Пари, милорд! - Росси Делия

Рольф прикрыл глаза и принюхался. В душе, там, где за последний год все покрылось пеплом равнодушия, что-то шевельнулось. Не чувства, нет. Скорее, их слабое подобие.

Он ведь запретил себе чувствовать. Отключил эмоции, запер их на замок, превратившись в бездушную машину. Так было легче. Не думать. Не проживать заново тот роковой день, не возвращаться мыслями в ту несчастливую зиму и не пытаться понять, был ли у него выбор? Мог ли он сделать хоть что-нибудь, чтобы предотвратить несчастье?

Рольф качнул головой и снова склонился над бумагами. Глупо. Ему нужно работать, а не ворошить прошлое. Но прежнее холодное и ясное сознание не возвращалось. И чертежи больше не могли поглотить его целиком, без остатка. Лимонный аромат выпечки мягко окутывал, проникал в душу, взламывал его равнодушие и вытаскивал то, что Рольф не хотел вспоминать ни при каких обстоятельствах. И все же вспоминал. Теплый свет очага падает на мерахскую плитку пола. За высокими окнами густо сыпет снег. В трубе тихо подвывает ветер, и кажется, что он поет вместе с Ирис веселую зимнюю песенку. Тот день был одним из многих счастливых дней его детства. И в замке тогда точно так же пахло лимонной выпечкой и хвоей.

Рольф не выдержал. Выехал из-за стола и направился к кухне. По мере приближения к ней аромат становился ярче и сочнее. Он уже не обволакивал – бил наотмашь, и сопротивляться тому теплому и живому, что олицетворял проклятый запах, становилось все сложнее.

– Кто разрешал вам хозяйничать в моем доме?

Рольф холодно посмотрел на застывшую при его появлении девушку и успел заметить, как по ее щекам медленно разливается румянец.

– В договоре есть пункт о двухразовом питании за счет нанимателя. Но поскольку у вас нет кухарки, я решила приготовить еду сама.

Ему показалось, что девица смутилась, но уже в следующее мгновение он встретил твердый взгляд зеленых глаз и понял, что ошибся. Она не смутилась, нет. Скорее, насторожилась.

Внутри снова шевельнулось странное ощущение. По большому счету, Рольф давно забыл, каково это – злиться. Или волноваться. Или испытывать все остальные человеческие чувства. Он лишил себя этих ненужных атавизмов. И ничуть об этом не жалел. Магия, даже такая искалеченная, как у него, неплохо облегчала жизнь, убирая глупые эмоции.

– Кстати, кексы уже готовы, – указав на блюдо, доверху заполненное выпечкой, заявила несносная сестра и поправила выбившуюся из прически светлую прядь. – Хотите парочку? Я могу накрыть на стол. Или принести поднос к вам в кабинет.

– Не стоит утруждаться, тера Экман, – безукоризненно вежливо произнес он. – Я не ем сладкое. И на будущее имейте в виду, в этом доме не должно быть посторонних запахов. Как и посторонних людей. Так что потрудитесь все же избавить меня от своего общества. Сколько вам заплатили? Тридцать ронов? Пятьдесят? Я заплачу вдвое больше, чтобы вы покинули Гровенор.

Рольф пристально посмотрел на девицу, мысленно прикидывая ее возраст. Молодая. Скорее всего, только достигла совершеннолетия. Личико смазливое, кукольное, золотистые, явно крашеные волосы выбиваются из-под медицинской шапочки легкомысленными локонами, уровень дара средний, если судить по зеленым глазам. Слишком хорошенькая. Скорее всего, любительница богатых нанимателей, совмещающая должности медсестры и содержанки.

Рольф равнодушно скользнул взглядом по обтянутой форменным платьем груди и криво усмехнулся. У девицы есть все, чтобы завлечь мужчину. Только с ним она ошиблась. Ему эти прелести без надобности.

– Простите, лорд Стейн, но я не уйду, – ровно ответила сестра, но ее глаза ярко сверкнули, выдавая эмоции. – Если вам не понравятся мои профессиональные качества, тогда другое дело, – по-прежнему спокойно продолжила она. – Но для этого вы должны дать мне возможность их проявить.

Девица пристально посмотрела ему в глаза, и что-то было в ее взгляде, что пробило брешь в той броне равнодушия, в которую была закована душа.

