Мой итальянец - Жаклин Бэрд

Прежние страхи Келли быстро исчезли, а спустя полчаса, когда он, предложив ей руку, помог выйти из машины, она с интересом вглядывалась в большой серый каменный дом на поляне, окруженной деревьями.

— Где мы? — спросила Келли. Это вряд ли был ресторан. Свет горел в единственном окне дома и падал на террасу. Вокруг не было видно ни души.

— Я хотел пригласить тебя в самый дорогой здешний ресторан. — Джанни повернул ее к себе лицом. — Но потом придумал нечто более интимное, — хрипло произнес он.

У нее затряслись поджилки, но это ведь было то, чего она хотела — быть с Джанни. И, подняв го-лову, она улыбнулась ему.

— Сознайся, тебе это было не по карману, — поддразнила она его, — вот ты и решил вломиться в какой-нибудь дом в лесной глуши.

— Твое воображение окажет тебе плохую услугу в одни прекрасный день, дорогая, — протянул он, но искрящиеся смехом темные глаза, взглянувшие на нее, опровергали его цинизм. — Нам не потребуется вламываться — у меня есть ключ. Этот дом принадлежит компании, в которой я работаю, и мне разрешено пользоваться им.

— О, так тут никого нет, — тихо пробормотала Келли и проглотила подступивший к горлу ком. Она понимала, что, входя в этот дом, тем самым соглашается на дальнейшее развитие их отношений.

— Я не собираюсь обманывать тебя, Келли. Я мечтаю о тебе, и ты знаешь это, — тихо сказал он. — Но обещаю, что не сделаю ничего такого, чего ты не захочешь, — заверил ее Джанни. — А теперь идем. Ужин ждет нас. Я заезжал сегодня сюда и все приготовил.

— Ты умеешь готовить? — спросила она, когда он распахнул дверь и, положив руку ей на спину, повел в дом.

— Я все умею, — сказал Джанни высокомерно и, прежде чем она поняла его намерения, повернул ее к себе лицом и поцеловал. Когда он поднял голову, ее глаза с благоговением неотрывно смотрели на него. — Давай лучше поужинаем, — резко сказал он, — пока еще можем.

Келли прекрасно понимала, что он имеет в виду. Она жаждала его с каждой секундой все сильнее. Ей была совершенно незнакома та чувственная, жаждущая женщина, в которую превратил ее Джанни. Они ужинали на террасе при свечах. Джанни был великолепным хозяином, но Келли не сдержалась и поддразнила его:

— И это ты называешь «готовить»? — (Он угощал ее дыней с пармской ветчиной, креветками с салатом, а потом холодными кусками мяса с еще одним салатом.) — Да тут нет ни единого блюда, которое надо готовить, обманщик ты эдакий. Клянусь, ты просто закупил все в магазине деликатесов.

— Может, и так, но я своего добился. Я хотел, чтобы ты была со мной одна, — протянул он со сладострастной улыбкой и снова наполнил ее бокал белым вином.

Келли со смехом ответила: — Ты неисправим.

— Я знаю. — В его карих глазах плясали чертики, когда он встретился с ней взглядом, и на мгновение она почувствовала, что все едва уловимо изменилось. — Келли, — пробормотал Джанни, — у нас осталось не так много времени. Твой хозяин возвращается завтра, а мне надо будет уехать в Геную. Я буду отсутствовать несколько дней.

У нее упало сердце.

— Ты уезжаешь.

Их идиллия закончилась, но это не означало, что их отношения вообще должны закончиться, сказала она себе твердо.

— Мы сможем увидеться не раньше чем через неделю. — Он протянул ей руку ладонью вверх. — Может быть, пойдем?

Келли повеселела: он собирался увидеть ее снова. Она посмотрела в его темно-карие глаза, и то, что увидела в них, заставило ее пульс учащенно забиться. Они смеялись и шутили, но скрытое чувственное напряжение становилось все сильнее и сильнее. Она понимала, что он ей предлагает, и знала, что, если примет его руку, пути назад не будет.

Она поставила бокал на стол и протянула ему обе руки.

Джанни поднес ее руки к губам и прежде, чем встать, нежно поцеловал каждую ладонь.

Почувствовав, что Келли дрожит, он обнял ее. Она такая нежная, такая теплая, такая доверчивая! — подумал он, целуя ее.

— Джанни, — со стоном произнесла она, теряя контроль над собой.

— Да, дорогая моя Келли, — хрипло произнес он, подхватил ее на руки и понес по лестнице в спальню, целуя на ходу ее губы, щеки, глаза, шею. — Дио! Келли, ты даже не представляешь, как я жажду тебя, до боли, — простонал он, прижимая ее к себе. — Я не в состоянии ждать больше. — Он взял ее за плечи и спустил бретельки платья, неотрывно глядя ей в глаза. Каждой своей клеточкой она чувствовала нежное прикосновение его пальцев к своему телу. — Хочу видеть тебя обнаженной.

Он сбросил с нее платье. Оно упало к ее ногам.

Стоя перед ним в крохотных кружевных трусиках, Келли вздрогнула, когда его руки скользнули вверх по ее бедрам и сжали талию. Его взгляд смаковал красоту ее обнаженного тела. Он сильнее сжал ее талию. Его лицо было напряженным от страсти, и на какую-то долю секунды она испугалась.

Он почувствовал ее страх и разжал объятия. Его руки скользнули по ее шелковистой коже.

— Ты необыкновенная, такая чуткая, такая красивая. Ни одна женщина не действовала на меня так, как ты, Келли. — Он наклонил голову к ее лицу, его дыхание коснулось ее губ. — Но если ты хочешь, чтобы я остановился, скажи, — пробормотал он и нежно поцеловал ее.

Келли качнулась к нему навстречу, ее дрожащие губы раскрылись, пальцы потянулись к пуговицам его рубашки.

— Я не хочу, чтобы ты останавливался, — прошептала она.

Их губы встретились в страстном поцелуе. Ее последние сомнения исчезли. Для нее существовал только Джанни. Он отпустил ее и стал быстро раздеваться. Через секунду он был уже без одежды.

Келли заворожено скользнула взглядом по его торсу. Он был сложен как бог. Опустив взгляд ниже, она густо покраснела.

Джанни, протянувший к ней руки, остановился и отступил на шаг.

— Ты так покраснела, словно никогда не видела обнаженного мужчину.

— Это проклятие семьи Маккензи, как говорил мой отец. Он был рыжим и вечно краснел. — Она продолжала лепетать чепуху, и понимала это, но, когда Джанни отстранился, вдруг почувствовала себя незащищенной. — Моя мама страдала тем же самым, и я унаследовала это качество от обоих родителей.

— Успокойся, — остановил ее Джанни, заключая в объятия. — Мне нравится это, — сказал он и неожиданно почувствовал, что ему жаль ее. Келли почти ничего не знала о нем, не знала даже его настоящего имени. Он должен сказать ей.

— Ты нравишься мне, — пробормотала Келли, когда он крепко прижал ее к себе. Чувства, не знакомые прежде, охватили ее. Ее не смущало, что продолжал гореть свет. До конца своих дней она не забудет эти мгновения.

Келли провела тонкими руками вниз по его спине. Крупное тело Джанни вздрогнуло от нежного прикосновения. Он поднял ее и понес в постель.