Школьная история, рассказанная самоубийцей - Инна Александрова

В первый раз это случилось так. На большой перемене мы с Иренкой вышли на улицу и заблудились. Школа осталась позади, у меня за спиной, а когда я обернулась, её уже там не было. Здесь такое случается часто; дома исчезают и появляются, всё постоянно меняется, и это никого не удивляет…

Вместо школы у меня за спиной возникло какое-то другое здание, но идти туда мне не хотелось. И я предложила Иренке зайти ко мне в гости: дорогу домой я знала хорошо и никогда не терялась по пути…

Мы прошли по узкому мостику над маленькой речушкой; миновали дорогу, по которой никогда не ездили автомобили; пересекли трамвайные рельсы, – искорёженные, ржавые. Потом мы поднялись по узенькой каменной лестнице с разбитыми ступенями, – и перед нами предстал мой дом – обычная девятиэтажка, такая же, как и все дома вокруг…

– Ты здесь живёшь?.. – не то вопросительно, не то утвердительно произнесла Иренка, когда я провела её в подъезд. Старая рассохшаяся дверь противно заскрипела, впуская нас внутрь; в подъезде стояла непроглядная тьма, хотя за окнами всё ещё был день…

Привыкнув к темноте, Иренка попыталась вызвать лифт, но я её остановила.

– Пойдём по лестнице.

– Почему?.. – удивилась она.

– В лифте мы обязательно застрянем. К тому же он приедет не туда. Его лучше оставить напоследок. Вот когда будем на седьмом или восьмом этаже, тогда и вызовем, а пока…

…Мы долго поднимались по серым пыльным ступеням. Казалось, дом не хочет впускать чужую: подъезд изменил облик и выглядел далеко не лучшим образом. Всюду были видны следы запустения; мутные окна едва пропускали свет, а по углам висела паутина. На пятом этаже мы наткнулись на провал: нескольких ступенек не хватало, и мне пришлось перебираться через дыру по перилам. Иренка проделала этот акробатический трюк вслед за мной; провалы попадались всё чаще, а в конце концов дорогу нам преградила дыра метров в пять шириной: один лестничный пролёт полностью отсутствовал, и перила – тоже.

– Вот теперь пойдём в лифт, – сказала я.

…Двери лифта открылись быстро, как по заказу, – как будто он давно стоял здесь и дожидался, когда мы придём. На стене было множество кнопок: примерно сотня.

– Но в доме же девять этажей?! – удивилась Иренка. – Тогда для чего?..

Я усмехнулась.

– Это снаружи их девять. Внутри намного больше.

На самом верху я ни разу не была, да и есть ли он, этот «самый верх»?.. Здесь можно бродить бесконечно долго. Чем выше поднимаешься, тем квартиры роскошнее; пол в коридорах покрыт коврами, а стены – полированным деревом. Но верхняя часть стен отсутствует, и из коридора видно всё, что происходит внутри. Вход в эти квартиры свободный; пару раз я заходила туда, но ничего интересного не обнаружила. Там жили обычные семьи – то ли мёртвые, то ли духи; какая-то старуха готовила на плите еду, кто-то мирно беседовал на кухне…

Ниже находятся квартиры попроще. Их двери всё время заперты, но, если позвонить, вам откроют… здесь всегда и всем открывают. А вот что будет дальше, трудно сказать. Может быть, обругают и выгонят; может быть, спросят, кто вы и что вам нужно; может, примут за своего знакомого и встретят с распростёртыми объятиями… Самое трудное – попасть именно к себе, а не в чужую квартиру. Надо знать, как это делается, – а иначе можно проблуждать несколько часов; здесь всё постоянно меняется, как и на улице.

Я знаю, как попасть домой быстро: меня научила Полиморфа. Для этого надо удерживать в памяти место, куда хочешь добраться. Обычно по дороге домой я представляю нашу дверь, и это помогает. Но в этот раз я отвлеклась; со мной была Иренка, и её мысли вносили диссонанс в картинку, созданную моим воображением.

Лифт несколько раз мигнул лампочкой и застрял. В нём стало темно, как в гробу.

Иренка принялась давить на кнопки, – наощупь, вслепую; похоже, она немного испугалась, хотя и знала, что находится во сне.

– Бесполезно, – сказала я. – Это не поможет.

– И как же нам теперь быть?.. – спросила она дрогнувшим голосом.

– Ты обещаешь, что не испугаешься, когда я открою двери? – я знала, как освободить нас из лифта, но не была уверена, что Иренка воспримет такой способ спокойно.

– Ну… предположим, нет. Что ты собираешься делать?!

– Сейчас увидишь.

Я закрыла глаза и представила, что стою в коридоре, снаружи. Лёгкое облачко просочилось из лифта наружу и скользнуло над полом; потом оно поднялось вверх, постепенно принимая очертания моего тела; секунда – и в коридоре уже стоял мой двойник.

