Савитри - Шри Ауробиндо

Савитри воля была яркой, без ошибок, с несомненным самообладаньем;

140. А ум её, как море искренности безупречной,

Неистовый в потоке, не содержал в себе волн мутных.

Подобно динамичному мистическому танцу жрицы

Экстазов чистых и совершенных, которую ведет

И вдохновляет свод откровений Истины -

145. Той самой жрицы, что танцует у богов в пророческой пещере, -

Подобно танцу, сердце тишины в руках восторга божьего

Наполнило ударами глубокими творящими -

Ударами сей притчи о рассвете – всё тело,

Что приютом оказалось божественности скрытой

150. Иль дверью золотою храма в запредельный мир.

Бессмертья ритмы в поступи её земной царили;

Её улыбка, её взгляд будили ощущение небес

Даже в материи простой, а интенсивный их восторг

Лил щедро неземную красоту на все людские жизни.

155. Деянием врожденным была её неограниченная жертвенность;

Великодушие такое же обширное, как море или небо,

Окутывало своею мощью всё, что приходило,

И создавало ощущение величья мира:

Её заботливость была как солнце нежной и спокойной,

160. А страсти пыл был в равновесии, как голубое небо.

Душа ее летела как загнанная птица,

На крыльях утомленных уносясь из штормового мира,

В стремлении достичь покоя на груди воспоминаний -

В приюте безопасной и прекрасной нежной тишины,

165. Где можно заново испить всю жизнь в потоках сладостных блаженства,

Восстановить утерянное состояние счастья,

Вновь ощутить великолепье атмосферы природы светлой,

Очистить радость под её горячим многоцветным управленьем.

Неисчерпаемая бездна состраданья, алтарь безмолвия -

170. Её душевная поддержка открыли врата небес;

Любовь её была обширней всей вселенной,

И в сердце её мог получить прибежище весь мир.

В нём пребывало божество Любви в своем величьи безграничном:

Вне атмосферы ограниченной, в неволе содержащей существо её,

175. Она могла реально ощутить дыхание духа тонкое,

Высокое настолько, что было в силах сделать всё вокруг божественным явленьем.

Ведь, даже глуби существа её являлись тайниками света.

Она была и словом, и молчаньем в одночасье,

Материком покоя, что распространяет сам себя,

180. И океаном чистого бесстрашного огня;

Безмолвие богов и сила их принадлежали ей.

В ней бог нашел такое же безбрежие Любви, как у себя,

И здесь же он обнаружил высь небес с их тонкой теплотой,

В которой двигаться он мог, как в доме своём родном.

185. В ней он увидел свою же собственную вечность.

И даже нить печали до той поры не прерывала её луч света.

С тех пор, как мысли взор в теле её, дыханьем скованном,

В теле, живущем на груди земной, непрочной, бренной,

Взор тот, с симпатией открытый к счастливым звездам,

190. Где жизнь не подвергается печальным измененьям,

Припомнил красоту, которую не открывали смертью движимые веки,

И удивился земному миру слабых хрупких форм,

Влекомых парусами Времени блистающего,

Была с ней неподвластность вечных, не рождённых Сил.

195. И хоть она склонилась под тяжестью земною,

Шаги её, всё ж, были соразмерны шагам Богов.

Дыхание земли не в силах было запятнать сверкающее зеркало:

И, не затронутое пылью нашей смертной атмосферы,

Восторг небес духовный оно всё также отражало.

200. Все те, что жили в круге света самой Савитри, едва ли видели

В извечных небесах её блистательного друга детства,

Спустившегося из царств недосягаемых

Во след пришествию её, такому яркому и притягательному, -

Парящую над нею Феникс-птицу бесконечного блаженства,

205. Парящую на крыльях, что ярким пламенели огнем:

Небес защитник, исполненный покоя, охранял дитя, направленное с миссией.

Богатой красками орбитой был первый срок её,

А годы те сменялись, как золотые одеяния богов;

И в счастье том безветренном на троне восседала молодость её.

210. Но радость эта не может продолжаться вечно:

Есть тьма в материи земной, что не желает,

Чтобы долго длилась излишне радостная нота.

Неотвратимая Рука была к Савитри слишком близко:

Так облаченная Бессмертьем попала в ловушку Времени.

215. Тот, кто встречает существ великих, взваливших бремя на себя, нашел её.

Определил он путь и испытанье тяжкое,

Избрав для страшной жертвы её души

Паденье, смерть и горе единственными стимулами духа, –

Бог сомневающийся факелом страданья этим

220. Открыл перед Савитри бездну мира несовершенного,

Призвав её заполнить пучину эту своей бескрайней сутью.

Бог царственный, безжалостный, своим спокойным взглядом

Фиксирующий Вечности ужасную стратегию,

Измерил затруднение могуществом Савитри

225. И вырыл ещё глубже пропасть, которую должно всё человечество преодолеть.

Атаковав внезапно божественную суть Савитри,

Он сделал её сердце сражающимся сердцем человека,

А силу её заставил следовать по предназначенной дороге.

Как раз для этого она и приняла обличье смертное;

230. Она пришла сражаться с этой Тенью, и ей пришлось

Лицом к лицу столкнуться с загадкой существования человека

И кратковременной борьбою жизни в ночи Материи немой.

Смириться ей с Невежеством и смертью

Или дорогу проложить в Бессмертье

235. И победить в божественной игре за человека, иль проиграть –

Выбор души её определился жребием Судьбы.

Но родилась она не для того, чтобы страдать и покоряться,

Вести вперед, освобождать была её блистательная роль.

Её соткали не из земной материи, пригодной только

240. Для деяний несерьезных, обычных Сил.

Отображение фигуры, мятущейся на полотне Судьбы,

Которую наполовину оживили для шоу преходящего,

Или фигуры, потерпевшей кораблекрушенье в Желанья океане

И брошенной в водовороты игры жестокой,

245. Швыряемой по безднам Случая,

Или творение, рожденное сгибаться под тяжестью ярма

Невольником, игрушкой Времени-владыки,

Иль пешка ещё одна, судьба которой быть продвинутой на шаг -

Шаг небольшой вперед, один, на той доске неисчислимых жизней

250. В той шахматной игре земной души с неумолимым Роком -

Так представляется фигура человека, изображаемая Временем.

Сознательное тело, Сила, породившая себя – она пришла на Землю.

В загадочном явлении текущих сумерков богов,

При тихом, странном и нелегком компромиссе

255. Природы ограниченной с Душою безграничной,

Где двигаться должно всё меж предопределенным Случаем

И равнодушною слепой Необходимостью,

Души огонь не смеет слишком высоко взлетать.

Но если он однажды встретит Пламя изначальное, глубокое,

260. Прикосновение это уничтожить может все сотворенные ограниченья,

И перед силой Бесконечья земля склонится.

Тюрьмой является весь этот необъятный материальный мир:

В нём поперек любой дороги стоит намертво врытый, твердокаменный Закон,

И стражи серые, огромные шагают перед каждыми вратами.

265. Тот серый трибунал Невежества –

Святая Инквизиция жрецов Ночи –

Сидит над приговором душе-авантюристке,

А двойственные заповеди и Кармы правило

Удерживают Бога и Титана в нас:

270. Боль с неизменной плетью, радость с платой серебром

Стоят на страже Колеса, крутящегося вхолостую.

Они в оковы