Где ты? - Марк Леви

25 апреля 1975 года

Филипп,

я получила твое письмо и уже давно должна была бы ответить, но никак не могла выкроить время. Уже конец апреля, погода у нас великолепная, но очень жарко, и порой запах стоит невыносимый. Десять дней мы с Хуаном провели в пути, пересекли всю долину Сулы и поднялись вверх на гору Кабасе-рас-де-Нако. Целью нашей поездки были поселения в горах. Добраться туда нелегко. «Додж» — так мы окрестили наш грузовичок — пару раз нас подводил, но у Хуана руки просто золотые. У меня до сих пор спина не разгибается: ты и представить себе не можешь, что значит поменять колесо на таком драндулете. Крестьяне сперва приняли нас за сандинис-тов, а те, в свою очередь, частенько принимают нас за военных в штатском. Если бы они наконец договорились между собой, то сильно бы облегчили нашу задачу.

На первом блокпосте, признаюсь, душа у меня ушла в пятки. Никогда прежде мне в лицо не смотрело дуло автомата. Мы выторговали свободный проезд за несколько мешков зерна и десяток одеял. Дорога, петляющая по склону горы, оказалась почти непроходимой. Мы потратили два дня, чтобы подняться на 1000 метров. Трудно описать то, что мы обнаружили наверху. Истощенные люди, которым еще никто и никогда ничем не помогал. Хуану пришлось изрядно потрудиться, чтобы завоевать доверие мужчин, охранявших дорогу…

Их встретили с большим недоверием. Шум мотора оповестил об их приближении, и жители деревушки столпились вдоль дороги, следя за медленным продвижением «доджа», у которого при каждом вираже натужно ревела коробка передач. На последнем повороте перед вожделенной целью на дорогу внезапно выскочили двое мужчин и с двух сторон вспрыгнули на подножки, направив мачете внутрь кабины. От неожиданности Сьюзен со всей силы нажала на тормоза, и машина чуть было не улетела в пропасть.

Сьюзен в бешенстве вылетела из кабины, забыв про испуг. Она так резко открыла дверцу, что один из мужчин полетел на землю. Глаза ее метали молнии. Уперев руки в бока, она от души его обругала. Крестьянин обалдело поднялся с земли, не понимая ни слова из того, что орала ему в лицо женщина с белой кожей, но в том, что сеньора Бланка пылала гневом, сомнений не было. Вылез и Хуан, он держался куда спокойнее и постарался разъяснить собравшимся причину их появления. После некоторого колебания один из добровольных охранников поднял левую руку, и к ним приблизилось около десятка деревенских. Они принялись спорить, страсти явно накалялись. Тогда Сьюзен взобралась на капот и хладнокровно велела Хуану давить на клаксон. Улыбнувшись, юноша подчинился. Крестьяне, голоса которых перекрыло гудение машины, мало-помалу замолчали. Все повернулись к Сьюзен. И тогда на лучшем своем испанском она обратилась к тому, кого сочла главным:

— Я привезла одеяла, продукты и медикаменты. Либо вы поможете мне все это выгрузить, либо я пускаю машину под откос и возвращаюсь домой пешком!

Из толпы вышла женщина и, перекрестившись, встала перед машиной. Сьюзен прикинула, как бы ей слезть не вывихнув при этом ногу. Женщина протянула ей руку, а следом за ней и один из мужчин. Сквозь толпу Сьюзен пробралась к кузову, где стоял Хуан. Горцы медленно расступались, давая ей пройти. Хуан запрыгнул в кузов, и они вместе откинули борт. Под молчаливыми взорами жителей Сьюзен подняла стопку одеял и швырнула на землю. Никто не шевельнулся.

— Да что с ними такое, черт подери?!

— Сеньора, — вмешался Хуан, — то, что вы привезли, для этих людей просто бесценно. Они ждут, когда вы скажете, что хотите взамен, и знают, что им нечего вам предложить.

— Ну так скажи им: единственное, что от них требуется, это помочь выгрузить барахло!

— Не все так просто.

— И что же делать, чтобы стало просто?

— Наденьте вашу повязку Корпуса Мира, поднимите одно из одеял, которые кинули на землю, пойдите и набросьте его на плечи той женщине, что перекрестилась.

Накинув плед на плечи женщине, Сьюзен пристально поглядела той в глаза и проговорила по-испански:

— Я привезла вам то, что вам давным-давно должны были доставить. Простите, что приехала так поздно.

Женщина — ее звали Тереза — обняла ее и расцеловала. Воодушевленные мужчины кинулись к грузовику и мигом его опустошили. Хуана и Сьюзен пригласили на совместную трапезу с обитателями деревни. С наступлением ночи крестьяне разожгли большой костер и приготовили угощение.