Двойник вызвал лифт, и двери мгновенно открылись. Зажёгся свет; удивлённая Иренка в замешательстве переводила взгляд то на меня, то на моего двойника, соображая, кто же из нас настоящий.

Этому трюку меня тоже научила Полиморфа. Она умела раздваиваться, а иногда даже и раздесетеряться; я почерпнула у неё немало полезного для жизни здесь…

Та я, которая стояла в лифте, исчезла, а та, которая была снаружи, улыбнулась и пригласила Иренку в квартиру. Потому что на этот раз мы приехали туда, куда нужно. Напротив была наша дверь…

Вопрос, какой из двойников – настоящая я, в этом мире не имел смысла. Моя душа могла вселиться в любого из них, а могла и в обоих; правда, управлять сразу двумя телами с непривычки было трудновато. Я перестала думать о втором двойнике, и лишнее тело исчезло, растворившись в воздухе. Иренка смотрела на меня, как на фокусника, доставшего кролика из шляпы…

Я открыла дверь своим ключом; Иренка вошла в квартиру следом за мной, полагая, что уж теперь-то неприятные сюрпризы закончились, и можно вздохнуть спокойно. Но это было не так. Потому что в прихожей она споткнулась о гроб…

Гроб был красный, обитый ярким атласом. В нём кто-то лежал; я заглянула внутрь и обнаружила старуху с синим лицом. Она явно умерла не своей смертью; старуха была похожа на удавленницу, а её шею пересекала тёмная полоса – след верёвки.

В комнате, за столом, сидел неизвестный мне дядечка лет пятидесяти, с внушительной лысиной и жалкими остатками волос на затылке. Перед ним на столе лежали какие-то бумаги; он перебирал их и радостным голосом повторял:

– Четыре комнаты… двор – восемь соток… летняя кухня, сарай… Гараж пристроить, стены облицевать… ремонт… Итого получается… итого… итого…

Широко раскрытыми глазами, – не то удивлённая, не то испуганная, – Иренка наблюдала эту странную сцену. Я могла бы, конечно, спросить, что, собственно, здесь происходит, – какого чёрта эти двое делают в моей квартире, они ведь мне даже не знакомы, – но я не спросила ничего. Я знала, что это штучки Полиморфы. Когда я ухожу в школу, она обычно пугает живых, – ведь у людей наступает ночь. Не знаю, каким именно способом она затащила очередного спящего в нашу квартиру… ибо дядя, сидевший за столом, без сомнения, был спящим, а в гробу лежала сама Полиморфа, превратившаяся в его родную тётку в надежде напугать.

Но дядя вовсе не испугался и не расстроился, увидев родственницу в гробу. Тётка должна была оставить ему неплохое наследство, и он радостно принялся подсчитывать прибыль, не ведая, что находится во сне…

Однако радость его длилась недолго. Полиморфа, которой наскучило лежать и ничего не делать, вылезла из гроба и, шаркая туфлями, медленно вошла в комнату, к своему мнимому племяннику.

Радостный племянник оторвался от бумаг и с удивлением увидел, что его умершая вроде бы тётя стоит перед столом, – с распухшей синей физиономией, с растрёпанными седыми космами и со следом верёвки на шее.

– Уууу! – сказала Полиморфа.

От такого поворота событий кого угодно пробрала бы дрожь. Но лысый дядя, наверное, был материалистом и в жизнь после смерти не верил.

– Тётя… так вы, значит, не умерли?.. – разочарованно произнёс он. – А зачем здесь тогда этот гроб?..

Я едва сдерживала смех.

– Да она ещё вас переживёт… Видишь, он тебя не боится, – сказала я Полиморфе, всё ещё стоявшей перед нами в образе старухи. – Может, отпустим его?.. Ко мне гостья пришла.

Поля взмахнула рукой, и спящий исчез – проснулся. Где-то далеко, в другом городе, по другую сторону мира, лысый дядя заворочался в постели, толкнув в бок жену.

– Знаешь, мне сейчас такой сон приснился… – сонным голосом поделился он. – Как будто тётка наконец откинулась, а нам оставила дом и дачу… что скажешь, а?..

VII

Спящий пропал, а мы с Иренкой остались наедине с Полиморфой. Она всё ещё была в облике покойницы, с синим лицом и седыми космами. Поля ещё не успела выйти из образа, словно талантливая актриса, перевоплотившаяся на сцене. Когда лысый дядя исчез, она недолго думая переключилась на другую спящую – Иренку, то ли забыв, что она моя гостья, то ли не расслышав моих слов…

Поля обернулась к Иренке и сказала:

– Уууу!

Иренка, к тому времени уже успевшая вспомнить мои рассказы о Полиморфе и сопоставить их с тем, что она видит, отреагировала более чем странно. Она широко улыбнулась и сказала: