Судьба. Преданная - Галина Пискунова-Пестрикова (Байдерова)

– Ба, ты слышишь меня? – Спрашивала невестка.

Бабушка кивала головой. А потом под монотонный говор начинала дремать.

– Ба, ну ты слышишь меня? – Снова спрашивала невестка.

– Слышу, слышу, молодайка.

– Ну и что же мы будем делать?

– Как решишь, так и делай – был ответ.

С соседями не ссорилась, потому что однажды у всех одним своим поступком отбила желание задевать её. Как-то раз Галка подралась с соседской девчонкой. Выскочила мать девчонки и набросилась на бабушку с обвинениями. Бабушка внимательно слушала, а потом подняла юбку и, повернувшись задом к соседке, несколько раз похлопала по своей голой попе, и гордо пошла домой. Все онемели от увиденного. А соседка долго стояла с открытым ртом… Больше никаких конфликтов не было.

Галка очень любила сидеть у бабушки на кровати. Прижмется к ней и шепчет: «Ба, а ба, у тебя есть что-нибудь вкусненькое?» Бабушка молчала, продолжала вязать. Она вязала носки, варежки для всей семьи.

– Ну, ба, есть что-нибудь вкусненькое?

– Есть, – говорила бабушка, лезла в свой единственный в юбке карман и вытаскивала залежавшийся пряник.

Именно бабушка научила Галку набирать петли на спицы, вывязывать лицевые и изнаночные и замыкать их в кружок, для того, чтобы вязать дальше носок.

Когда проходили по всей стране выборы, бабушка вставала очень рано, одевалась в самое лучшее и уходила голосовать. А когда возвращалась, то приносила для Галки мандаринки, красивые полюшки, небольшую шоколадку. Галке непонятно было, что значит «голосовать» и она приставала к бабушке.

– Ба, ты что, пела там?

– Да.

– А почему ты дома никогда не поешь?

Бабушка улыбалась. Галка просила ее спеть. Но просьбы не увенчались успехом.

Однажды Галка спросила:

– Ба, скажи, когда лучше жилось: раньше или теперь?

Бабушка, не задумываясь, отвечала:

– Теперь.

Но конкретно объяснить, почему живется лучше «теперь», не могла.

В сильные морозы и бураны, закутав в большой платок Галку, она провожала ее до школы. Галка, держась за бабушку, до самой школы шла вслепую. Так же проходил и обратный путь.

Однажды, когда все были дома, бабушка вдруг сказала: «Я скоро умру…» У Галки всё внутри похолодело… Слёзы навернулись на глаза, она крепко прижалась к ней: «Баб, не говори так… Ты должна ещё моих деток понянчить…». «Успокойся, это будет не сейчас». – она нежно погладила внучку по голове. Бабушка для Галки была не только родным человеком, но и подругой. Она ей рассказывала все свои секреты: плохие и хорошие. А когда, набедокурив в школе, учителя вызывали дпя беседы Галкиных родителей, она приглашала бабушку. Бабушка всегда была на стороне Галки и всегда находила аргументы в защиту внучки. Учителям нечем было крыть. Аргумент простой: вы же сами были в таком возрасте, вспомните себя, что плохого сделала моя внучка?.. Галка была на седьмом небе от счастья. Победа была за ней!

В восьмом классе историю преподавал молодой специалист, которого сразу же прозвали «дротиком». Он очень старался, но ученики на его уроках вели себя из ряда вон плохо. Галка не была исключением: она опаздывала на урок, громко разговаривала, кидала самолётики, била соседа книгой по голове, на замечания учителя не реагировала, ещё и оговаривалась. «Дротик» не выдержал и велел Галке пригласить родителей. Галка без страха шла домой. Да и чего ей бояться? Д ома у неё была палочка-выручалочка! Вечером, когда мама пошла доить корову, она села на кровать к бабушке и сказала: «Ба, тебя дротик вызывает в школу». – «Хорошо. Приду». Начался четвёртый урок, как раз история, а бабушки всё не было. Вдруг раздался негромкий стук, дверь открылась, и в проёме показалась бабушка. Учитель удивлённо смотрел на неё. И… о, ужас!.. «Милок, ты не подскажешь, где мне найти дротика?» – спросила бабушка. «Подскажу». – невозмутимо сказал учитель и вместе с бабушкой вышел за дверь. Класс разразился хохотом, а Галка не знала, куда ей деться от стыда. Через некоторое время учитель вернулся и, как ни в чём не бывало, продолжил урок.

Дома Галка недовольно сказала бабушке:

– Ты почему назвала историка «дротиком»?

– Но ведь ты сама сказала, что «дротик» вызывает родителей…

– Да, но его ведь не так зовут…

– Теперь я знаю… Познакомились… Деликатный молодой человек… И ты больше не шали на его уроках, а то матери скажу.

