Современный французский детектив - Буало-Нарсежак

Буало — Нарсежак

Инженер слишком любил цифры

Ренардо поставил свой «дофин» за «симкой» Бельяра.

— Как вам нравится моя машина? — крикнул он.

Хлопнув дверцей, Бельяр кивнул в ответ.

— Поздравляю, старина… Вид весьма внушительный.

— Я долго раздумывал, — сказал Ренардо. — Мне кажется, в черном есть какой-то шик. Особенно в сочетании с белым. Моей жене понравилась бордовая машина, но это, пожалуй, было бы несколько эксцентрично.

Послюнив палец, он стер пятнышко на ветровом стекле, потом оглядел переулок, изнывающий от солнца.

— Согласитесь, что завод мог бы обзавестись гаражом, — проворчал он. — Такое солнце для машины просто смерть… Да, кстати, что у вас новенького?

— Все в порядке, — сказал Бельяр. — Малыш уже прибавляет в весе.

— А мамаша?

— В добром здравии. Я только что привез их из клиники.

Бельяр толкнул калитку во двор. Ренардо, прежде чем войти, остановился и еще раз взглянул на свой сверкающий «дофин».

— Надо бы опустить стекла, — прошептал он.

В конце переулка струила свои воды Сена. Раскаленный воздух дрожал над шпилем Гранд-Жатт. Медленно тарахтел мотор на барже, и летний день вдруг показался каким-то грустным. Ренардо закрыл калитку. В конце зацементированной дорожки находился флигель, где работали инженеры.

— У нас, наверное, сдохнуть можно, — сказал Ренардо. — Как подумаешь, что в Америке везде кондиционеры…

Все окна флигеля, выходившие в сад, были закрыты. Белая стена излучала слепящий свет, ударявший в лицо.

— Когда в отпуск собираетесь? — спросил Бельяр.

— Недели через две… Жена хочет поехать в Португалию. А я предпочел бы испанское побережье.

— Счастливчик! — вздохнул Бельяр. — А мне придется торчать здесь.

Они дошли до угла флигеля. За ним вставали притихшие заводские корпуса. Работа начнется лишь через десять минут. У них еще было время. Под каштаном, который рос между заводом и флигелем, сидел Леживр и не спеша набивал трубку.

— Как дела, Леживр? — крикнул Ренардо.

— Ничего, только вот жара изматывает.

Он выставил вперед деревянную ногу, прямую и негнущуюся, словно оглобля. Оба инженера, вытирая пот со лба, остановились в тени, узкой полоской протянувшейся вдоль северной стены флигеля.

— Я вижу, Сорбье велел открыть все окна с этой стороны, — заметил Ренардо. — И то хорошо! Хотите сигарету?

Порывшись в кармане, он извлек инструкцию с техническими данными «дофина».

— Извините, — сказал он.

— Ясно, — пошутил Бельяр, — медовый месяц. Все мы прошли через это, старина.

Ренардо протянул ему пачку «голуаз». День этот ничем не отличался от всех остальных дней. Через несколько минут явятся чертежники. У ворот раздастся вой сирены, и опоздавшие рабочие, подталкивая велосипеды, бегом заспешат мимо сторожа, папаши Баллю, который будет наблюдать за ними из застекленной будки, похожей на кабину стрелочника. Бельяр протянул зажигалку. Именно в этот момент послышался крик, как будто он вырвался вместе с пламенем зажигалки. Мужчины обернулись, но тут же поняли, что крик донесся со второго этажа флигеля.

— Что такое?

Снова раздался крик:

— Ко мне… На помощь!

— Да ведь это Сорбье, — сказал Ренардо.

Леживр с трудом встал, деревянная скамья заскрипела.

Все было до неправдоподобия реально. Вдалеке тарахтел мотор, а на заводском дворе вдруг завыла сирена. Три коротких гудка, возвещавших начало работы после перерыва. Первым опомнился Ренардо. Дверь находилась всего в нескольких шагах. Он был уже около нее, когда раздался выстрел, и в сухом, раскаленном воздухе от заводской стены покатилось эхо; оно отозвалось вдали два или три раза.

— Скорее, — крикнул Бельяр.

Он вбежал в зал чертежников сразу вслед за Ренардо. В огромной комнате с широкими окнами было пусто: ряды чертежных досок, на вешалках белые халаты. В глубине — лестница, ведущая на второй этаж. Ренардо, более тучный, чем Бельяр, задохнувшись, отстал.

— Осторожнее! — крикнул он. — У него оружие!

Фраза эта несколько раз отозвалась в голове бегущего Бельяра: «У него оружие… У него оружие…»

Он взбежал по ступенькам. Ренардо поднимался следом за ним, продолжая выкрикивать предостережения, которых Бельяр уже не слышал. Площадка. Удар ногой в дверь. Она распахнулась, стукнувшись о стену. Перед Бельяром — вторая дверь, ведущая в его собственный кабинет. Он остановился в нерешительности. Ренардо догнал его. Он тяжело дышал.

