Аллергия на №1 (СИ) - Мейд Алекс

— Ну да, ты чуть не склеил ласты от наркоты, а тебя волнует, как обычно, что о тебе подумают другие, — съехидничала я, глядя на опущенную темноволосую голову. Давно заметила, что у Льва волосы были довольно интересного оттенка коричневого с примесью красноты. По-моему, такой оттенок называют "красное дерево". Но мне всегда было любопытно узнать каким он будет без своей шевелюры. Сможет ли тягаться на звание всё такого же "красавчика" или же будет носить почётное прозвище "яйцеголовый"?

Парень, наконец, выпустил свои пакли из оглоблей и приподнялся на локте, переставая изображать из себя дохлого опоссума.

— Лишь тех, кто постоянно влипает во всякие неприятности, из-за своей неуклюжести и нелепости — не интересует как они выглядят в глазах общества, так как девиз по жизни такой: "Сгорел сарай, гори и хата", то бишь спасать-то и нечего уже. Поэтому не зря ты ушла в жёлтую прессу, Сань, — с гнусавой улыбочкой ответил Лев.

Он чуть повернулся боком и взбил подушки, чтобы, если кто не понял, Его Величеству было легче переносить перелом наглости.

— Даже спорить не буду.

— Да ну?

— Да, — кивнула покорно я, закутываясь посильнее в тонкий вязанный кардиган розового цвета. — Ведь с нариками да с психически больными людьми — не спорят. Но не бойся, даже таких лечат, — улыбнулась я, по-товарищески хлопая его по ноге.

И тут случилось неожиданное! Кувырок! Буря! И паника… Не, будь я всё ещё романтичной душой, жаждущей всех этих страстей, то кинулась бы к дневнику писать и всё с немалой долей преувеличивать, так сказать, ради "красного словца", ну а так просто и банально завизжала:

— Психи-и-и напада-а-а…

— Да тихо ты… Ах, твою мать! — заорал в негодовании недонарик, когда мои остренькие зубки с истинным садизмом человека, не евшего два дня, впились с силой ему руку.

Ой, ну не думал же он, что я как безвольное тесто растекусь, пока его горячая мускулистая тушка, прижимает меня к матрацу… А вот надо было меня так прижимать лет пять назад! Сейчас всё… поздно!

— Я щас полицию вызову! — истерично завопила я, успешно пародируя мою крикливую соседку тётю Марусю. Да, бабки из моего подъезда мною бы сейчас гордились.

Лев изумлённо моргнул, посмотрел на распластавшуюся меня и в негодовании прогремел:

— Ты думаешь, что я?..

В следующую секунду меня отпустили и обратно отскочили на край кровати, к родимой капельнице, будто я какая-то чумная… Блин, а вот сейчас стало обидно. Да, не Анджелина Джоли и не какая-нибудь Кендалл Дженнер, но всё же азиатско-восточная братия отвешивает мне комплименты и не только в Сети! Эх, пойду и выйду замуж за какого-нибудь Сулеймана. Даже, если растолстею с возрастом, то всё равно буду для него "золотцем" и "прекрасной булочкой"… в смысле, "прекрасной душечкой".

— Бестолочь, — прошипел парень, когда я поднялась и поправила свою одежду. — Просто взял за руку, чтобы пошушукаться с тобой на счёт того, что ты вытащила у меня из кармана, а в итоге завалилась на кровать, да меня на себя закинула. — А затем окинул меня хитрющим взглядом колдовских зелёных очей и с такой сексуальной хрипотцой протянул: — Слушай, любвеобильная моя бурундушечка, признайся: до сих пор хочешь оказаться в моей постели?

Наверное, со стороны я выглядела, как ярко-алая рыбёшка с выпученными глазами и с широкой распахнутой пастью, в которую глядишь да кто-нибудь и залетит.

— Что?.. Фу, конечно, же нет! И, вообще, это просто я… отрабатываю приёмы для новой статьи, как ну… завлечь мужчину мечты в постель, не прилагая особых усилий… На рефлексах просто вышло. Сам понимаешь же, что, когда долго тренируешься всё выходит на… на рефлексах, — нервно сглотнула я.

Господи, что я сморозила? Хотя, если прокатит, то почему бы и нет? По отмыванию позора с доброго имени все средства хороши!

