурна собой?

– - Она прекрасна так, что с нею немногие в мире могут поспорить.

– - В таком разе назови нам ее имя!

Булаций назвал Нетэту.

VI

И едва было произнесено это имя, как все заговорили о Нетэте и выражали общее удивление, что они до сих пор позабыли об этой женщине, красота которой удивительна не менее, чем ее честность. При этом хотя были выражены различные мнения о ее красоте, но все сходились в одном, что Нетэту надо считать не только одною из красивейших женщин в Риме, но что она, кроме того, представляет собою редкостнейший феномен, так как она никогда не отвечала ни на чьи искательства и остается верною мужу, который годами ровесник ее отцу и притом имеет волосатый лоб, напоминающий скифа.

(НаДеция Мунда восторженные речи о Нетэте производят действие искры, зажигающей порох. Промежуточные главы, которые или не были написаны, или не сохранились до нас, должны были показать историю молодой бурной страсти воспламенившегося патриция. Очевидно, увидев красавицу при первой же возможности, Мунд исполняется непреодолимым к ней влечением, ищет ее, совершенно потеряв душевное спокойствие. Мы располагаем только отрывками страстных поэтических воззваний, звучащих, как песни, какие, видимо, обращает влюбленный к своей пленительнице в минуты кратковременных встреч. В этих любовных репликах Лесков, очевидно, вдохновляется подлинниками римских поэтов.)

[Текст в скобках, набранный курсивом, принадлежит А. А. Измайлову, осуществившему публикацию повести по отрывочным записям Н. С. Лескова из архива журнала "Нива" в "Невском альманахе" (Пг. 1917. Вып. 2)]

Как я увидел тебя такой нежной, Тибулл закричал мне: вот то копье, что увязнуть должно в твоем сердце! И что он сказал, то и случилось: я уязвлен тобой, я жить без тебя не могу, исцели или убей меня скорей, Нетэта!

Пробовал я пить вино, чтобы вином рассеять томление страсти, но в слезы мне страсть моя превращала вино.

Нынче горек мой день, и тень еще горчее ночная. Время все скорбью объято. Не помогают элегии мне, и даже всех вместе муз с самим Аполлоном выгнал бы вон, чтобы они не мешали мне скорбеть о разлуке с Нетэтой.

Купидон меня ранил насмерть, я страдаю жестоко и питаю болезнь мою горем моим -- так эта боль мила мне. Смолкни, Прохита, чтобы ко мне опять не ворвались рыданья.

Я весь в огне, в груди торжествует свою победу Амур, Постель жестка мне. Всю длинную ночь я напрасно стараюсь уснуть, и болит мое утомленное тело.

Разве чрезмерны мои желания? Я прошу только того, чтобы меня полюбила женщина, красота которой возбудила во мне неукротимые желания ее любви. Я не выпрашиваю ее себе навсегда… Это много, но пусть она любит меня хотя от одной зари до другой… О, богиня, услышь же хоть эту молитву.

(Мунд томится в неразделенной любви и подсылает к Нетэте доверенных женщин.)

Было жарко. Солнце перешло за полдень. Он лежал на постели согнувшись. Одна половина окна была открыта. В комнате был полумрак, как в тенистом лесу на рассвете, когда ночь проходит, а день еще не настал. Ныл египетский голубь…

– - Отнеси эти дощечки (Нетэте). Пусть она напишет на них свой ответ… Только чтобы не был он краток… Я хочу услыхать от нее много слов… Нет!.. Лучше пусть она скажет одно только слово: "приду".

Дерево протягивает мне сучья, чтобы я повесился; в лесу я слышу жалобный голос совы, и на опушке рощи палач готовит кресты для чьей-то будущей казни.

Я без ума от ее красивой походки, ее суровость мила мне… Как она пьет, и каждый глоток бежит в ее горле!.. Что за дивные пальцы у ней на руках и какой гибкий голос! Как воздымается грудь у нее и что говорят ее брови! Я хочу умереть от этой женщины, рожденной для моего мученья!

(Без сомнения, между любовниками происходит не одна встреча, не одно объяснение. По крайней мере один раз пылкийлюбовник заявляет настойчиво свои права любящего, но встречает отпор в целомудрии чистой женщины.)

