Механика любви - Татьяна Викторовна ФРО
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«А как её нести домой? Как её содержать дома? Может быть, её надо как-то кормить или подкармливать? Как с ней обращаться?!» Зеркальный Серёга расхохотался как мальчишка, взахлёб, хлопая себя руками по коленкам, и, ещё не отсмеявшись до конца, сказал: «Домой её понесёшь в простом полиэтиленовом пакетике – вот он, держи, смотри не забудь его где-нибудь по дороге домой, впрочем, она ведь тогда начнёт пищать, да…А дома спрячь её в такое место, где её никто никогда даже случайно найти не сможет. И вот ещё что повторю: ты никогда больше не найдёшь ни того объявления, которое так неровно оторвал от газеты, ни того адреса электронной почты, хотя, может быть, ты его запомнил, но – ответа не получишь. Мы никогда больше с тобой не встретимся. Всё. Аудиенция окончена. Пойдём провожу».
Но Серёжа продолжал стоять в кладовке с Любовями, держа в руке непрозрачный пакетик, в котором лежала ЕГО – светящаяся и тёплая. «Подожди минутку! Скажи только, как они все сюда попадают? Кто их приносит? Кончаются ли они когда-нибудь или нет? И может ли так быть, чтобы кто-то, придя сюда, не увидел, просто-напросто НЕ увидел свою? А если бы МОЮ любовь уже кто-то раньше забрал бы себе, что бы я сейчас унёс?»
Двойник уже устало вздохнул: «Какой же ты, право, неугомонный! Ладно, слушай. Так вот. Наши бюро работают в каждой, буквально в КАЖДОЙ стране, а в стране – в каждом городе, городке и селении. Методы связи с нами у нас самые разные, ты же понимаешь, что далеко не у всех и каждого есть Интернет, и очень многие люди по-настоящему бедны, но если такие люди всё равно ищут Любовь, то мы обязательно незаметно предоставляем им удобный для них способ связаться с нами. И знаешь, что самое интересное? Нищий, взявший СВОЮ Любовь, начинает на жизнь смотреть иначе, он начинает выкарабкиваться в жизни – это как раз то, о чём я тебе уже говорил, что такой человек ощущает в себе огромные жизненные силы, и не просто ощущает, но и начинает менять свою жизнь. Так вот, когда в любой стране, в любом городе, посёлке рождается ребёнок, то вместе с ним рождается Его Любовь, она появляется сама, незаметно, в таком же вот чуланчике, в каком мы с тобой сейчас стоим. И она наливается силами вместе с взрослением человека. Один-единственный раз из чуланчика каждая Любовь подаёт своему человеку явственный сигнал, что Она к нему идёт, но очень многие просто отмахиваются от неё, не принимают её всерьёз или смотрят на неё как на нечто страшно им мешающее или даже вовсе ненужное. И тогда она возвращается в свой чуланчик и тихо лежит здесь как в анабиозе, и если её хозяин всё же одумается, то он обязательно придёт в наше бюро, мы даём такую возможность – один раз! Всё остальное я тебе уже говорил: Свою или не Свою берёт, может вообще отказаться, но таких случае у нас ещё ни разу не было. Но если человек отогнал от себя первый зов своей Любви, и к нам потом за ней так и не пришёл, то есть, не нужна ему эта Его Любовь, то она остаётся здесь жить до самой смерти этого человека, и умирает в тот же миг, как умирает он или она. Поэтому Любови в чуланчиках не кончаются никогда: они рождаются вместе с людьми и умирают вместе с ними, востребованные или нет. Ну, а то, что Твою Любовь мог взять до тебя кто-то другой…мог, конечно, но я тебе уже сказал, что, забрав не Свою, а чужую Любовь, человек погружается просто в море несчастий, трагедии жизни, а сама эта Любовь очень быстро возвращается сюда, чтобы ждать своего хозяина или хозяйку. Это кусочек времени «забрал-увёз-вернулась» очень короткий, и, поскольку мы знаем, когда примерно она вернётся назад, то, если ты именно в то время запросишь аудиенции у нас, то мы назначим тебе день и время, когда Твоя Любовь уже вновь будет покоиться у нас и ждать именно тебя. Теперь всё понятно? Вот теперь уже точно аудиенция закончена».
Серёжа восхищенно кивнул: «Здорово придумано! А кто придумал-то?»
«Кто надо, тот и придумал! Всё! Шагай!»
Они вышли в прихожую и подошли к входной двери, свет в прихожей сам собой начал медленно угасать, двойник неспешно открыл тяжёлую дверь, и Серёжа, уже переступив порог, всё же оглянулся и успел увидеть, как его отражение обыденно входит в зеркало…Дверь затворилась…
Дома Сергей сделал всё как нужно: укутал, упрятал. И сначала часто, а потом всё реже и реже разгребал секретное место, чтобы посмотреть на свою Любовь. Она была всё такая же: маленькая, нежная, светящаяся. Он не знал, как и что должно от этого измениться в его жизни, не знал, откуда и чего именно ему ждать. Но ничего не происходило, ничего в его жизни не менялось, и постепенно он перестал натужно чего-то ждать, перестал трепыхаться, как перестаёт вытащенная из воды рыбина. Раздражения или злобы против зеркального двойника и всей той истории не было совсем, потому что весь спектр чувств предельно сузился до «тепло-холодно», «сыто-голодно», «сухо-мокро», «спать-работать».
Лишь однажды вдруг страшно захотел вытащить свою Любовь и выбросить её на помойку, но – не решился почему-то.
А потом откуда-то начала надвигаться нарастающая, погребающая под собой лавина отчаянной, непроходимой тоски. Это была невыносимо болезненная тоска обманутой, иллюзорной надежды и, чтобы уйти от этого нарастающего наваждения, он выбрал единственно верный и проверенный для себя способ – не водка, нет, нет! Этот способ совершенно безрезультативен и абсолютно ненадёжен. Прав, прав был Веселовский из «За миллиард лет до конца света»: «Когда мне плохо, я работаю,