Угроза – «сказать матери» – для Галки была смерти подобна. Она надолго укоротила свой хулиганский норов и стала вести себя прилежно. Ни Галка, ни бабушка не подозревали, что судьба вскоре надолго разведёт их.

Глава 5. Татьяна-мама

Танюша была самой красивой девочкой во мценской слободе. Правильный овал лица, голубые глаза, прямой красивый нос, небольшой рот и пышные кудрявые волосы – её гордость. Она тайно была влюблена в парня из своей слободы и думала, что и она ему тоже нравиться. По характеру Татьяна была энергичной, юркой, бедовой. Она выделялась из толпы своей непосредственностью и весёлостью нрава. Её часто сравнивали с артисткой Любовью Орловой.

Чужак, случайно зашедший с друзьями на слободскую вечеринку, сразу в неё влюбился. Спустя некоторое время, в семью Поляковых пришли сваты. Никто не спрашивал её согласия. Семья бедствовала после смерти отца Татьяны, который умер мучительной смертью, случайно проглотив мелкие гвозди: он их держал во рту, когда ремонтировал карету. Сосватали, назначили дату свадьбы, и вскоре Танюша оказалась в семье Байдеровых. Всё было как во сне.

Миша безумно любил жену. Дарил подарки, носил на руках, каждую свободную минуту проводил с ней. Шло время. Она стала привыкать к новой семье. С особой нежностью, по-отцовски, относился к ней свёкор, он был серьёзно болен, и она проявляла к нему заботу и сердечность. Чего не скажешь о свекрови. Её эгоистичная любовь к единственному сыну не давала покоя. Ревность мешала трезво оценить ситуацию, и она ежедневно придиралась к невестке-молодайке, всегда находила повод при всех оскорбить и унизить Татьяну:

– Ну, Фаяна Савина, опять всё из рук валится, спишь на ходу… Ничего доверить нельзя…

Фаяной звали на улице душевно больную женщину, над которой смеялись все дети, кидая в след что придётся…

Муж никогда не заступался за неё. Она терпеливо молчала. Только свёкор тихонько говорил:

– Оставь, Дашутка, что ты к ней пристаёшь…

Но свекровь лютовала с каждым днём всё сильнее. Особенно нестерпимо стало жить после смерти свёкра и рождения детей. Крик, шум, плач заполонили дом. Муж не помогал и всё чаще задерживался на работе. Между ними постепенно стала появляться полоса отчуждения. А наговоры матери на невестку приводили его в бешенство. Иногда ни с того, ни с сего поднимал на неё руку. Однажды жестоко избил её, до крови. Это видели дети. Видела свекровь, но не заступилась. Каждый раз, нарядившись, свекровь уходила куда-то на целый день. Дети, уборка по дому, скотный двор, приготовление обеда – всё лежало на Татьяне. Порой, обессилив, она обнимала в сарае корову и в голос причитала, как будто бессловесное животное могло дать успокоение и утешение. К своей маме она не осмеливалась идти за помощью, боясь встретить не понимание и отчуждение. Нарыдавшись, Татьяна, нежно погладив животное, шла домой к детям. Надо жить, надо терпеть, надо быть сильной, надо…, надо, …надо… Единственный Кто мог ей помочь, и к кому она ежедневно обращалась – это был ГОСПОДЬ.

Молилась она ежедневно. Молилась, когда пеленала дитя, когда кормила скотину, когда шила что-то ребятишкам, когда просто шла по улице… Молилась, молилась и молилась всюду и везде…

Весть о том, что у мужа на работе большие неприятности и ему необходимо срочно уехать, она приняла спокойно. Определили место, куда уехать – Казахстан, город Караганда. Он уехал. Прошло три года после отъезда мужа. Татьяне некогда было скучать: с утра до вечера на работе, а с вечера допоздна наводила порядок дома да разбиралась с детьми – одному шлепок, другому подзатыльник, третьего за уши потрясла, а дочери наказала, что нужно сделать завтра. Свекрови ни слова: пусть себе живёт, как может. Возможно, так бы и протекала её жизнь и осталась бы она во Мценске Орловской области, если бы не пожар в доме, который учинили дети и который уничтожил всё дотла. Забрав свекровь и детей, она поехала в Караганду, где ждал её муж, а потом их семья поселилась на казарме станции Дарья.

Михаил был рад приезду семьи. Это был 1938 год. Он по очереди обнимал сыновей, каждому говорил:

– Как ты вырос, сынок!.. – Сыну Жене в то время было 13 лет

– Гена, сынок, а ты скоро старшего брата догонишь… – Гене было 9 лет.

А самый маленький, Борис, ему исполнилось 7 лет, несмело жался к отцу. Михаил потрепал его по кудрявой головке и крепко поцеловал. Всю нежность и отцовскую любовь он проявил к дочери Валентине, крепко прижав её к себе, сказал: