Утомленное солнце - Владимир Колычев

– А разве в училище шесть лет учатся? – наивно спросила Влада.

– Нет, я же в аэроклубе Косарева начинал. На планерах, на бипланах…

– Аэроклуб Косарева? Не слышала о таком!

– Ну как же! – удивился Артем. И тут же спохватился: – Сейчас это аэроклуб имени Чкалова. Наш, Тушинский, Центральный аэроклуб…

Александр Косарев был секретарем ЦК ВЛКСМ. А именно комсомол держал шефство над авиацией, поэтому в честь него и был назван аэроклуб. Но в тридцать восьмом году выяснилось, что Косарев – враг народа. Поэтому Центральному аэроклубу присвоили имя легендарного летчика Чкалова. Но Артем в это время уже учился в летном училище.

– Жаль Чкалова, хороший был летчик, – вздохнула Влада.

Но веселый блеск в глазах остался.

– Не то слово! – Артем сел на своего излюбленного конька. Об авиации он мог говорить часами. – Чкалов сломал все стереотипы старой авиации. Мы изучаем его тактику ведения войны с вражескими истребителями… А как он под Троицким мостом в Ленинграде пролетел?

– Как?

– Ну как, на самолете, под мостом. Правда, он крыло повредил, за провода задел. За это его арестовали… Но ведь он смог пролететь. Смог!

– Интересно, какой женщине он этот полет посвятил? – мечтательно протянула Влада.

– С чего ты взяла, что он этот полет женщине посвятил? – слегка опешил Артем.

– Ну как же! Благородные мужчины совершают подвиги во имя своих женщин!

В высшей степени наивное утверждение. Подвиги совершаются во имя Родины. Но разубеждать Владу Артем не стал.

– А ты мог бы пролететь под мостом? – неожиданно спросила она.

– Под мостом?! Я?! Не знаю…

Если честно, Артем примерял на себя эту залихватскую выходку Чкалова. И считал, что ему по плечу такой полет. Техникой пилотирования он владел отлично, преподаватели выделяли его среди других курсантов. – Может быть, и смог бы… – выдавил он. – А зачем ты спрашиваешь?

– Ну, просто подумала…

– О чем?

– Да так, ни о чем… Забудь.

В кинотеатре они сели на последний ряд. Артем с воодушевлением смотрел, как Александр Невский призывает новгородцев на смертный бой, как выводит свое войско на битву с тевтонскими рыцарями. И все время держал Владу за руку. Но большего себе ничего не позволял.

– Я думала, ты меня поцелуешь, – уже когда они возвращались, сказала она. И обиженно надула щеки.

Трудно было понять, шутит она или этот упрек всерьез.

Артем не растерялся. Остановился, развернул ее к себе. Он был влюблен в эту девушку. И был бы счастлив поцеловать ее в губы. И кажется, она разрешает!

Место было безлюдное. Чувства переполняли его. Трудно было держать их в узде. Он нежно взял ее за плечи, привлек к себе, потянулся к ней губами. Взгляд ее затуманился, щечки порозовели. И она тоже потянулась к нему. Но в самый последний момент отвернула лицо, и он смог поцеловать ее в щеку.

– С тебя хватит! – засмеялась она.

– А если не хватит? – волнуясь, спросил он.

– Тогда… – с лукавинкой во взгляде задумалась она. – Тогда ты должен пролететь под мостом, как это сделал героический Чкалов… Тогда ты будешь моим героем! Тогда я сама поцелую тебя!

– Ты серьезно? – ошеломленно смотрел на нее Артем.

– Так уж вышло, что да, серьезно…

Ему показалось, что он явственно слышит голос Риммы: «…Вертит вами, как хочет!», «А за это она обещала ему крепко-крепко его поцеловать…». Это она говорила про Владу. Она обещала поцеловать Захара. Теперь вот это право должен заслужить Артем…

К выпускным экзаменам Артем готовился с самого того момента, как поступил в училище. И отпущенное для подготовки время он использовал с максимальным коэффициентом полезного действия. Поэтому по всем дисциплинам получил твердое «отлично».

Оставался последний экзамен. По летному мастерству. Артема радовало, что сдавать его придется на настоящем боевом истребителе «И-15», на котором ему придется летать уже в войсках. Удручало только то, что на полеты было введено ограничение. Лететь можно было при условии, что крен не превышает сорока пяти градусов, а угол пикирования – тридцати пяти. Фигуры высшего пилотажа исключались начисто…

Артем забрался в кабину. Поставил ноги на педали под ремни, подогнал сиденье по высоте, пристегнулся к нему ремнями. Проверил легкость хода педалей и правильность отклонения рулей. Все в порядке. Теперь можно запускать мотор… Шум двигателя, мелкая вибрация. Артем чувствовал, как сам заряжается боевой энергией самолета, сливается с ним в единое целое. Душа рвется в небо.