– Сколько вам лет? – Спросил он, желая подтвердить свои догадки.

– Двадцать, – быстро ответила сестра, и Стейн приподнял бровь, разглядывая девушку более пристально.

Выходит, она даже совершеннолетия не достигла?

– Ваши родители знают, чем вы занимаетесь?

– У меня нет родителей.

– Опекун?

– Он не против, – уклончиво ответила девушка, и Рольфа не удовлетворил этот ответ, но расспрашивать подробнее он не стал.

Стейн пытался расшифровать выражение зеленых глаз, но так и не смог понять, чего в них больше – хладнокровного спокойствия или усталости.

– Вы можете не волноваться, у меня есть лицензия медицинской сестры, – предвидя его очередной вопрос, сказала девушка и добавила: – Я привыкла отрабатывать свои деньги и не могу уйти, не выполнив работу, за которую мне уплачено.

Она замолчала, рассматривая его так же пристально, как он ее, а потом едва заметно улыбнулась и неожиданно спросила:

– А хотите, мы заключим пари?

Вот уж странный поворот. Рольф недобро прищурился. Это что-то новенькое. Хочет вывести его на эмоции? Или настолько желает остаться? Интересно, какую награду ей посулили? Кузен Эндрю, конечно, тот еще жлоб, но ради того, чтобы оттяпать себе Гровенор, явно готов расстараться. А то, что кузен спит и видит, как он, Рольф, отправляется к праотцам, для него давно не было секретом. И по-хорошему, гнать бы эту девицу вслед за остальными, но что-то внутри противилось этой мысли. Хотелось выждать, понаблюдать. Поймать с поличным, как предыдущую. Та тоже все пыталась напоить его отваром собственного приготовления. Только мозгов не хватило продумать, что он запрещенные травки учует. Для этого много магии не нужно, Рольф легко определял состав любого зелья. Экман оказалась предусмотрительнее. Пока ничего противозаконного в том питье, что она предложила, не было. Так, пара трав успокоительных. Видно, решила его задобрить. И все же, почему он ее до сих пор не выгнал? Выходит, все же чем-то зацепила?

– Пари? – Переспросил он, так и не придя ни к какому мнению. – Мы с вами?

– Ну да, – энергично кивнула девица. – Если в течение месяца ваше самочувствие не улучшится, то я откажусь от места. Но если за это время мне удастся уменьшить боли – останусь в вашем доме и дальше. Согласны?

Зеленые глаза ярко блеснули. В них светилась уверенность, которая помимо воли задела и пробила брешь в его равнодушии. Он ведь ничего не теряет. Всего лишь месяц. Да и Эндрю на время отстанет. По крайней мере, эта девица не так глупа и развязна, как предыдущие.

– Что ж, хорошо, – сам не до конца уверенный, зачем это делает, кивнул Рольф. – Месяц, начиная с сегодняшнего дня. И после вы уходите.

– Договорились, – мило улыбнулась девица и протянула руку.

София Экман

Взгляд Стейна завораживал. Я смотрела в непроницаемую черноту и чувствовала, как в ней пульсирует и переливается магия, как на самом дне миндалевидных глаз мелькают красноватые блики. И как меня затягивает в открывшуюся бездонную воронку. Казалось, еще секунда – и я растворюсь в ней без остатка и полностью потеряюсь в глядящей на меня бездне. И нужно было срочно что-то делать, не позволяя себе поддаться внушению, которое требовало отказаться от глупой затеи с пари и бежать из этого особняка без оглядки.

– Значит, вы согласны принять мою помощь? – С трудом преодолев чужое давление, спросила у Стейна.

– Только на определенных условиях, – властно произнес тот, и меня поразило, сколько уверенности и силы прозвучало в низком, с легким оттенком металла, голосе. – Первое – не входить в мою комнату, когда вам вздумается. Только два раза в день, утром и вечером. Второе – не говорить со мной без лишней необходимости. И третье – не пытаться меня убить. Поверьте, до вас пробовали многие, но эта затея обречена на провал. Если уж провидение оставило меня в живых, то не вам с ним спорить.

Стейн холодно усмехнулся и полоснул меня очередным убийственным взглядом, от которого по спине побежали мурашки. Все-таки я оказалась права. Мой пациент тот еще фрукт.