Мистер Обязательность - Майк Гейл

1) Почему, спустя четыре года, Мэл вдруг захотела выйти замуж?

2) Почему Мэл настаивает на обсуждении такого рода вопросов во время моих любимых телепередач?

3) Какой длины юбки будут носить в этом сезоне?».

Тут я не удержался и явственно захихикал. Моя коллега Элен (шотландка), сидевшая за соседним столом, вздрогнула и уставилась на меня с изумлением. Похоже, она решила, что я сошел с ума, и, пожалуй, была не так уж далека от истины.

— Что ты там делаешь? — спросила она, выглядывая из-за компьютера.

— «Cosmopolitan» — это моя кофейная гуща, — с каменным лицом ответил я. — Я спрашиваю его про женщин.

— А, тогда понятно, — заявила Элен, привыкшая не задавать вопросов по поводу моего ненормального поведения. — Когда закончишь, дашь почитать?

— Конечно, — сказал я. — Через пару минут.

«Пара минут» превратилась в полтора часа. К тому времени, когда я просмотрел все журналы, рабочий день закончился. Я сложил их аккуратной стопкой у Элен на столе и отправился домой. Нечего и говорить: ответы на первый и второй вопросы я не нашел, а что касается третьего, то ничего ценного по поводу юбок я тоже не узнал.

Не получив ни одного стоящего совета от женских журналов, я решил прислушаться к сестринской мудрости. Верни была на два с лишним года меня старше и в нашей семье всегда верховодила. При одном родителе она быстро взвалила на себя роль главы семейства.

С годами мало что изменилось. За последние двадцать лет Верни перестала воздействовать на меня физическим способом, но ее острый язычок так и не угомонился. Что касается ее мужа Чарли, то он был довольно миролюбивым парнем, и вместе они дополняли друг друга, как Инь и Ян, образуя едва ли не идеальную пару. На самом деле Чарли был классным парнем. Я завидовал его спокойствию и бесхитростной мудрости. Ему нравились те же простые вещи, что и мне: любовь хорошей женщины, разговоры ни о чем за кружкой пива и футбол. Поэтому неудивительно, что стоило им с Верни переехать из Дерби в Лондон и поселиться в огромном доме по соседству с нами, как Чарли стал нашим с Дэном лучшим другом, собутыльником и вообще третьим мушкетером.

— Что случилось? — спросила Верни, едва открыв дверь. — Ты выглядишь таким несчастным.

— Черт его знает, — ответил я, глядя, как пар из моего рта поднимается к ночному небу. — Я думаю, это прозвучит довольно странно, но я сам не понимаю, что именно не так.

— Заходи, — сказала она, и мы вместе прошли на кухню.

Она налила себе чашку чая, а мне протянула стакан со льдом и банку «Лилта»[10].

Мы перешли в гостиную, и, пока Верни пересказывала во всех подробностях события своего рабочего дня (она работает системным аналитиком в большой компьютерной компании в Сити), я посасывал лед и размышлял о том, чем сейчас может заниматься Мэл. Вскоре Верни поняла, что я ее не слушаю.

— Ладно, поговорим-ка о тебе, — с притворным гневом запустив в меня подушкой, сказала она. — Ты ведь для этого пришел? Ты до такой степени погружен в себя — прямо жутко становится.

Она внимательно на меня посмотрела.

— Дело в Мэл, не так ли?

Я кивнул.

— Вы поругались, потому что ей надоело уговаривать тебя жить вместе?

— Близко, но не совсем.

Верни приподняла брови.

— Неужели она задала Главный Вопрос?

Я опять кивнул.

— А откуда ты знаешь, что мы поссорились? Ты с ней уже разговаривала, что ли?

— Нет, конечно. — Верни закатила глаза, как бы сокрушаясь от моей тупости. — И провидческого дара у меня, кстати, тоже нет. Даф, это же и дураку понятно.

— Она приблизительно то же самое сказала, — пробормотал я, стягивая ботинки.

— Судя по твоему голосу, ты не согласился, — предположила Верни.

— Я одного не понимаю, — вздохнул я, — если даже ты обо всем знала, то почему я-то ни о чем не догадывался?

Покачав головой, Верни показала универсальный жест, означающий мужскую глупость.

— Еще бы это не было для тебя новостью, братец. Почему? Да потому что для тебя все новость.

Следующие пятнадцать минут я выслушивал одну из ее обычных лекций о жизни, любви и всем том, что напихано между ними. Впрочем, эта лекция имела определенную направленность: она была о мужчинах, не придающих значения мелочам, поскольку те кажутся им несущественными, а между тем именно мелочи лежат в основе всего сущего. Свою речь она закончила обвинительным пассажем: «Вы существуете в своих маленьких эгоистичных мирках, совершенно игнорируя то, что может быть неприятно женщинам, а потом удивляетесь — что это вы сделали не так?»

По тому, как длинна, пространна и эмоциональна была ее импровизация, я догадался, что Чарли в чем-то провинился и слова Верни предназначались в первую очередь ему, а не мне. В эту минуту появился Чарли — чувство времени у него было потрясающее. Он только что вернулся с работы из отдела планирования Вестминстерского муниципального совета.

