За гранью реальности, прикосновение Любви - Роман Рыженький

Она ждала своего Сашку!!!

В тот вечер она особенно задержалась на лавочке, с волнением вздрагивая от каждого звука шагов по тротуару, разносящегося эхом по засыпающему городу, ударяясь о стены старого дворика.

Кто-то из заботливых соседей из открытого окна крикнул:

– Баба Маша, иди домой, смотри, как к вечеру похолодало, ещё простудишься!

Она ещё раз посмотрела с неугасающей надеждой на арку, с притаившейся в ней темнотой ночи, и побрела домой, бормоча себе под нос:

– И то правда, надо идти, а то Сашка вернётся, а у меня и чайник то холодный, а он, уставший, с войны…

Утром весь двор собрался у подъезда бабы Маши, все стояли молча, со слезами на глазах и шмыгали носами. Её выносили два здоровенных мужика на носилках, накрыв белой простыней, шагая в направлении арки, за которой

стояла машина ритуальных услуг. Словно унося её вслед за тем, кто растворился в вечности, отдав за неё и за них жизнь, и кого она так верно ждала. Шальной ветерок, словно на прощание, рванул край простыни и откинул его в сторону.

Она загадочно улыбалась, а в бледной руке на груди был крепко зажат зелёный платок. Тишину нарушал лишь детский, едва слышный, голосок девочки лет шести, почти шёпотом:

– Бабушка, а что она так и не дождалась дядю Сашу?

– Нет, Катенька, она его дождалась, и теперь они будут вместе. Всегда…

(городские зарисовки)

Звёздочка по имени Солнышко с утра, проснувшись и стряхнув с себя, да и с голубого неба последние следы запоздалых, ночных сестричек, брызнуло светом и теплом на просыпающийся и суетливый город.

Умытые ночью извечными трудягами, красными китами на колёсиках – мойщиками асфальта, тротуары ещё парили влагой и туманили приходящую неизвестность зарождающегося дня.

Дворники шуршали ещё мётлами в унисон музыки торопливых шагов граждан и гражданок, спешащих на работу. Им вторило пернатое разношёрстное племя, дразня щебетом и чириканьем своих лохматых врагов, бездомных кошек и собак.

Он стоял на крыльце подъезда в раздумье, смахивая с сознания остатки ночной неги сна, стараясь раствориться в суете утра и прогнать лень, чтобы принять хоть какой– нибудь план на день. Но, очередной раз поняв, что

42

импровизация его ни к чему не привела, шагнул навстречу новому дню, на прощание уловив трель электронного замка.

Задумчивым      взглядом      окинув      свою            подружку, стоящую без дела под окном уже почти месяц, заботливо стряхнул из-под дворников машины залетевшие листья, пощёлкал      сигналкой      и      пошёл      лёгкой      походкой      к остановке.

Её знакомый силуэт он заметил сразу, ещё не доходя до светофора. Словно дикая кошка в лоне дикой прерии, она скользила на невесомых каблучках по грубо вымощенному тротуару. В осиную талию безжалостно вонзилась анаконда ремешка, шаля с благородством классики изумрудного платья. Шикарные, белокурые локоны будто крали солнечный свет, чтобы потом подарить его миру.

Он точно знал оттенок её васильковых глаз и шальной изгиб её губ, когда она улыбалась. Рядом с ней всегда вышагивал невзрачный мужичонка лет сорока одетый под стать ей и с вечным планшетником; она на ходу пыталась на что-то уговорить его…

На пешеходке, когда светофор в судорожных конвульсиях моргнул жёлтым и тревожно вспыхнул красным, они поравнялись. Утренняя городская суета, равнодушие и безразличие вечно куда-то спешащих человечков, надёжно скрыли их начинающуюся

безмолвную игру взглядов и жестов, только им двоим понятных.

Не смахивая с губ нагло усевшуюся, но добрую улыбку, он будто бы взглянул на светофор, не видя его, а только её глаза, в которых метнулись озорные бесята, потянув за собой её очаровательную улыбку. Они оба делали вид, что не смотрят друг на друга и оба знали, что это не так и старались отвернуться, чтобы не рассмеяться. Это было их: Привет – Привет!!!

Захлебнувшись в своих мыслях, он прослушал чириканье светофора и лишь «на автомате» устремился за движением толпы, уносящей её на другой берег реки из машин.

