Плата за обман - Анна Владимирская

Фамилия ею была Кисин. Так уж получилось, что у Кисина не было ни имени, ни клички, а только фамилия. Он сам пришел в ветеринарную клинику и жил в ней уже несколько лет, словно получил назначение на службу.

Однажды ветврач Андрей Двинятин ехал на машине на работу. Свернул на узенькую, заросшую зеленью улицу Потехина, въехал в распахнутые ворота сельхозакадемии и на перекрестке дорог, одна из которых сворачивала в лечебницу, увидел сидящего столбиком красавца кота. Вид у кота был независимый и гордый. Он с полным равнодушием провожал зеленым взглядом редких в утренний час двуногих прохожих. Андрей вышел, присел перед ним на корточки, их взгляды встретились. Это был момент истины. Что-то случилось, чего человек объяснить не мог, а вот кот, умей он разговаривать, уж точно бы объяснил. Если бы захотел, конечно. Андрей пригласил кота в лечебницу, и кот, подумав, прошел за машиной по тропинке оставшиеся сто метров.

Дав ему фамилию Кисин, ветеринар выразил свое отношение к этому велюровому господину. Во внешности, повадках, манере поведения, в каждой шерстинке Кисина сквозил аристократизм. Может, он и не был пианистом, как знаменитый Кисин, но был он поистине джентльмен. Постоянные посетители ветклиники и старые знакомые Двинятина уважительно обращались к коту, называя его «мистер Кисин», «сэр Кисин», а некоторые, особо знающие толк в котах, — «его превосходительство Кисин». К четвероногим пациентам сэр относился спокойно, по большей части игнорировал.

Вечер, скоро конец работе. Ветеринар снял халат и огляделся кругом, проверяя, всели в порядке. Кисин сонно посмотрел на него сквозь прикрытые веки, не меняя своей удобнейшей позы. Двинятин подмигнул ему и вышел на высокое крыльцо, чтобы выкурить сигарету. Не успел он щелкнуть зажигалкой, как на асфальтированную площадку перед крыльцом вкатился довольно грязный «форд». Андрей Владимирович неодобрительно посмотрел на пыльную машину. Нет ничего хорошего в том, что с машиной обращаются настолько неряшливо. Однако тут же взгляд его стал совсем другим, а выражение лица из строгого сделалось дружелюбным: из раскрывшейся задней дверцы «форда» выскочил огненно-рыжий ирландский сеттер.

Собака была молода и грациозна. Медовая шелковистая шерсть струилась вдоль мускулистого тонкого тела, веселые карие глаза смотрели с любопытством. Узкую морду обрамляли длинные уши со спускающимися вдоль них мягкими золотистыми волнами, они напоминали локоны барышни девятнадцатого века. Андрей залюбовался сеттером, отметив, что это и есть барышня, и подумал: родись она человеком, быть ей супермоделью и дефилировать по подиумам.

Из машины выбрались хозяин с хозяйкой. Эта пара своей внешностью опровергала расхожее утверждение, что животные и их владельцы похожи друг на друга. Они так же не подходили к своей собаке, как кирзовые сапоги к бальной туфельке. Небольшой, болезненно худой муж с нездоровым цветом лица и его полная супруга, обильно украшенная золотом и бородавками. Увидев Двинятина, они сразу же направились к нему.

— Доктор! — без предисловий начала бородавчатая супруга. — Наша Соня поранила лапу! И это так некстати, нам как раз нужно ехать утрясать дела с наследством.

— Да, да, так некстати, — второй скрипкой откликнулся болезненный бородач.

— Вы полечите ее? — продолжила жена, глядя на ветеринара жалобно и в то же время оценивающе.

— Идемте, — пригласил их в смотровую Андрей.

Он, конечно, сразу заметил, что рыжая Соня слегка прихрамывает на левую переднюю лапу. Андрей попросил хозяев поднять собаку на стол и, для установления контакта с пациенткой, сказал:

— Соня! Дай лапу!

Она тут же дала, правда, не ту, какая требовалась. Принимая условия игры, доктор подержал ее в крепкой ладони, а затем снова предложил:

— Соня, будь умницей! Дай другую лапу, я ведь должен ее посмотреть.

Соня несколько секунд смотрела в глаза врачу, а затем отвернулась и очень осторожно вручила ему больную левую. Произведя осмотр, сопровождаемый присказками «Ах ты ж моя хорошая» и «Ну потерпи еще секундочку», ветеринар сообщил хозяевам:

— Она поранилась, видимо, о проволоку. Рана не очень глубокая, правда, успела слегка загноиться, поэтому придется ее очистить и сделать укол. Но вы пришли вовремя. Я ее сейчас обработаю, забинтую, и вы сможете ехать.