Артем выбросил руки в стороны. Это сигнал – «Убрать колодки!». Команда выполнена – колеса свободны. Заслонки радиаторов открыты еще до того. Все, можно рулить. Расстопорить хвостовое колесо, проверить действие тормозов… Самолет вырулил на взлетную полосу. Вперед! Биплан стремится развернуться вправо, но Артем успокаивает его небольшим движением левой ноги. Машина несется все быстрей и быстрей, вот уже поднимается хвост и опускается нос… Пора! Артем берет ручку на себя, и самолет плавно отрывается от земли. Шасси остаются на месте – на этом типе машины они не убираются. Зато крылья вырастают у Артема за спиной. Пьянящее чувство полета…

Артем набрал требуемую высоту. Глянул вниз. Леса, желтые и зеленые квадраты полей, Москва-река. И железнодорожный мост… На какой-то миг перед глазами всплыло прекрасное лицо Влады. Ее лукавая улыбка. И ее слова: «Ты будешь моим героем…»

Он отлично летал, умел выполнять основные фигуры высшего пилотажа. Можно было показать класс. А тут ограничения. Никаких иммельманов, ранверсманов, бочек, петель, скольжений, штопоров… Обидно.

Советского летчика отличает высокая дисциплина, говорил начальник курса. Благородные мужчины совершают подвиги во имя своих женщин – так говорила Влада. Но ведь Артем учился летать для того, чтобы участвовать в настоящих боях. А ту летишь в режиме барана с крыльями. Ничего героического…

Артем и сам не понял, как направил биплан к мосту. «И-15» характеризовался как самолет, устойчивый в любой полетной конфигурации. В бою легко прицеливаться и вести огонь. А в показательном вылете не так уж сложно навести машину на мост. К тому же мост, который Артем брал на прицел, был достаточно высоким, с широким центральным пролетом. А пролет потому так и называется, что под ним можно пролететь…

Артем чувствовал, что в голове все перемешалось. Азарт будоражил кровь. Но все это не мешало ему уверенно подвести машину к цели, выйти на минимальную высоту, выровняться по центру пролета…

Ширина пролета была больше размаха верхнего крыла. И по высоте самолет должен был пройти. Главное, не сесть на воду. И колесами за нее не зацепиться: может повести. Минимальную высоту Артем определял по нижнему срезу моста, потому что по прибору сделать это невозможно: не хватает точности показаний. Да и не было времени смотреть на стрелки. Мост стремительно приближался. Руки крепко держали штурвал. Малейшее неточное движение ручки, и самолет разобьется вдребезги. Но Артем сумел удержать машину под контролем. И вот он, решающий момент. Машина ныряет под мост, железные конструкции проносятся в каком-то метра от верхнего среза козырька открытого фонаря кабины. Еще чуть-чуть, и биплан стремительно возносится в высоту.

Артем прекрасно понимал, что нарушил все мыслимые и немыслимые инструкции. Но ведь он смог пройти под мостом. Он снова взмыл высоко в небо. А победителей, как известно, не судят. А женщины их еще и любят…

Глава вторая

В ночь на 30 ноября 1939 года советские войска в нескольких места пересекли границу с Финляндией. Утром первого декабря над Хельсинки появились три бомбардировщика «СБ» – сбросили бомбы на аэродром Малми и пригород Тикурила. Утром того же дня после тридцатиминутной артиллерийской подготовки войска 7-й армии перешли в наступление на Карельском перешейке. Необходимо было в самое короткое время преодолеть оперативную зону заграждений, оборудованную перед линией Маннергейма.

Время для начала компании было выбрано удачно. В начале зимы болотистая почва схвачена морозами, многочисленные финские озера и реки покрываются льдом. Согласно статистике, в самом холодном месяце, феврале, температура на Карельском перешейке не опускается ниже пяти градусов. Но до февраля воевать никто не собирался. Финляндию предполагалось захватить всего за две недели.

Но уже в самом начале кампании Красная армия столкнулась с первыми трудностями. Вместо предполагавшихся легких морозцев в начале декабря температура на Карельском перешейке была плюсовой – около нуля. Шли сильные снегопады, чередовавшиеся с туманами. Артиллерия застревала в грязи, танки вязли в болотах, авиация не могла прицельно бомбить позиции финских сил прикрытия.

Морозы были в направлении удара со стороны Мурманска. Лютые морозы и глубокий снег. Пулеметный и снайперский огонь. Все это затрудняло продвижение войск 14-й армии комдива Фролова. Но в этом направлении перед нашими войсками не стоял мощный укрепрайон вроде линии Маннергейма, поэтому, хоть и с трудом, армия продвигалась вперед…