Архангелы: Битва за Землю - Евгений Истомин

Мужчина поднялся со стула, элегантно кивнул и вышел. А вместо него в кабинете тут же появился Соловьев, до этого притаившийся в клетушке с умывальником.

— Он запалил меня что ли? — возмущенно рявкнул опер. — Что это было за «и вашему напарнику»?!

— Понятия не имею, — пробормотала Вера, все еще находясь под впечатлением от разговора.

— Очень подозрительный тип. Ладно, я побежал, ребята уже ждут. На двух машинах мы его не упустим.

— О результатах слежки тут же доложишь мне!

— Есть, мэм!

Соловьев исчез за дверью.

Вера подошла к окну. Как раз в этот момент из здания вышел ее таинственный гость. Подняв воротник, он зашагал по тротуару, но вдруг остановился, поднял голову и посмотрел прямо ей в глаза. Грязное зарешеченное окно на втором этаже — одно из десятков других, но он даже не искал, просто взял и посмотрел. Вера инстинктивно подалась назад, но тут же одернула себя и снова выглянула. Гость шагал дальше.

Раздраженная, девушка вернулась за стол. Как глупо она себя вела, как же глупо. А еще следователь прокуратуры!

Перед глазами на столе лежал лист бумаги с неким адресом и именем, написанным его рукой.

Лекс. Даже в базе рыться не стоит, наверняка это кличка. Хотя проверить все же надо.

А адрес? Если группа захвата прокатится впустую, по головке ее не погладят. С другой стороны, этот мужчина совсем не похож на шутника. Ну вообще не похож. Надо попробовать.

Она сняла трубку телефона…

Соловьев вернулся через полчаса. В гневе.

— Упустили, — констатировала Вера, когда тот, несмотря на ее осуждающий взгляд, закурил.

— Джеймс Бонд какой-то, ядрена вошь! Ты бы видела! Ушел, как от детишек! Спалил сразу, да еще издевался. Глянь вот. — Он бросил на стол флешку. Вера вставила ее в компьютер. — Там два видео с двух машин. Посмотри оба.

Вера открыла первое. Подрагивающая картинка, редкие голоса на заднем плане, чихание рации.

Соловьев ткнул пальцем в монитор:

— Вот он идет, идет, а вот сейчас… Видела? Остановился и посмотрел на нас. Это в таком-то потоке машин! А сейчас, видишь, чуть вбок посмотрел? Это он на вторую нашу тачку пялится! Глянь другое видео. Ага, видишь, это он на ту… а это — на эту! Штирлиц, мать его… Ну и все, заходит за угол. Надо было задерживать.

— За что?

— До выяснения личности.

— Знаешь, помоги договориться по поводу группы захвата, и если уж не убийцу, так хотя бы нашего нового знакомого возьмем.

— На кой нам группа захвата? Да я его сам повяжу, и пикнуть не успеет! — Соловьев потянулся к листку с адресом.

Но Вера прикрыла его папкой, прижав сверху ладонями:

— Саша, не геройствуй, ты же не зеленый мальчишка. Ты видел, на что способен этот человек, ты знаешь, какая ерунда творилась с тем трупом. Все эти мужики связаны между собой, и никто не знает, что там еще за убийца новый нарисуется. Как он сказал: или группа захвата, или забудь об этом.

Соловьев молча затушил сигарету в земле многострадального фикуса, достал новую. Его лицо было настолько серьезным, что Вера предпочла не делать замечаний.

— Ладно, будет тебе группа захвата. Пиши санкцию. Но если мы на муху со слоном… огребем неприятностей оба.

7

Спецназовский «газик» погасил фары и подкатил к подъезду хрущевки. Семеро бойцов высыпали на мокрый асфальт, двое сразу же заняли позицию у двери.

— Значит так, — Соловьев, сидевший на пассажирском сиденье Вериного «опеля», достал пистолет, проверил обойму, затвор, — погаси фары тоже. Я пойду вслед за мужиками. Ты сидишь здесь и носа из машины не высовываешь, пока мы не вернемся, поняла?

— Ну надо же, а я наконец-то собиралась от души пострелять…

— Шутить будем потом. А вообще, знаешь что, шуруй-ка ты к ним в кабину. Там водила останется. Нечего тебе здесь одной сидеть.

— Да уж посижу. Идите, капитан Соловьев, и не действуйте мне на нервы.

Недовольно пробормотав что-то относительно зеленых следователей, опер вылез из машины и направился к группе захвата.

— Держитесь позади, — хриплым прокуренным голосом бросил командир спецов, здоровенный мужик с лапищами не меньше чем у медведя, когда Соловьев подошел к нему.

— Не первый год замужем, — огрызнулся тот. — Дверь заперта?

— Ага. Домофон.

Соловьев достал из кармана универсальный ключ, отдал командиру. Здоровяк приглушенно свистнул и пижонски перебросил ключ одному из своих людей. Дверь отворилась, спецназовцы один за другим исчезли во тьме проема.

