Загадки первых русских князей - Александр Королев

Спустя несколько лет, в 911 году, Олег вновь послал мужей своих заключить мир и установить договор между греками и русскими. Договор 911 года также приведен в летописи, он более пространный и охватывает большее количество проблем. После этого «жил Олег, княжа в Киеве, мир имея со всеми странами. И пришла осень, и помянул Олег коня своего, которого когда-то поставил кормить, решив никогда на него не садиться. Ибо когда-то спрашивал он волхвов и кудесников: «Отчего я умру?» И сказал ему один кудесник: «Князь! От коня твоего любимого, на котором ты ездишь, — от него тебе умереть!» Запали слова эти в думу Олегу, и сказал он: «Никогда не сяду на него и не увижу его более». И повелел кормить и не водить его к нему, и прожил несколько лет, не видя его, пока не пошел на греков. А когда вернулся в Киев, и по прошествии четырех лет, на пятый год, помянул он своего коня, от которого когда-то волхвы предсказали ему смерть. И призвал он старейшину конюхов и сказал: «Где конь мой, которого приказал я кормить и беречь?» Тот же ответил: «Умер». Олег же посмеялся и укорил того кудесника, сказав: «Неверно говорят волхвы, но все то ложь, конь умер, а я жив». И приказал оседлать себе коня: «Посмотрю на кости его». И приехал на то место, где лежали его голые кости и голый череп, слез с коня, посмеялся и сказал: «Не от этого ли черепа смерть мне принять?» И ступил ногою на череп, и выползла из черепа змея и ужалила его в ногу. И оттого разболелся и умер он. Оплакивали его все люди плачем великим, и понесли его, и похоронили на горе, называемой Щековицей. Есть могила его и доныне, слывет могилой Олеговой. И было всех лет княжения его тридцать и три».

Итак, ответ на вопрос: «Кто в Киеве стал первым княжить?» — кажется логичным и стройным: Кий, Щек и Хорив основали город, пришедшие с севера Аскольд и Дир усилили его, а явившийся следом за ними Олег за несколько лет покорил пространство Восточной Европы от Новгорода до Киева. Правда, ясность ответа на самом деле лишь кажущаяся.

Начнем с известия о Кие, Щеке, Хориве и Лыбеди. Историки неоднократно высказывали сомнения в существовании киевских братьев-основателей. Так, академик Б. Д. Греков писал о Кие: «Более чем вероятно, что никто этого героя никогда и не видал, но он стал совершенно необходимым, когда понадобилось дать ответ на вопрос, кто же первый начал в Киеве княжить»{18}. Дело в том, что легенды о древних родоначальниках, основателях городов существуют у многих народов. Восточные славяне не исключение. Достаточно вспомнить легендарных родоначальников племен вятичей и радимичей — Вятко и Радима, или не менее легендарных основателей городов — князей Черного (основавшего якобы Чернигов), Тура (Туров), Менеска (Минск) и т. д. Имена этих князей-«основателей» появились из названия города. Так его жители пытались представить себе его появление. Вероятно, и Кий появился в народных преданиях из стремления объяснить происхождение Киева, а из гор Щековицы и Хоривицы и реки Лыбеди «народились» в народном сознании его родственники. Поскольку Киев возник из объединения нескольких поселений, разбросанных по окрестным горам, выглядит вполне правдоподобным предположение академика Д. С. Лихачева о том, что «первоначально это предание имело культовое значение и сохранялось в Киеве в связи с почитанием киевлянами своих пращуров. Раскопки последнего времени ясно доказали, что на указанных в этом предании трех киевских урочищах — Владимировой горе у Боричева взвоза, на Щековице и на Хоривице — находились древнейшие киевские поселения. Возможно, что первоначально Кий, Щек и Хорив не считались братьями — каждый из них почитался самостоятельно в каждом из трех указанных поселений. Братство их явилось в легенде как бы закреплением союза» киевских поселений{19}. Отметим, что сам же летописец показывает запутанность истории Кия, Щека и Хорива, вступая в полемику с теми, кто рассказывал о них иначе.