Супруги как-то застеснялись, муж засуетился. Инициативу взяла в свои руки его далеко не прекрасная половина.

— Как ваше имя-отчество? — спросила она, наливаясь пунцовым гипертоническим румянцем.

— Андрей Владимирович.

— Видите ли, Андрей Владимирович… Мы с мужем, как я уже говорила, едем по делам. Больная собака, — она замялась, — нам будет мешать. — Увидев, что врач нахмурил брови, она замахала на него руками. — Вы неправильно поняли! Мы не собираемся бросать Соню. Что вы, как вы могли такое подумать?!

— Доктор, мы только на время поездки, — жалостно тренькнула «вторая скрипка».

— Хотите оставить Соню при клинике? На сколько дней? — строго спросил Двинятин.

— О, всего на сутки, не больше! — с облегчением залепетала бородавчатая.

— Андрей Владимирович, всего-то на сутки, — повторило ее семейное эхо.

— За содержание в клинике, уход за собакой, питание и прочее у нас предусмотрена предоплата, — сообщил ветврач.

— Ну понятно! Мы готовы, конечно, сейчас же!

Сегодня, в воскресенье, второго ветврача не было на работе. Но зато пришла практикантка с ветеринарного факультета сельхозакадемии. Андрей позвал ее, попросил оформить пансион, а сам занялся лапой рыжей «супермодели». Соня внимательно следила своими выразительными глазами за перемещениями хозяев по комнате. Она даже почти не обращала внимания на манипуляции врача с больной лапой. А когда ее хозяева стати в унисон лживыми голосами говорить: «Сонечка, мы ненадолго, мы скоро вернемся», она заскулила — едва слышно, но жалобно.

Уладив формальности, супруги укатили на замызганном «форде». А Соня грустно легла на крыльцо, положив на забинтованную лапу свою гордую голову.

Из двери вышла девушка.

— Идем, Соня. 8 вольере тоже хорошо, он большой, просторный… — Она взяла собаку за ошейник, и они скрылись на заднем дворе среди пристроек.

Через полчаса к клинике подошла Вера Лученко. Сейчас она Андрею устроит сюрприз! Заберет его с работы, и они немного погуляют, а потом — домой, ужинать. Почему она отправилась прямо с пафосной презентации одежды сюда, в довольно неуютную ветеринарную клинику? Все это ушастое и лапчатое племя Веру, конечно, живо интересовало, но главное — ей нравилось смотреть, как Андрей ловко работает. Вида крови, шприцов и капельниц она не боялась — сама доктор. И неважно, что психотерапевт: нервы все равно крепкие. К тому же Анд рюша потом так же ловко и быстро готовил какие-нибудь бутерброды, заваривал чай… А может, она по нему просто соскучилась?

— Ау! — весело крикнула Вера в коридор. — Андрей!

Открылась дверь процедурной, выглянул Двинятин.

— Ты?! — изумился он.

— Она самая! — подтвердила Вера игриво.

Но Андрей игривого настроения почему-то не поддержал. И вообще повел себя странно.

— Что же ты не позвонила?… — смущенно проговорил он.

Вера будто наткнулась на невидимую стену. Она перестала улыбаться и насторожилась.

— Я же мог быть на вызовах! — пробормотал Андрей. — Зачем так неожиданно приезжать?… — Он вытащил из кармана пачку сигарет и нервно ее затеребил в руках.

Вера хотела задать ему резонный вопрос, с каких это пор она должна предупреждать его о своем приезде. Ну, не застала бы его, и что? Есть ведь телефон, тут же созвонились бы, она бы подождала…

Но тут еще одна внутренняя дверь распахнулась.

— Андрей Владимирович! Я уже чай заварила, как вам нравится, в фарфоровом чайнике, а не в пакетиках. Бутерброды с российским сыром «Шостка» сделала, вашим любимым. Что ж вы не идете?… — Тут она увидела вошедшую и замолчала.

На Веру, хлопая белесыми ресницами, смотрела девушка лет девятнадцати, высокая, тонкая и в то же время угловатая, с невнятными, словно еще не сформировавшимися чертами лица. Низко сидящие хлопчатобумажные штаны и короткая зеленая футболка приоткрывали голубоватый детский живот. Голова была закрыта ярко-красной банданой с мелкими рисунками мультяшного персонажа, кажется, Масяни. Из-под бакланы кое-где выбивались белые жиденькие волосы.

Двинятин засуетился.

— Илона, подожди, я сейчас…

— Значит, Илона, — неторопливо произнесла Вера. Она словно бы не обратила никакого внимания на девушку. — И она даже знает, что твой любимый сыр — российский, да не абы какой, а «Шостка». И чай не в пакетиках. Прелестно! Приятного аппетита! — С этими словами Вера быстро спустилась по ступенькам крыльца и направилась к выходу с территории клиники.