— Я войду первым, — сказал Бельяр.

В резко распахнутую дверь просматривается большая часть его кабинета: металлический письменный стол, светло-зеленые ящики картотеки, легкие алюминиевые стулья. Бельяр делает шаг, другой, останавливается. Ренардо шепчет:

— Он мертв.

На пороге следующего кабинета ничком, уткнувшись лицом в ковер, с поджатыми под себя руками лежит главный инженер. Ковер постепенно становится красным. Бельяр протягивает руку, чтобы помешать Ренардо приблизиться. Он оглядывается по сторонам. Стрижи летают перед открытым окном, крича во все горло, слышно, как они со свистом рассекают крыльями воздух.

— Конечно, он мертв, — повторяет Ренардо.

В кабинете Сорбье ни шороха, ничего. Инженеры проходят через кабинет Бельяра. Ковер заглушает их шаги. Не без опаски Ренардо наклоняется над телом, заглядывает в соседний кабинет.

— Никого, — говорит он с озадаченным видом.

Он переступает через Сорбье и отваживается войти в кабинет, в то время как Бельяр склоняется над своим шефом. Ренардо спешит к окну. Внизу Леживр, покачиваясь на своей деревянной ноге, ждет, вытянув шею.

— Вы никого не видели? — спрашивает Ренардо.

— Никого.

Ренардо, обескураженный, свешивается из окна. Гравий искрится в лучах солнца. Под белым от зноя небом листва каштана как лакированная, вся в солнечных бликах. Приподняв фуражку, Леживр чешет в затылке.

— Оставайтесь на месте! — кричит Ренардо.

Он оборачивается и видит сейф.

— Боже, цилиндр!

Сейф в глубине кабинета полураскрыт. Стенки такие толстые, что внутреннее отделение кажется маленьким. Ренардо кидается к сейфу, проводит рукой по пустой полке, не отдавая себе отчета, до какой степени бессмыслен этот жест. Он отступает, засунув два пальца за воротник рубашки. Он задыхается. Ну, ну, спокойствие, спокойствие! Главное, не впадать в отчаяние! Кровь громко стучит в висках. Нельзя же терять голову из-за того, что… из-за того…

— Бельяр?

Инженер, стоявший на коленях возле убитого, поднимает голову. Он словно очнулся от сна. Хватается за ручку двери и, шатаясь, поднимается. Ренардо уже овладел собой. Он тащит Бельяра за руку, показывает ему сейф, потом бросается к окну.

— Леживр… Никого не впускайте…

Он смотрит на часы. Три минуты третьего. Невероятно! Ему казалось, что все только что пережитое длилось долго, бесконечно долго. Что предпринять?… Он и сам толком не знает. Он думает о своем «дофине» на улице, потом о Сорбье, который лежит не шевелясь, мертвый, — об этом можно догадаться по какой-то распластанности тела, по торжественной, ужасной неподвижности. Бельяр смотрит на сейф, затем подносит руки к лицу, словно собираясь молиться. Но он просто трет щеки, веки, тоже пытаясь прийти в себя. Потом оборачивается к Ренардо.

— А где же убийца? — спрашивает он.

— Я никого не видел, — отвечает Ренардо. И тотчас поправляет себя слегка дрожащим голосом: — Никого не было.

Оба оглядывают такие знакомые комнаты, эту обычную обстановку своей повседневной жизни, привычные предметы; на секунду они перестают их узнавать. Они чувствуют себя здесь чужими. Вздрогнув, Бельяр подбегает к окну. Леживр по-прежнему стоит внизу.

— Леживр, вы никого не видели?

— Совсем-совсем никого, — говорит Леживр.

— Что случилось?

— Да вот Сорбье… Мы вам потом объясним… Предупредите всех служащих. Произошел несчастный случай. Сюда никому не входить.

Он возвращается к Ренардо, который раздумывает, засунув руки в карманы и опустив голову.

— Надо позвонить патрону.

— Да… но он придет не раньше, чем через четверть часа, — заметил Ренардо. — Лучше позвать доктора.

— Бесполезно. Я повидал на своем веку мертвых… Поверьте мне, все кончено.

Шарканье ног внизу возвестило о том, что пришли чертежники. Затем донеслось какое-то шушуканье. И, наконец раздраженный голос Леживра:

— Да говорят вам, что нельзя!..

Бельяр и Ренардо помолчали еще некоторое время, не решаясь взглянуть друг на друга. Наконец Ренардо не выдержал:

— Вы никого не заметили в чертежном зале?

Вопрос был заведомо глупым. Он прекрасно знал, что там было пусто, голо, все как на ладони. Хотя нет, а халаты на вешалках? Но между халатами и полом он сам видел белую стену, гладкую, чистую. Дальше лестница, вестибюль…