Возможно и то, что легенда о Кие, Щеке и Хориве была заимствована древнерусскими книжниками из какого-то иностранного источника. Так, в армянской «Истории Тарона», которую приписывают сирийцу, епископу Зенобу Глаку (VII век), содержится среди прочих преданий и легенда о братьях Куаре, Мелтее и Хореане: «И дал (царь Валаршак) власть трем их (братьев Гисанея и Деметра, князей «индов», изгнанных из своей страны царем Динаскеем, а затем убитых в Армении Валаршаком) сыновьям — Куару, Мелтею и Хореану. Куар построил город Куары, и назван он был Куарами по его имени, а Мелтей построил на поле том свой город и назвал его по имени Мелтей; а Хореан построил свой город в области Палуни и назвал его по имени Хореан. И по прошествии времен, посоветовавшись, Куар и Мелтей и Хореан поднялись на гору Каркея и нашли там прекрасное место с благорастворением воздуха, так как были там простор для охоты и прохлада, а также обилие травы и деревьев. И построили они там селение, и поставили они двух идолов: одного по имени Гисанея, другого по имени Деметра»{20}. Как видим, имена двух из трех братьев напоминают имена братьев — основателей Киева (Кий — Куар и Хорив — Хореан), и в обеих легендах совпадают некоторые детали повествования (каждый из братьев сначала живет на своем месте, позднее братья строят городок на горе и т. п.). Как попала к летописцам эта легенда, неясно, однако можно предположить, что она помогла летописцам, обнаружившим сходство имен героев армянской легенды с названиями киевских урочищ, составить историю киевских братьев-основателей.

Среди историков немало и тех, кто склонен доверять легенде о Кие. Аргументом в пользу его историчности служит все та же летописная история о том, что Кий-де «ходил» к Царьграду (военным походом или просто путешествовал, неясно) и даже оставил на Дунае материальные следы своего существования — основал город «Киевец». Академик Б. А. Рыбаков на основе довольно произвольных допущений и параллелей даже определил время этого «хождения» — период правления императора Юстиниана I (527–565), которым «широко практиковалось» «приглашение славянских (антских) князей с их дружинами на византийскую службу с их дружинами» для противодействия многочисленным ордам кочевников, или даже — время императора Анастасия I Дикора (491–518){21}.

Недавно В. Б. Перхавко, обратившийся к сюжету об основании полянским князем городка на Дунае, пришел к выводу, что под названием «Киевец» летопись имеет в виду Киос (Киус), возникший на месте современной коммуны Гырличиу в Румынии, как фракийский поселок, еще в I тысячелетии до н. э. Не позднее III века н. э. он был превращен римлянами в укрепленный лагерь, а в эпоху Средневековья представлял собой рядовое поселение на территории Нижнего Подунавья. Киос, как видим, в действительности возник задолго до появления славян на Нижнем Дунае. Простое сходство названий («Киос» и «Киев») позволило летописцу приписать основание еще и этого города легендарному Кию. «Примечательно, что для большего правдоподобия составитель Повести временных лет трансформировал неславянское название «Киос» (Киус) в восточнославянский хороним «Киевец» — диминутив от наименования Киева. В древнерусской топонимии часто встречаются такого рода пары: Киев — Киевец, Преслав (Переяславль) — Переяславец, Дмитров — Дмитровец, Мстиславль — Мстиславец, Юрьев — Юрьевец, Ярославль — Ярославец, Владимир (Володимер) — Володимерец, Волок — Волочек и другие. Многие из городов получили названия по именам князей-основателей: Владимир-Волынский, Владимир-на-Клязьме, Василев, Юрьев, Изяславль, Ярославль и т. д.»{22}. Исследователь обратил внимание на целый ряд несуразностей в летописном тексте. Так, например, составитель Повести временных лет, рассказывая об основании «Киевца», совершенно не к месту использовал при этом глагол, «рубить», хотя в отличие от лесных областей Восточной Европы на Дунае крепости не рубили из дерева, а строили из камня. Это тоже выдает летописца. Дело в том, что обязательной составляющей деятельности любого русского князя X–XI веков считалось основание городов. Киевские князья Владимир Святой и Ярослав Мудрый основали много городов. Поэтому, описывая деятельность первых русских князей, Повесть временных лет обязательно сообщает, что они «ставили» и «рубили» города, перенося реалии конца X — первой половины XI века в более ранние времена, превращая это сообщение в один из летописных стереотипов описания строительства князьями новых градов-крепостей. По этому же образцу было составлено и сообщение об основании Киевца на Дунае. Значит, дунайская часть предания Повести временных лет о деятельности князя Кия является вымыслом летописцев. А за исключением этого легендарного рассказа нет никаких доказательств пребывания Полянского князя в Византии, его встречи с византийским императором и создания им городка-крепости Киевец на Нижнем Дунае. Все вышесказанное еще раз заставляет нас усомниться в историчности Кия и его родни.