— Ни пуха, — пожелал Соловьев, но командир лишь сплюнул, поправил автомат и пошел следом за своими бойцами.

Соловьев подпер дверь заботливо оставленным кем-то кирпичом, снял ПМ с предохранителя, досчитал до десяти. Пора.

Стал подниматься по лестнице. Где-то выше слышались легкие шаги, поскрипывание и бряцанье амуниции. Неожиданно все стихло.

— Здесь кто-то есть, — прошипел сверху молодой голос.

— Свет! — рыкнул капитан.

Разом вспыхнуло несколько фонариков на стволах автоматов. Сначала их лучи плавно блуждали в разные стороны, затем задергались интенсивнее.

— Там!

— Стоять! Милиция!

— Стой!

— Колян, слева!

— Епа…

— В сторону!

Сверху затопали, раздался странный звук и приглушенный вскрик. Тут же прозвучали выстрелы, так неожиданно и звонко, что на секунду заложило уши. А затем началась беспорядочная стрельба.

Соловьев прижался к стене и начал медленно подниматься, ступенька за ступенькой. Стрельба на секунду стихла, кто-то жутко закричал, как кричат только от чудовищной боли, затем снова начали стрелять, но уже, казалось, всего из двух автоматов. Соловьев опустил голову и увидел, что по ступенькам струйкой сбегает кровь, на площадке выше крови оказалось еще больше, а сверху карминовый водопад лился уже потоком. Кто-то снова вскрикнул, затих еще один автомат. Последний перешел на короткие очереди, но вот замолчал и он. Теперь наверху что-то лишь кряхтело и булькало.

Пытаясь дышать ровнее, Соловьев продолжал подниматься. Оставался один пролет. Он сунул пистолет под мышку, вытер ладонь о джинсы, снова ухватился за рукоять.

Послышался голос. Грубый, приглушенный, опасный. Ему ответил второй. Знакомый. Тот самый дневной визитер! Это была ловушка, и он в нее попался. Вера — молоденькая девчонка, но он-то!

Неожиданно сверху зазвенело, зашумело, послышались звуки борьбы, одиночные пистолетные выстрелы. Соловьев кинулся вверх по лестнице. Когда он поднялся, то увидел, как огромный, мощный лысый мужик с двумя ножами, похожими на большие когти, бился с уже знакомым блондином, голым по пояс и с пистолетом в руке.

Двигаясь невероятно быстро и ловко, как два мангуста, они сошлись в каком-то безумном танце на небольшой лестничной площадке, заваленной трупами спецназовцев. Блондин время от времени стрелял, практически в упор, казалось — наверняка, но лысый всякий раз каким-то чудом уходил с линии огня, блокировал руку с пистолетом, а сам то и дело резал врага «когтями», нанося страшные раны. Кровь плескалась у них под ногами, трупы мешали передвигаться, но враги ни разу не споткнулись, не наступили на тела, притом что совершенно не смотрели вниз.

Трясущимися руками Соловьев поднял пистолет.

— Стоять! Не двигаться!

В голове мелькнула мысль, что надо стрелять, сейчас же, к черту — «стоять». Но было уже поздно. Словно с самого начала зная о его присутствии, лысый сделал молниеносное движение рукой, один из ножей-когтей с шипением рассек воздух и влетел Соловьеву в живот. Резко выдохнув, опер выронил пистолет и покатился вниз по лестнице. Он уже не видел, как в тот же момент второй нож-коготь полоснул блондина по лицу, затем по шее, снова и снова, пока голова не соскочила с плеч и не полетела вслед за опером.

Скорчившись от боли, Соловьев умудрился сесть, уперевшись спиной в стену, достал из кармана мобильник. Нужно позвонить Вере, предупредить, сказать, чтобы немедленно уезжала! Однако телефон упорно выскальзывал из окровавленных и трясущихся рук.

Сверху послышались тяжелые шаги. Спускался лысый. Его скуластое породистое лицо перекосила страшная улыбка. Он не торопился, шагал медленно, стряхнул с ножа кровь, попробовал лезвие на ноготь. Соловьев заметил, что у лысого прострелена ключица, но тот, казалось, даже не чувствовал этого.

— Жалкие, — проговорил убийца на идеальном русском языке, — какие же вы все жалкие твари! Слабые. Беспомощные. Я покажу вам путь истинный, о да. Думаете, что сами себе хозяева, что можете копошиться тут вечно в свое удовольствие? Хватит.

Соловьев глядел на своего палача с мрачной обреченностью. Силы покидали милиционера вместе с кровью. Он попробовал напрячь мускулы, проверить, хватит ли его на последний бросок, когда убийца подойдет ближе. Пожалуй, хватит. Хотя после увиденного опер догадывался, что шансов нет. Но он бросится все равно…