Лёд и Пламя - Джуд Деверо

— Фентон! — взорвалась Блейр. — Фентон трусливый, жуликоватый…

Хьюстон надоело слушать, она откинулась на сиденье и стала смотреть в окно экипажа. Ли остановил коляску, пропуская вагончик на конной тяге — недавнее изобретение, и продолжал спорить с Блейр.

Хьюстон понятия не имела, было ли правдой то, что говорили о мистере Таггерте, но сама она считала, что по крайней мере его дом был самым красивым из всех, которые ей доводилось видеть.

Жители Чандлера мало что знали о Кейне Таггерте. Пять лет назад в город приехали более ста рабочих с восточного побережья в сопровождении целого поезда строительных материалов и сразу же принялись за сооружение того, что вскоре оказалось прекрасным домом.

Всем было любопытно — даже более чем любопытно. Кое-кто поговаривал, что ни один рабочий ни разу не заплатил за еду, поскольку женщины Чандлера кормили их бесплатно в надежде выманить какие-нибудь сведения. Однако все было напрасно. Никто не знал, кто строит этот дом, и зачем ему понадобилась земля в провинциальном городишке штата Колорадо.

Три года ушло на строительство белоснежного двухэтажного здания с красной черепичной крышей. Его размеры казались колоссальными для жителей Чандлера. Владелец одного местного магазина любил рассказывать, что все гостиницы города можно спокойно поместить на первом этаже, а если принять во внимание то, что Чандлер находился на перекрестке между севером и югом Колорадо и насчитывал достаточное количество гостиниц, это что-нибудь да значило.

В течение года после завершения строительства в дом доставлялись по железной дороге деревянные ящики. Судя по этикеткам, они приходили со всего света: из Франции, Англии, Испании, Португалии.

О владельце все еще не было ни слуху, ни духу.

Но однажды с поезда сошли два человека, оба высокие и статные: один блондин приятной наружности, другой темноволосый, бородатый и сердитый. И тот, и другой были одеты, как простые рабочие: брезентовые штаны на подтяжках и полотняные голубые рубашки. Когда они проходили по улице, женщины сторонились и подбирали юбки.

Темноволосый направился к Джекобу Фентону, и все решили, что он собирается просить работу на одной из шахт Фентона. Но все оказалось совсем не так.

— Ну вот, Фентон, я вернулся. Как тебе мой дом? — сказал незнакомец.

До того момента, как он, пройдя по центру города, подошел к только что построенному дому и отпер парадную дверь, никому не приходило в голову, что он имеет в виду этот дом.

Следующие шесть месяцев, по свидетельству Дункана Гейтса, Чандлер был охвачен настоящей войной. Вдовы, незамужние женщины и мамаши молодых девиц предпринимали решительные наступления, чтобы добиться руки человека, хотя раньше брезговали коснуться его подолом юбки.

Портные из Денвера приезжали дюжинами.

За неделю женщинам Чандлера удалось узнать его имя, и теперь они осаждали мистера Таггерта. Большинство пыталось привлечь его внимание банальными способами. Забавно, например, было наблюдать, как многие женщины теряли в его присутствии сознание, однако некоторые жительницы Чандлера проявляли редкостную изобретательность. Все сходились на том, что пальма первенства принадлежит Керри Джонсон, вдове, которая к тому же была в положении. Когда у нее начались предродовые схватки, она спустилась по канату в спальню мистера Таггерта, будучи уверенной в том, что он примет ее малыша и, страстно влюбившись, будет умолять ее выйти за него замуж. Но Таггерта не оказалось дома, и единственной, кто ей помог, была проходившая мимо прачка.

По истечении шести месяцев почти все женщины Чандлера оказались в дураках и за неимением ничего лучшего начали распускать глупые сплетни. Кому нужен богач, который не знает, как положено одеваться? А его речь? Как у последнего ковбоя! Горожан начали интересовать некоторые вопросы. Что он имел в виду, когда сказал: «Я вернулся»?

Кто-то разыскал старого слугу Джекоба Фентона, который помнил, что Кейн Таггерт работал у Фентона на конюшне, пока не связался с Памелой Фентон, младшей дочерью Джекоба. Джекоб тут же выкинул его из поместья — и правильно сделал.

Это дало горожанам новую тему для разговоров. Кем вообще возомнил себя Таггерт? Кто дал ему право строить этот диковинный яркий дом, возвышающийся над мирным симпатичным городком Чандлер? И собирается ли он мстить славному малому Джекобу Фентону?

Женщины снова стали отворачиваться, когда он проходил мимо.

Но Таггерт, казалось, ничего не замечал. Он почти все время сидел дома, лишь раз в неделю выезжая на своей старой повозке в бакалейную лавку. Иногда на поезде приезжали какие-то люди, спрашивали, как добраться до его дома, и уезжали из города еще до заката. Кроме них единственными, кто ступал за порог большого дома, были сам Таггерт и человек по имени Эден, не отходивший от него ни на шаг.

— Этот дом — мечта Хьюстон, — сказал Лиандер, когда прогремел вагончик, возвративший Хьюстон к действительности. — Если бы у Хьюстон не было меня, думаю, она бы ввязалась в драку за Таггерта и этот его дом.

— Мне бы хотелось посмотреть, что там внутри, — сказала Хьюстон. Испугавшись, что раскроет свои чувства, она поспешила сменить эту щекотливую тему. — Высади меня здесь, у Вильсона. Через час встретимся у магазина Фаррелла.

Выйдя из экипажа, она поняла, что рада избавиться от их постоянных перебранок.

Торговый дом Вильсона был одним из четырех крупных магазинов города. Большинство жителей делало покупки в новом, более современном магазине под названием «Феймос», однако мистер Вильсон знал еще отца Хьюстон.

Вдоль стен тянулись высокие стеллажи из орехового дерева со стеклянными дверцами, перемежаясь с мраморными прилавками, заставленными товарами.

За одним из прилавков сидел сам Дэви Вильсон с раскрытым гроссбухом и замершей в руке чернильной ручкой.

Три покупателя и четверо служащих, находящихся в магазине, тоже, казалось, замерли. Вокруг было неестественно тихо. Хьюстон сразу поняла, почему: у одного из прилавков спиной к немногочисленным посетителям стоял Кейн Таггерт.

Хьюстон бесшумно подошла к прилавку и стала рассматривать патентованные лекарства, которые и не думала покупать. Чувствовалось, что назревает скандал.

— Мама, нет, — ныла Мэри Элис Пендергаст писклявым голосом. — Я не смогу это носить, я же буду похожа на невесту какого-нибудь шахтера. Люди могут подумать, что я служанка или — еще хуже — посудомойка, возомнившая себя невесть кем. Нет, нет, мама, я не смогу это носить.

Хьюстон сжала зубы. Эти две дамы просто издевались над мистером Таггертом. С тех пор, как он отверг всех женщин в городе, те, казалось, решили, что для их гадких игр открылась зеленая улица. Она взглянула в сторону Таггерта и увидела его отражение в зеркале позади прилавка. Его черты с трудом различались на заросшем лице, видны были одни глаза. Должно быть, он слышал комментарии Мэри Элис, и, что еще хуже, они его задевали.