– - Так вот это кто, бесстыдный и наглый, кто каждую ночь к притолкам двери моей воровски прикрепляет цветы!

– - Да, это я… я этот вор и могу быть хуже, чем вором! Я готов унижать себя всячески перед тобою, я не смущусь на коленях средь бела дня ползти к твоему порогу, лежать у него простершись в пыли или биться до смерти головою о твою дверь!..

– -Ты краснеешь… Тебе, может быть, жарко? Ты, может быть, позволишь мне навевать на тебя прохладу твоим веером.

Обнимает, она его бьет по лицу и царапает щеку.

– - О, ты подняла руки… ты меня бьешь и царапаешь. Этим ты на пожар приносишь огонь, и не я виноват, что твое платье пришло в беспорядок и скользит с плеч твоих ниже… Я пользуюсь тем, что открыто теперь взорам моим.

И он взял ее за плечи так, что она вся откинулась назад от боли, и, поцеловав ее много раз кряду, бросил ее на помосте.

На плечах ее были знаки всех пальцев, и там, где приходилися ногти, выступала кровь.

(Убедясь, что все тщетно, Деций прибегает к последней мере. Зная религиозность Нетэты, он подкупает жреца храма Изиды Хрема с тем, чтобы тот подстроил ему обладание Нетэтой ценою золота. Прекрасную патрицианку надо только убедить, чтобы она согласилась провести ночь в храме Изиды, может быть, отдав себя неземным ласкам богаАнубиса. Хрем исполняет обещание и внушает Сатурнину и Нетэте, что именно Нетэта избранница бога. Наивно верующая, целомудренная женщина покорно принимает волю неба и добровольно подчиняется всему ритуалу, какой должен предшествовать разделению ею ложа небожителя. Быт жрецов, храм, народные поверья, картина приготовлений с самого привода ее коварным жрецом к святилищу Изиды воскресает из сохранившихся отрывков.)

На широких и довольно грязных ступенях закрытого всхода сидели нагие мальчики и предлагали входящим женщинам покрытые воском гадательные таблички, которые получали для продажи от жрецов храма и платили денежный взнос за право продавать таблички у входа. Женщины, купившие табличку, писали на ней вопрос, на который желали получить ответ от прорицающего оракула, и, положив на дощечке свою мету, подавали ее храмовому служителю, который уносил ее в святилище, где табличку принимал жрец, имевший непосредственный доступ к богине. И табличка целую ночь оставалась у "святейшей матери", а на другой день служители возвращали их приносительницам, из которых каждая узнавала свою табличку по заметке, которая была ею сделана.

Нетэта купила себе табличку и, получив с нею вместе от продавца рыбий зубок, вставленный в тростинку, написала на воске -- не вопрос, а одну свою метку, и в ответ получила стихи:

Пусть не дерзает никто уходить из-под власти Амура

Или пусть знает, что он -- богу живет вопреки.

Поклонение египетской богине Изиде было очень распространено в Риме. Несмотря на то, что при Тиверии правительство не одобряло этого культа, женщины всех сословий наполняли капище "Великой Матери" и именовали ее "исцелительницей" и "всеблагопомощной". Жрецы ее казались очень простодушными, но были очень коварны: они распускали под рукою слух о чудесах и имели преданных и подкупных людей, которые разглашали о их благодеяниях, всегда умалчивая о их сборах, которые во много раз превосходили раздачи. Жрецы других капищ негодовали на Изидино капище, но должны были молчать, так как и у них дела шли по тому же самому плану, хотя не с таким совершенным успехом. Успех этот приписывали старшему жрецу "всеблагопомощной".

Жрец сказал (Нетэте), что она, как избранница бога, должна теперь соблюсти себя в сугубой чистоте, неприкосновенно от мужа: он повелел ей сказать об избранье своему Сатурнину и три вечера брать ароматные ванны и проводить ночь одной в своей спальне с размышлением о сыне великой богини, а дни затем проводить в храме у трона Изиды… И она так и жила, соблюдая тело свое в неприкосновенной чистоте, а мыслью воспламеняйся к богу. И так прошло два дня, и когда она ушла на третий утром, то уже не должна была в этот день возвратиться, ибо в ночь, следовавшую за этим днем, ей надлежало принять в свои объятия бога Анубиса.