На остановке время замирало для них двоих, это было их время. Маршрутки бегали, как ужаленные, и никто из них не знал, сколько минут, а, может быть, секунд они оставались наедине, пока её муж метался в ларёк за сигаретами. Она демонстративно отворачивалась от него, доставая из модной сумочки зеркальце, и их взгляды встречались вновь… Их мысли, взгляды, жесты были настолько переплетены, что они могли разговаривать на ментальном уровне. Он ей делал комплименты, и она точно знала, про что это он. Иногда они хулиганили: он предлагал мужа бросить на остановке и сорваться вдвоём, она закатывала при этом – будто бы мечтательно – глаза, а он хватался за сердце, как бы вырывая его из груди и бросая к её ногам.

Когда она была в плохом настроении и делала губы бантиком, он доставал носовой платок и, будто бы рыдая, пытался броситься под подходивший «лоховоз». А она готова была броситься следом, их это забавляло, и улыбка расцветала на её лице.

Но неумолимое время пригоняло очередную маршрутку, и уже муж ей подавал руку на входе. Тогда их взгляды последний раз встречались, краешки губ говорили друг другу: Пока – Пока… И они неслись на работу, всего одну остановку, – только через мост переехать, офисы их были где-то рядом. Но это уже было не важно, они ехали в разных сторонах автобуса и точно знали, что никогда «по-настоящему» не встретятся. Ведь у неё есть он – её муж, а у него – жена, и в семейной жизни у них полная гармония.

А это – всего лишь лёгкий флирт, их одна тайна на двоих среди городской суеты. Но жизнь не стоит на месте; сменились времена года, прихватив пару годков в довесок с собой, и стали уже забываться их игры в переглядки, как и маршруты их следования.

Но однажды осенью в шуме оголтелых покупателей перед праздниками у витрин, набитых алкоголем, их взгляды встретились… Нет, это не была искра или молния, – это был чистый свет, тот, что объединяет людей, никому не понятный, кроме них, и разбавленный тайной, ведомой только им.

В этот момент они не слышали своих половинок, а лишь шутили и жаловались на них друг другу, они рассказали друг другу на только им понятном языке про то, что всё хорошо, да и, что, как и всех, их всё достало и т.д. Они стояли рядом перед витриной, занятые только друг другом и оба прыснули настоящим громким смехом, когда их руки случайно встретились на самой дешёвой бутылке водки.

– Ой, извините!!!

– Да ничего берите, берите, может вам нужней.

Это были единственные слова, что они сказали друг другу. И разошлись, как в море корабли, под недоумённые взгляды супругов, так ничего и не понявших.

А что такое счастье? Те, кто его никогда не испытал, думают, что оно притаилось, где-то там, за горами каких– то богатств, вкусных яств и всякой бренной чепухи.

Но, приобретая что-то, мы лишь кормим свою жадность и эго. А счастье всегда рядом, однако, мы его стараемся не замечать. Оно висит на тонкой ниточке любви, да-да, именно любви, ведь без неё оно не мыслимо. И как легко эту ниточку перерезать! Своей жестокостью, своим прагматизмом и лживыми жизненными ценностями, которые мы принимаем, лицемеря себе перед другими от трусости, – боясь выглядеть смешными.

Ведь счастье состоит из таких простых вещей, что мы, порой, их не замечаем. Это тёплое солнышко в улыбающихся глазах твоих родных, детей, любимых, стариков. Счастье, это когда тебе есть, для кого и ради чего жить.

Это, когда просыпаешься, и не важно, какая погода и какое у тебя настроение, – у тебя впереди ещё не израсходованные секунды твоей жизни, и ты сам определяешь, на что их потратить.

Счастье, как мозаика из стёклышек калейдоскопа, состоит из этих мгновений. Это нежное касание рук, переплетение взглядов, мыслей, запах скошенной травы врывающийся в окна авто на скорости за сотню километров, и ты это всё чувствуешь и осязаешь.

Счастье, это ты и есть в этом мире, и твоё восприятие его самого, и в пути поиска его, как призрачной мечты. Ведь оно в тебе самом, на твоей ладони… ты только увидь его!

Когда жизнь играет всеми цветами радуги, словно художник своим мольбертом, рисующий сочными красками картину твоего мира на крылышках прекрасных бабочек, то запах любви своим коктейлем щекочет ноздри.