Сын Черной Вдовы - Генри Олди

Неожиданно мальчик услышал шаги неподалеку — движение воздуха, эхо едва различимого звука, тихое сотрясение камня под ногами. Он быстро взглянул на спасителя, но тот, похоже, ничего не заметил.

— Сюда идут а'шури. По-моему, шестеро. Ты их убьешь? Или мы спрячемся?

Незнакомец ни на миг не усомнился в сказанном. Качнув фонарем из стороны в сторону, он углядел тесный проход слева — и ловко скользнул туда, пряча фонарь под плащ. Краш, щурясь, последовал за спасителем. После яркого света требовалось время, чтобы восстановить «темное зрение».

Присев в расщелине на корточки, мужчина укрылся плащом с головой, подоткнув края так, что ни единый лучик не пробивался наружу. Он слился с камнем и застыл в полной неподвижности. Краш скорчился рядом, осторожно выглядывая из-за плеча.

Когда шестерка а'шури гуськом прошла мимо, и шаги их стихли в глубинах тоннелей, мужчина высунул голову из-под плаща, подмигнул спутнику — и, как ни в чем не бывало, продолжил спуск в недра Шаннурана. Краш вспомнил, что незнакомец, уходя, закрыл вход в его темницу, задвинув плиту на место. Мальчик оценил предусмотрительность спасителя: так подгорные жители не сразу заподозрят побег.

Ступени закончились неожиданно. Масляные блики фонаря мазнули по гранитной плите, сестре-близняшке той, что охраняла тюрьму Краша. Мужчина внимательно осмотрел плиту, усмехнулся и нажал на малозаметный выступ в стене. Плита с тихим скрежетом убралась прочь, открывая проем.

Обнажив меч, незнакомец посветил внутрь.

— Сколько ж вас тут… — с разочарованием буркнул он.

Эта пещера оказалась совсем маленькой: пять шагов в длину и три в ширину. В углу, прикован к стене толстыми, лоснящимися в свете фонаря цепями, скорчившись, сидел старик, облаченный в грязное рубище. Космы седых волос, свалявшись в сальные колтуны, падали ему на лицо. Когда старик поднял голову, щурясь от света, как до того — Краш, стало видно, что рот пленника зашит суровыми нитками.

— Колдун, — уверенно заявил русоволосый.

Как он сумел с первого взгляда сделать подобный вывод, осталось для мальчика тайной. С виду — старик, как старик…

— Руки сковали и рот зашили, чтоб не мог творить заклинания, — пояснил спаситель в ответ на невысказанный вопрос, и обратился к пленнику. — Думаю, у тебя есть немалый счет к подземным ублюдкам. Если я тебя освобожу — поможешь мне?

Старик кивнул.

— Отлично. Хороший колдун всегда кстати. Конечно, если он на твоей стороне…

Мальчик хорошо запомнил эти слова. А незнакомец извлек из-за пояса короткий, бритвенно-острый кинжал и рассек им нити, стягивающие губы пленника, с ловкостью опытного хирурга. Колдун глубоко вздохнул, глаза его разом прояснились.

— Симон Остихарос, маг из Равии, — представился старик тихим, неожиданно ясным голосом, слизнув с губы капельку крови. — Можешь звать меня колдуном, мне все равно. Кто ты, воин?

— Меня зовут Вульм, — сообщить что-то еще мужчина не счел нужным. — Сам освободишься, или тебе помочь?

— Сам. Она приходит пить мою силу… Но у меня в жилах еще осталась толика огня!

Краш понял, о ком говорит Симон.

— О-о, вы пожалеете! — в предвкушении прошептал маг. — А'шури, дети геенны, гнилая плесень, вы стократ пожалеете о том, что посягнули на Остихароса Пламенного!

Глаза его сделались пронзительно-синими, как небо, очистившееся после дождя. С израненных губ сорвались несколько слов, зашипев во тьме пещеры, будто слюна на огне:

— Аршшах г'хар! Иль-ферра-оро рубиго суджш!

Краш охнул от изумления: блестящий металл кандалов, сковывавших запястья и лодыжки мага, покрылся густой ржавчиной. Мигом позже цепи прогнили насквозь и прахом осыпались на пол пещеры. Колдун медленно, с усилием поднялся, громко хрустнув коленями, и принялся бормотать очередное заклятие — видимо, восстанавливал телесные силы.

— Славная шутка, — одобрительно кивнул Вульм. — Я в тебе не ошибся, Симон. Может быть, ты знаешь, где эти исчадия прячут Око Митры?

— Око Митры? — маг перестал бормотать и с интересом поглядел на спасителя. — Да, оно стоит того, чтобы рисковать головой. Нет, воин, я не знаю, где пасынки Черной Вдовы прячут свое сокровище. Не знаю, но предполагаю.

— Тебе известна дорога туда? Покажешь?

— Неизвестна. А показать — покажу, — туманно ответил старик.

Вздрогнув, мальчик заметил, что вокруг губ мага не осталось никаких следов от ниток. Морщинистое лицо Симона отчасти разгладилось, он выглядел уже не таким дряхлым старцем, как пару минут назад.

— Тогда не будем зря тратить время.

Старик, мужчина и мальчик двнулись по лабиринту Шаннурана, все глубже погружаясь в недра земли. Коридоры и тоннели ветвились, пересекались, неуклонно ведя вниз. Иногда слух людей улавливал хлопанье перепончатых крыльев, адский хохот, летевший словно из самой преисподней, мокрое шлепанье ног, скрежет когтей по камню, или отдаленный плеск подземной реки. Симон шел впереди, уверенно ведя спутников. Они ни разу не уперлись в тупик, не попали в засаду и не встретились ни с кем из существ, обитавших во мраке.

Внезапно Вульм остановился, с сомнением глянул в спину мага и хмуро бросил:

— Не лучше ли было свернуть направо?

— Можно и направо, — покладисто согласился Симон. — Там нас ждут гостеприимные объятия таких тварей, о которых тебе лучше и не знать. Твой меч и моя магия для них — лакомый кусочек. Мальчишка, пожалуй, сумел бы удрать, и то вряд ли… Да, забыл сказать: мы уже пришли. Я чую — Око рядом.

Остаток пути они проделали в молчании.

Скоро тоннель окончился тупиком, упершись в стену с вырезанным на ней изображением: двуглавый и четырехрукий демон терзает когтистыми лапами человека, корчащегося от боли. Ниже шли глубоко вырубленные знаки, от одного вида которых у Краша начал мутиться разум, и он поспешно отвернулся.

— Письмена Ушедших, — констатировал старик. — Не смотрите на них, если хотите остаться в своем уме.

— А ты? — Вульм благоразумно отвернулся от знаков.

— Я умею смотреть и не видеть. Я умею видеть и не смотреть. Я — маг.

— Ты в состоянии их прочесть?

— Никто в мире не может прочесть письмена Ушедших. Многие пытались: мудрецы вовремя отступились, глупцы впали в безумие, а храбрецы сгинули без следа. Возможно, храбрецы ближе других подошли к разгадке, и за ними явились.

— А открыть дверь в стене?

— Еще ребенком я рушил стены вдесятеро толще этой. Не бойся, воин, здесь нет ловушек. Опасность таится внутри. Будь осторожен.

— Я всегда осторожен, колдун. Потому и жив до сих пор. Не забывай, это я вытащил тебя из каменной могилы, а не ты — меня. Действуй!