Дым над Ульшаном - Игорь Пронин

— Я вас понял, — подтвердил географ и зашагал прочь, медленно переставляя трость и толстые ноги. — Я готов, о, Вселенная!

Урмис и Спенсо помолчали, разглядывая медленно удалявшуюся фигуру профессора. Наконец геометр не выдержал.

— Вы слышали? Я только опасаюсь, что Его Светлость не захочет даже разговаривать с Хлумизом, он производит впечатление умалишенного!

— Лишь изредка, — уточнил декан. — Кроме того, как-то так все время выходит, что… В общем, вы молодец, Спенсо, что вспомнили о нем. Хлумиз произведет на Его Светлость впечатление.

— Хорошо бы не такое, как на меня… — проворчал геометр.

Спенсо имел несколько другие виды на ближайшее будущее. Герцог должен был увидеть перед собой выжившего из ума старика, понять, что напрасно тратит деньги на поддержку Университета и навести здесь порядок. Все так и должно было произойти: Хлумиз, такой неприятный, медлительный, вечно беседующий с какой-то Вселенной, не сможет одурачить герцога, по крайней мере, если рядом окажется такой маг, как Ираклиаз. Не будет ли слишком смело написать могущественному волшебнику письмо?..

— Отправляйтесь в секретариат и пришлите мне писца, — распорядился Урмис. — А я пойду к себе и поразмыслю над ответом его светлости. Мне нужен покой.

— Этот индюк сейчас засядет в ближайшем кабаке, я уверен… — Спенсо все еще смотрел вслед географу. Декан покашлял и профессор опомнился: — Конечно, господин Урмис, я уже иду!

— Идите…

Между тем «индюк», он же профессор Хлумиз, не имел на ближайшее будущее ровным счетом никаких планов. Он вообще никогда их не имел. Профессор практиковал именно то, что время от времени без предупреждения начинал проповедовать студентам: нет ничего, кроме Личности и Вселенной, которая зачем-то общается с Личностью, посылая ей образы и звуки. Следует стараться найти верный ответ интуитивно, ибо никаких других способов нет. Рассматривать некоторые образы в качестве других Личностей — несерьезно, ибо ничто не указывает на их существование. На этом месте проповеди и заканчивались, потому что если других Личностей нет, а Вселенная и без того все знает, то о чем с ней и говорить? Студенты, сам факт существования которых профессор отвергал, не обижались: им все это казалось необычайно смешным, и уж во всяком случае, более интересным, чем лекции по юриспруденции.

Мир, в котором жил профессор Хлумиз, изобилывал неожиданностями. Вселенная то и дело меняла окружающую личность профессора иллюзию. Иногда ему удавалось сразу покинуть территорию Университета, порой же она будто растягивалась, на пути возникали многочисленные препятствия вроде декана, студентов, сотрудников секретариата. Сущность времени оставалась для Хлумиза неясной, однако интуиция подсказывала, что эта иллюзия имеет много общего с иллюзией пространства. Какая в самом деле разница: прошагал ты милю, то и дело останавливаясь, или три, никем не задерживаемый. Силы-то потрачены одинаковые! Впрочем, само время профессора мало интересовало — настоящим мерилом существования он почитал утомление. Время от времени Вселенная позволяла ему уснуть, и именно сон Хлумиз считал главным благом. Однако сон следовало заслужить, а прерывался он всегда одинаково: образом посыльного из секретариата, барабанящего в окно.

Сегодня Вселенная не стала долго мучить профессора, позволив достаточно быстро выйти за забор университетского городка. Улица выглядела так же, как и в прошлый раз — ее иллюзия была удивительно постоянной. Почти ровные ряды кирпичных домов, лотошники, торгующие булочками — основной пищей пропивших вспомоществление из отчего дома, сами студенты в грязных мантиях, девицы вульгарного вида и поведения… Не без удовлетворения Хлумиз отметил, что одна из иллюзий домов чрезвычайно похожа на ту, в которой он обычно ночевал. Есть все основания полагать, что Вселенная позволит ему попасть туда и сегодня вечером. Хотя бывало и иначе…

Он перешел дорогу и оказался перед иллюзией кабачка «Для солидных господ». И эта иллюзия выглядела почти как обычно. Однако острый глаз привыкшего к проказам Вселенной профессора заметил, что иллюзия одного из двух окошек, выходящих на улицу, лишена стекла. Что бы это значило?.. Хлумиз задумался, поигрывая тростью. Может быть, это знак, что входить не стоит?

— Добрый день, господин профессор! — дверь открылась и появился Эльшен, здоровенный полуорк. Лицо покрыто шрамами, рука продета в ременную петлю увесистой дубинки.

«Вроде все как обычно…» — отметил Хлумиз и, следуя интуиции, ответил на приветствие.

— Я могу войти?

— Конечно! — ухмыльнулся Эльшен. — Хозяин вам что-то хочет сказать!

Хлумиз любил иллюзию «Для солидных господ», здесь ему обычно давали иллюзии еды и выпивки. И то и другое он почитал за подарки от Вселенной, почти такие же ценные, как и сон. На всякий случай профессор перечитал вывеску поменьше: «Нищим, женщинам, студентам, собакам и эльфам вход запрещен!». Все как раньше… Он решился и осторожно спустился по иллюзии лестницы. Навстречу шагнул образ хозяина, гнома Ннуни.

— Вы себе не представляете, как я рад вас видеть, уважаемый профессор Хлумиз! — хрипло заявил Ннуни.

— Вот как? — неопределенно отозвался профессор.

Дверь сзади хлопнула, на затылке Хлумиз почувствовал горячее дыхание вышибалы.

— Да, вот так, и никак иначе! Вы не платили уже дня три, а вчера Эльшен к тому же доставил вас домой! Знаете, профессор, я вас очень уважаю, но у меня неприятности, все дорожает, и вообще…

Гном прервался, потому что профессор полез в карман сюртука. Обычно именно в этих карманах находились деньги. Хлумиз не видел прямой связи между тем, сколько монет и какого достоинства оказывались в кармане, и тем, сколько их Вселенная вдруг решала ему предать через маленького жадного человечка в секретариате Университета, но какая-то связь все же наверное была. По крайней мере профессор помнил, что недавно встречался с жадным человечком, а теперь выудил из сюртука целую горсть золота и серебра. Точнее, иллюзий золота и серебра.

— Очень приятно всегда иметь с вами дело, господин профессор! — сообщил Ннуни, словно голубь склевывая с ладони Хлумиза одну монету за другой. — Вот я сейчас взял то, что вы задолжали, верно?

— Верно, — интуитивно ответил Хлумиз, хмуро глядя в глаза гнома.

— Верно, — вздохнул Ннуни. Он действительно взял ровно столько, сколько полагалось, ну, может быть, чуть-чуть округлил сумму. Что-то мешало ему даже попытаться обмануть этого профессора, уж очень он себе на уме. Да и клиент выгодный, один из самых постоянных. — А теперь я еще возьму два с половиной хава за вчерашнее. Один отдам Эльшену, за то, что он вас донес до дома — между прочим, нелегкое дело. Другой оставлю себе, за то, что в это время охранял заведение. Половинка — сбор за стекло. Не знаю, кто его разбил, но оно цветное, и я разделил сумму на всех, кто вчера вечером был здесь заполночь. Ведь это справедливо?