— Как дела, приятель? — поинтересовался он, войдя в комнату.

Метнув портфель на пол, он принялся снимать ботинки.

— Нормально, — ответил я, наблюдая за Верни, испепеляющей взглядом кое-как брошенную обувь.

Чарли мгновенно оценил ситуацию, правильно истолковав огненный взгляд жены. Он поставил на место ботинки и портфель, направился к дивану и попытался поцеловать Верни. Ему это не удалось. Уничтожив взглядом заодно с ботинками и мужа, Верни поставила чашку с чаем на стол, куда обычно никому и ничего не позволяла ставить без подставки, и, хлопнув дверью, выскочила из комнаты.

Чарли что-то фыркнул себе под нос.

— А ты в чем провинился? — спросил я, прислушиваясь к нарочито громким шагам Верни наверху. — Убил кого-нибудь? Забыл про ее день рождения? Стал носить ее нижнее белье?

— Долго рассказывать, — отмахнулся Чарли, что на его языке означало: «Давай поговорим о чем-нибудь другом». Сняв пиджак, он уселся на диван и закинул ноги на кофейный столик.

— Ты просто так пришел, повидаться?

— Нет, — признался я. — Сложности с женщинами.

— А, — несколько пренебрежительно сказал Чарли. — И у тебя тоже. Какого рода?

— Такого рода, при котором Мэл хочет выйти замуж.

— А.

— Вот тебе и «а». — Я замолчал, задумавшись над одной внезапно пришедшей мне в голову мыслью. Ведь я нахожусь сейчас в обществе женатого мужчины. То есть человека, принявшего однажды Решение и до сих пор живого, а значит, способного поделиться опытом. Уж он-то точно мог бы дать мне совет.

— Слушай, Чарли, а что тебя заставило жениться?

Он нахмурился и ослабил галстук.

— Подожди-ка секунду. — Он вышел из комнаты на пару минут и вернулся уже с банкой кока-колы. — Так о чем это мы?

— Ты рассказывал, почему вы поженились.

— Ты хочешь услышать правду?

— Ну что ты, — сказал я. — Я рассчитывал на бессовестную ложь, но, так и быть, правда тоже сгодится.

Проигнорировав мой сарказм, Чарли отхлебнул колы.

— Я знал, что мне нужна только она, — сказал он так, будто любовь была давно решенным уравнением. Академичность его тона была очень кстати. Она как будто говорила: «Да, мы ведем речь о чувствах, но только с научной, а не романтической точки зрения, так что расслабься».

— Я знал, что она была той самой, единственной. Только и всего.

В четыре глотка осушив всю банку, он поставил ее рядом с недопитым чаем Верни.

— И все, больше ничего?

— Для меня больше ничего и не требовалось. Но ты же знаешь, у каждого свое.

— Да уж, пожалуй, — уныло ответил я. — Дело в том, что… — Я прервался, чтобы добавить убедительности своему голосу. — Все дело в том, что я действительно люблю Мэл. И никто другой мне не нужен. Но тогда почему идея женитьбы так меня пугает?

Чарли пожал плечами.

— Спроси самого себя, приятель.

Взяв со стола телевизионный пульт, он начал переключать каналы, не задерживаясь более тридцати секунд ни на одном.

— Как ты делал Верни предложение? — спросил я в тот момент, когда ВВС-2 превратилось в ITV. — Ты что-нибудь эдакое придумал, или все получилось само собой?

Чарли приподнял брови с таким выражением, как будто его нежелание говорить на данную тему объяснялось исключительно Степенью Секретности высочайшего уровня, а не банальным раздражением.

— Я уже не помню. Давно это было.

Это было четыре года назад, и Чарли, конечно же, ничего не забыл — просто не хотел рассказывать. К счастью, я эту историю знал, и сейчас лишь подначивал его ради собственного удовольствия. Чарлин способ предложения руки и сердца хранился в строгом секрете, но Верни рассказала о нем Мэл, а та в свою очередь рассказала мне, присовокупив напоследок собственный комментарий, что, мол, «ничего красивее этой истории она в жизни не слышала». Оказалось, что Чарли пригласил Верни провести выходные в каком-нибудь приятном месте, но не сказал где именно. Максимум, на что рассчитывала Верни, это оказаться в Озерном Краю, так что она, наверное, чуть с ума не сошла, когда они прилетели в Нью-Йорк. В первый же день пребывания в городе Большого Яблока[11] Чарли повел ее на Эмпайр Стэйт Билдинг. В тот момент, когда она приготовилась посмотреть в двадцатипятицентовый телескоп на Центральный парк, он приложил к другой стороне телескопа бумажку со словами «Ты выйдешь за меня?» и получил в ответ бурный поток слез и слова «Да, конечно!». Честно говоря, эта история меня поразила: людям, знающим Чарли, было известно, что подобного рода романтические жесты просто не в его характере.