Во время ужина к Сьюзен сзади подкрался мальчуган. Почувствовав его присутствие, она обернулась с улыбкой, но мальчишка тут же убежал. Чуть позже он появился снова и подошел чуть ближе. Сьюзен ему подмигнула, и он снова удрал. Так повторялось еще несколько раз, пока наконец он не подошел вплотную. Сьюзен смотрела на него не говоря ни слова. Из-под вековой грязи, покрывавшей его мордашку, на нее глядели изумительно красивые агатовые глаза.

Сьюзен протянула малышу руку ладонью вверх. Глаза ребенка некоторое время перебегали с ее лица на руку и обратно, потом он застенчиво ухватил ее за палец. Знаком он повелел ей хранить молчание, и она почувствовала, как маленькая ручка куда-то ее тянет. Сьюзен встала и позволила повести себя по темным узким проходам между домами. Мальчик остановился возле плетеной изгороди, прижал палец к губам, призывая не шуметь, и потянул руку Сьюзен вниз, показывая, что ей нужно присесть на корточки. Потом показал на дырку в плетне и припал к ней глазами, подавая пример Сьюзен. Как только он отодвинулся, Сьюзен наклонилась посмотреть, что же толкнуло мальца собрать все свое мужество и притащить ее сюда.

…Я увидела маленькую девочку лет пяти, умиравшую от запущенной гангрены ноги. Когда селевым потоком часть деревни смыло с лица земли, один мужчина, оседлав ствол дерева, отчаянно искал в потоке грязи свою дочку и вдруг заметил ее маленькую ручку. Он ухитрился вырвать девочку из объятий смерти и прижал ребенка к себе. И так вдвоем,в кромешной темноте они преодолели многие километры, и он изо всех сил старался держать ее головку на поверхности, а вокруг ревела и бушевала стихия. Он держался из последних сил, потом потерял сознание. На рассвете мужчина очнулся и увидел, что девочка по-прежнему с ним. Они оба были изранены, но живы. Только вот спас он не свою дочку. Тела своего ребенка он так и не нашел…

Мы убеждали его целую ночь, прежде чем он согласился доверить нам малышку. Я не была уверена, что она переживет дорогу, но там, наверху, она не протянула бы и нескольких дней. Я пообещала мужчине, что вернусь вместе с девочкой через месяц или два на грузовике, полном продовольствия, и только тогда он согласился, больше ради других, я подозреваю. И, хотя я делала все правильно, чувствовала я себя последней сволочью. Так он на меня смотрел. Мы вернулись в Сан-Педро, девочка по-прежнему на грани жизни и смерти, а я совершенно опустошена. И что это за дурацкие намеки относительно моего помощника Хуана? Я же не в летнем лагере отдыха в Кана-del И все-таки я тебя целую.

P. S. Поскольку мы поклялись всегда говорить друг другу правду, то должна тебе сознаться: Нью-Йорк и ты — меня воротит от вас с вашими историями о бомжах!

Письмо от Филиппа она получила много позже. Хотя написал он его задолго до того, как получил ее послание.

10 мая 1975 года.

Сьюзен,

я тоже затянул с ответом, вкалывал как сумасшедший, только что сдал сессию. Город оделся в майскую зелень, и этот цвет ему к лицу. В воскресенье прошелся с друзьями по Центральному парку. Влюбленные парочки на газонах возвещают приход весны. Я забираюсь на крышу своего дома и рисую, глядя на раскинувшийся внизу квартал. Как бы мне хотелось, чтобы ты была здесь. На лето я устроился стажером в рекламное агентство. Расскажи, что у тебя, где ты? Ответь поскорее, когда от тебя долго нет вестей, я начинаю волноваться.

До очень скорого, люблю.

В глубине долины Сьюзен заметила первые проблески рассвета, продирающиеся сквозь ночной мрак. Вскоре дорога засверкала под солнечными лучами, напоминая нескончаемую ленту, опоясывающую бескрайние пастбища, еще влажные от росы. В бледном небе появились первые птицы. Сьюзен потянулась. Ломило поясницу, она глубоко вздохнула. Спустившись вниз, прошлепала босиком по земле к раковине. Погрев руки над угольками, еще тлеющими в очаге, она взяла деревянную коробку с полки, которую смастерил для нее Хуан, и насыпала кофе в турку. Добавила воды и поставила турку на решетку над угольками.

Пока варился кофе, она чистила зубы, заодно разглядывая свою физиономию в маленьком зеркальце, висящем на гвозде. Состроив рожицу своему отражению,она пригладила рукой взъерошенные волосы. Затем стянула с плеча футболку и принялась изучать след укуса паука.

— Вот пакость-то!

Она влезла на полати и, стоя на карачках, стала энергично перетряхивать свое лежбище в поисках агрессора. Шум закипевшей воды заставил ее бросить это занятие и спуститься вниз. Обмотав руку тряпочкой, она взялась за турку, плеснула черной жидкости в чашку, прихватила со стола банан и отправилась завтракать на свежий воздух. Усевшись на ступеньках, поднесла чашку к губам, взглядом уносясь за горизонт. Потерла лодыжку и вдруг вздрогнула. Вскочила, подбежала к письменному столу и схватила шариковую ручку.