— Ну да. Это просто гениально: упасть и затащить на себя мужика так, чтобы он задохнулся между грудных желез великой соблазнительницы…

— Что?! — возмущённо вскричала я, осматривая свою майку. Да, на белой ткани ярко выделились серенькие пятна влаги. Чёрт. Мало того, что я его рвоту мыла с кроссовок в туалете больницы, так ещё и майка теперь в слюнях этого неблагодарного. Ладно, к чёрту. Сейчас поеду домой и просплю весь день, чтобы он быстрее закончился. — Придётся усовершенствовать способ, — прокашлялась я, прикрывая майку кардиганом. — И, кстати, если люди хотят о чём-то "пошушукаться", то просто говорят об этом, а не хватают и не тянут за руку, как последние маньяки.

Лев поправил больничную робу и облокотился о подушки, когда вошла хорошенькая темноволосая медсестра и вынула из вены иглу, улыбнувшись парню. Тот же проводил раздевающим взглядом стройную фигурку девушки и перевёл уже на меня незаинтересованный взгляд, сказав:

— Хорошо, говорю. Что ты вытащила у меня из кармана?

Он что не помнит? Может и к лучшему. Так как говорить человеку, который был накачан наркотой, про то, что я стащила у него из кармана экстази — точно не буду. Ничего, поживёт без допинга. Глядишь, может и человеком станет… Хотя он и без наркотиков тот ещё говнюк.

И следуя своей дебильной традиции говорить, что пришло первое на ум, ляпнула:

— Презервативы.

Зато сводный брат явно такого не ожидал. Вот он настоящий способ оглушить врага! Скажи, что посягнула на то, без чего он не выходит даже из туалета и можно вызывать священника!

— Презе… что?

— Ну-у-у… такие резиновые вещицы от нежелательных детей, — начала медленно объяснять я, как недалёкому индивиду, — которые мужчины надевают на свой…

— Да знаю я, что это такое! Вот только откуда ты знаешь про это? — сказал он таким тоном, будто я идиотка дремучая, которая всю жизнь провела на горе Хунь. — Ладно, не хочу знать о твоих пирожковых страстях. — А потом качнул головой и протёр лицо широкими ладонями, проговорив: — Что-то я не вдупляю… То есть ты, то ли презирающая, то ли жаждущая меня раздеть булочка, спустя два безмятежных года приходишь в мой ресторан, чтобы просто спереть презервативы? В особенности, когда я чуть не подыхаю, от невесть откуда-то взявшейся наркоты во мне. — Лев перевёл на меня подозрительный взгляд. — Бурундушечка ж моя, только не говори, что ты приложила свои вероломные лапки к моей скорой встрече с Небесными Вратами.

Ну тут он капитально загнул про "Небесные Врата", максимум, что ему светит, так это апостол Пётр, который постучит ему по голове святой книжкой и отправит плавиться в котёл. А я буду наверху: сидеть в райских садах, есть сладкие сочные персики, а косточки плевать ему в котёл. М-м-м-м… мечты-мечты.

— Говори, что хочешь, но то, что я вытащила тебе не отдам, — решительно заявила я, складывая руки на груди.

На щёках парня заалел злой румянец, да и сам он перестал походить на овощ; весь напрягся и выпрямился. Но это было лишь секунду… Плечи сводного брата расслабились, а лицо стало таким, мол, это же глупенькая Сашка, да что от неё можно ожидать страшного, кроме уничтожения конфет?

— Саш, мне ещё пару лет назад не составляло труда довести тебя до срыва и получить то, что я хочу. Не только у тебя, но и у отца, — сказал Лев, проникновенно заглядывая мне в глаза. — Навряд ли, что-то изменилось, так что прекрати выпендриваться и отдай мою вещицу.

Стоп… Он думает, что моя легкомысленность настолько соседствует со слабоумием или же трусостью?! Вот это уже конкретный наезд!

— Да-да, ты крут, — закатила глаза я, думая, что буду пищать от восторга, если вдруг появится грузовик с кактусами и всё вывалит на эту надменную особь мужского пола. — Но, знаешь, пойду-ка я домой.

Я ловко вскочила, проворно уворачиваясь от загребущих культяпок и подбежала к двери.

— Эй!

— Сам ты "эй", — прошипела я, разворачиваясь всем корпусом, совершенно не подумав о том, что пол только что помыли… Поэтому ничего удивительного, что Лев ожидаемо заржал, когда я с грацией тупой скотины и, ни разу нецелованная фортуной в своей жизни, грохнулась на задницу. Быстро встав с пола, я потёрла ласково ушибленную попу и снова встала в грозную позу, сурово посмотрев на подвывающего от хохота парня.